Рецепт дорогого удовольствия - Куликова Галина Михайловна (читать онлайн полную книгу TXT) 📗
– Не надо было массировать кого попало.
– Может, мне вообще паранджу надеть? – ехидно спросила Глаша.
– Что ты, что ты? Зачем же прятать такую красоту? – Стрельников нахально оглядел ее, хмыкнул и подозвал официантку.
– Получите за кофе.
– Мог бы и за меня заплатить, – специально, чтобы позлить его, сказала Глаша.
– Ты недавно хвалилась, что у тебя хрусты есть! – ухмыльнулся тот. – Или бабло, не знаю, как тебе больше нравится.
– Это я не тебе хвалилась, а твоему сыну!
Стрельников тут же помрачнел и заявил:
– Вообще, мисс Дулитл, это отвратительно.
– Что? – не поняла Глаша.
– Морочить голову подросткам. Я ведь слышал, как ты с ним заговорила: сю-сю-сю! У меня хороший парень. Ума не приложу, как он вообще согласился иметь дело с престарелой теткой в пошлых хвостиках!
– Разница в возрасте не имеет значения.
Стрельников смерил ее уничижительным взглядом и раздельно произнес:
– Я. Тебя. Предупредил. Увижу еще раз рядом со своим сыном – пеняй на себя. – И ушел, не попрощавшись.
Оставшись одна, Глаша решила, что ей просто необходимо выпить. Однако в кафе-мороженом выпивку не подавали. Она вышла на улицу и буквально через несколько метров обнаружила бар. Там было шумно и весело. Глаша уселась перед стойкой и заказала большой коктейль. Бармен, обслуживая ее, улыбался в усы. Вспомнив, что она похожа на куст, Глаша отправилась в дамскую комнату, чтобы избавиться от заколок, и, увидев себя в большом зеркале, на некоторое время лишилась дара речи.
– Господи, какая же я дура! – вслух сказала она, едва придя в себя. – Мне тридцать пять лет, а я до сих пор такая вот дура! Это ж надо было поддаться на уговоры влюбленной Лидки и сотворить с собой такое? О чем я только думала?
Она повыдирала из волос заколки и поплелась обратно.
– Я хочу вам что-нибудь заказать, – сообщил ей какой-то тип, устроившийся на соседнем табурете.
Он был страшенный, как ночной кошмар. Поглядев на него, Глаша подперла щеку рукой и, понизив голос, спросила у бармена:
– Что опять со мной не так?
– Все нормально, – подмигнул тот. – Здесь все друг с другом знакомятся.
– А я просто выпить зашла.
Кое-как отбившись от соседа, Глаша покинула питейное заведение и поехала домой, купив по дороге бутылку коньяка. До сих пор она никогда не пила одна, да и вообще пила мало.
– Надо было выйти замуж в восемнадцать, – сказала она сама себе, налив первую порцию в граненый стакан. – За Борьку Туркина. Правда, он был косоглазый и пришепетывал, зато как меня любил!
Она чокнулась с сахарницей и выпила. Потом съела дольку шоколада и продолжила монолог:
– Или, в крайнем случае, за Померанцева, в двадцать три. Но он был весь в оспинах и ниже меня ростом.
Ударившись в воспоминания и перебрав всех своих поклонников, Глаша пришла к выводу, что нормальные мужчины за ней вообще никогда не ухаживали.
– Может быть, тот из бара был венец всему? – продолжала размышлять она. – Может, зря я не стала с ним знакомиться? Может, он был моей судьбой? И, прогнав его, я навсегда подписала себе приговор остаться старой девой?
Погоревав еще, старая дева принялась уничтожать коньяк, который несколько примирил ее с жизнью. К ночи она пришла в такое веселое расположение духа, что ей захотелось петь и танцевать. Она врубила музыку и стала скакать по комнате. Попутно разбила стекло в книжной полке и смела пару цветочных горшков с подоконника.
В конце концов напилась до бесчувствия и, когда утром зазвонил будильник, просто свалилась с кровати на пол. До ванны пришлось ползти, и тело было таким неподъемным, будто бы его готовили к полету в космос, утяжелив каждый квадратный сантиметр. Хватаясь руками сначала за ванну, а потом за раковину, бедолага наконец поднялась на ноги и возникла в зеркале.
– Мамочка моя! – пробормотала она, ощупывая руками щеки. – Что-то я неважно выгляжу. Может быть, я заболела?
Состояние было новым, и Глаша просто поверить не могла, что во всем виноват коньяк.
– Раиса Тимуровна, у меня грипп, – сообщила она, явившись на работу и едва ворочая языком.
– Сочувствую, – пробасила Подвойская и потянула носом. – Ты рассольчиком лечилась, драгоценная моя?
– У меня его нету.
– Пойди к Бабушкину, он тебе что-нибудь посоветует.
– Нет-нет, – замахала руками Глаша. – Сначала я ему подготовлю обещанные распечатки, а уж потом буду просить совета.
С распечатками ничего не выходило: руки не слушались, и принтер зажевывал бумагу, несмотря на то что Глаша постаралась сосредоточиться.
– Глаш! – сердито крикнул Лева Бабушкин, засовывая голову в ее кабинет. – Ты мне клятвенно обещала...
Глаша обернулась на голос, и Лева тут же пробормотал:
– О господи!
– У меня грипп, – сообщила та. – Не чувствую ни вкуса, ни запаха.
– Еще бы, – пробормотал Лева.
– Лёв, у меня такая головная боль! Я утром с кровати упала. Это может быть трещина в черепе?
– Смотря что ты пила. А сейчас тебе нужен кофе.
– Кофе мне не помогает.
– Ты небось чашечку выпила? А тебе надо – ведро.
К обеду Глаша посерела. И когда появился рассерженный чем-то Кайгородцев и начал голосить в приемной, она заткнула уши. Через минуту Петя возник в ее кабинете и принялся беззвучно шевелить губами. Потом перестал шевелить и, подойдя к Глаше, потряс ее за плечо. Она застонала и открыла уши.
– Дукельский где-то спрятался, можешь себе представить? – заявил он. – Мои орлы не могут его найти. Кстати, ты собираешься что-нибудь предпринимать? Ну... По нашему делу?
– Да, – выдавила из себя Глаша. – Только не ори так.
– Я и не ору. У тебя есть какой-нибудь план поисков?
– Надо покопаться в вещах твоей жены, в ее бумагах... Или ты уже копался?
– Нет, – испугался Петя. – Я вообще ничего не делал.
– Молодец, – пробормотала Глаша. – Тогда после работы сразу поедем к тебе.
– У меня через час важная встреча. Сейчас соберу бумаги и отчаливаю. Подгребай ко мне домой часов в девять вечера, так будет лучше всего.
– Ладно, – сказала Глаша. – В девять так в девять. Только адрес оставь. А то я на кладбище была, а дома у тебя нет.
Петя нацарапал на листочке свой адрес и даже схему нарисовал, как до его дома добраться. Открыл дверь в приемную и снова заорал:
– А где Подвойская, леший ее забери?
– Не ори же ты так! – простонала Глаша, втянув голову в плечи. Потом махнула рукой: – Ее нет, она обедает.
– Опять с супом?!
Раиса Тимуровна ходила в столовую, расположенную аж за три квартала. Она придерживалась убеждения, что горячий суп продлевает жизнь, и ежедневно совершала долгие пешие прогулки в поисках борща или рассольника.
– Она меня без ножа режет! – расстроился Петя. – Тогда, Глаш, ты иди и ищи у нее в столе все, что касается методики похудания. Давай, живенько, живенько!
Покряхтывая и постанывая, Глаша выползла в приемную и, усевшись на место Раисы Тимуровны, принялась обследовать ящики ее стола. Стол оказался настоящим складом полезных вещей. Там было все – начиная от ниток с иголками и заканчивая паяльником. Единственный ящик, в котором лежали бумаги, находился в самом низу. Поверх папок катался белый пластмассовый пузырек без опознавательных знаков. Глаша вытряхнула его вместе с бумагами, и он покатился по полу, стуча, словно погремушка.
Она подняла пузырек и ради любопытства отвинтила крышку. Внутри лежали белые круглые таблетки и свернутый в несколько раз вкладыш. «Может, Раиса Тимуровна тайком худеет с помощью какой-нибудь суперсистемы?» – подумала Глаша. Она развернула вкладыш, но по-русски там не было ни слова – бумажка была испещрена разноцветными иероглифами. «Свистнуть, что ли, для Дениса?» – подумала Глаша, но тут же решила, что без спроса неудобно. Кроме того, почти такой же вкладыш она вчера взяла у Лиды.
– Глаш, да что ж такое! – вскричал Лева Бабушкин, застав ее кверху попой на полу возле стола. – Ты будешь работать или нет? Я понимаю, что ты сейчас не в форме, но мне от этого не легче!
