Цветущий бизнес - Милевская Людмила Ивановна (читать книги онлайн бесплатно полные версии txt) 📗
— Места знакомые, — отметила Тата.
— До боли, — простонала я. — Могу уже предсказывать что идет за чем. Вот сейчас будет ресторанчик “У Миши”. А дальше…
Тата нетерпеливо перебила.
— Раз изучила этот район трассы, так нечего здесь и делать, — тоном не терпящим возражений сказала она. — Поедем в обратную сторону и так метр за метром прочешем окраины Ростова.
— Но я не ездила в обратную сторону.
— Ты заблудилась и знать не можешь куда ездила, а куда нет. Слушай меня. Мы найдем твоего хозяина, — Тата подмигнула.
— Хозяина дома, — степенно поправила я, давая понять, что не люблю таких шуток.
До наступления темноты мы колесили по окраинам, но ничего похожего не нашли. Дальнейшие поиски были бессмысленны; мы решили перенести их на следующий день.
— Не расстраивайся, — успокоила меня Тата, — найдем, обязательно найдем. Вот завтра утром встретимся и все будет тип-топ.
На этом мы и расстались. Тата пересела в свой “Бентли”, который принимал пассивное участие в поисках, и помчалась развлекаться, а я отправилась к Катерине на дачу.
Вспомнив на полпути, что не продала ни одной герани, я устыдилась и решила схитрить. Подъехала к автобусной остановке, выставила несколько горшков на скамейку и с чувством выполненного долга поехала прямо к Масючке. Там я отчиталась о проделанной работе и выложила из своего кошелька необходимую сумму. Масючка пришла в восторг, расцеловала меня, побежала в оранжерею и вынесла новые горшки взамен якобы проданных. С незаметным вздохом я погрузила их в багажник.
У Катерины мне пришлось еще раз отчитаться о проделанной за день работе. На этот раз перед Ивановой, явившейся из своего мединститута подозрительно рано. Она внимательно выслушала меня и спокойно сказала:
— Не верю.
Моя душа ушла в пятки. Бог знает почему, но я иногда трушу перед этой занудой.
— Чему не веришь? — осторожно поинтересовалась я, не собираясь сдаваться.
— Ни одному твоему слову.
— Но почему?
— Потому что цветы ты выбросила.
— А деньги?
— А деньги Масючке отдала свои.
Я, вдруг, поняла, почему трушу перед Ивановой: она слишком хорошо меня знает. Естественно, я и торговля — несовместимы. Но не могу же я позволить Ивановой торжествовать.
— Как хочешь, только все было так, как я рассказала, — возразила я.
Иванова вскинула одну бровь (здорово это у нее получается) и рявкнула:
— Лучше скажи, где болталась.
И тут я вспомнила про Татьяну и ухватилась за нее, как утопающий за соломинку.
— Знаешь кого я сегодня встретила! — воскликнула я, наполняя свой голос интонациями радости и надеясь этим же заразить Иванову.
— Кого? — хмуро пробасила она, ничуть не заражаясь.
— Свою одноклассницу Танечку Власову…
Я собралась удариться в прошлое и привести ряд эпизодов из жизни Танечки, чтобы Людмиле легче было восстановить ее образ, но не тут-то было.
— Терпеть не могу Власову, — рявкнула Иванова, давая понять, что память ее на должном уровне.
Я слегка удивилась, поскольку в школьные годы тоже была уверена, что пионерка Власова любимица вожатой Люды.
— А Власова считает, что ты от нее без ума, — не без ехидства сказала я.
— Зубрилка и подхалимка, — вынесла приговор Иванова, ставя точку на этой теме.
Мне стало обидно. Есть ли у этой Ивановой хоть что-нибудь святое? Я встретила подругу детства, ее подшефную и, вдруг, такая черствость. Напрочь лишена ностальгических чувств.
— Иванова, ты зануда и сухарь. Поэтому от тебя родной муж сбежал… и сын. А все оттого, что ты никого не любишь.
— Власову не люблю. Если муж сбежал по этой причине, туда ему и дорога, — заключила она и, подумав, добавила: — Его я тоже не люблю.
— А кого ты любишь? — возмутилась я.
— Тебя, дуру! — рявкнула Иванова и вышла из моей комнаты, в сердцах хлопнув дверью так, что штукатурка с потолка посыпалась.
Мне стало стыдно. Обидела хорошего человека. К тому же любящего меня, дуру. Я решила подлизаться и бодрым шагом отправилась в комнату Ивановой, но ее там не оказалось. Она сидела в столовой и плакала. Тут мне ничего другого не оставалось, как к ней присоединиться. Иванова пригребла меня к себе, и мы горько рыдали дуэтом. Каждая о своем. Я жалела Иванову, а она себя и, как выяснилось позже, Моргуна.
— Ты куда его дела? — бросила она мне упрек, когда мы наплакались и насморкались вдоволь.
Я пришла в ужас.
— Как? Разве он не дошел до кафедры?
Людмила скорбно покачала головой.
— Нет.
— Я высадила его на Большой Садовой, — солгала я, решив не вдаваться в подробности с воротами портнихи. — Он был не очень трезв, дрожал и жаловался на давление и возраст. Что же делать? Надо его искать. Ты звонила домой?
Людмила опять покачала головой.
— Нет, может ты позвонишь? — жалобно попросила она.
Мне было непривычно видеть ее такой жалкой и поникшей. Стало не по себе, словно почва ушла из-под ног. И что это на нее нашло? С каких это пор Иванова стала такой робкой и стеснительной? Да еще из-за какого-то ничтожного Моргуна. Плешивого. Умника. И алкоголика.
Тут призадумаешься…
И, вдруг, меня осенило. Осенило чисто интуитивно, потому что Иванова славилась своей исключительной верностью мужу и ни в каких амурах не была замечена. Она вообще ни в чем не была замечена, только в работе. Если до развода у нее еще была какая-то видимость личной жизни, то после развода осталась одна работа.
А ведь Иванова в юности была настоящая красавица, просто Брижит Бардо. Видимо она и характером в нее пошла. Слышала я, что Брижит тоже была грубиянка, славилась нравственностью и любила выпить, а к старости свихнулась на идеалах и принципах. Нетрудно представить что в будущем ждет Иванову. Нашей общей подруге Марусе нравственность Людмилы всегда была, как ножом по сердцу, и высказывалась она по этому поводу с большим презрением, а я гордилась Ивановой и всегда говорила: “В обществе должны быть и такие люди.”
Теперь же, когда на этот столп нравственности опустился туман подозрений, я новыми глазами посмотрела на Иванову и прошептала:
— Ты что, Людмила? У вас что с Моргуном? Отношения?
Это привело Иванову в чувства.
— Эго рэс нуллиус! — рявкнула она, а я сильно пожалела, что нет нашего переводчика Витьки, но Иванова следом перевела сама: — Я бесхозная вещь, — сказала она, — и никому нет дела до моих отношений.
— Тогда ищи своего Моргуна сама.
— У него давление, — с угрозой сообщила она.
На меня это не произвело впечатления.
— Знаю, — зевнула я, — давление и возраст. Он мне уже говорил. Кстати, Иванова, как удалось тебе втрескаться в такого старого козла?
— Он не всегда был таким.
— Но разница в возрасте, надеюсь, была всегда.
— Он был уже профессор, а я всего-навсего аспирантка.
— Теперь ты далеко не аспирантка, а он по-прежнему профессор и перенимает опыт у своей ученицы. Значит он еще и бездарь.
— Не сложилась личная жизнь, — выдвинула “веское” оправдание Иванова.
Такими глупостями меня не смутишь.
— Для мужчины главное в жизни — работа, а на личном фронте и у тебя не сложилось, однако это лишь помогло твоей карьере.
На этот раз Ивановой крыть было нечем, и она взмолилась:
— Соня, позвони Моргуну!
— И что сказать?
— Скажи, что с работы.
— Надеюсь его жена не медик?
— Медик, — вздохнула Иванова.
— Тогда на что ты меня толкаешь? А если она заведет со мной чисто профессиональный разговор?
— Она может, — согласилась Иванова. — Она дура, она еще и не то может.
— Ну вот видишь на что ты меня толкаешь. А, собственно, что ты так разволновалась из-за своего Моргуна. Что с ним может случится?
Людмила нахмурилась. На ее лице отразилась внутренняя борьба.
— Он запойный, — в конце концов призналась она. — Может уйти в штопор и потеряет кафедру. Его уже несколько раз прощали.
— Так что же не заботится об этом его жена?
— Ей плевать.