Золотая муха - Хмелевская Иоанна (читать книги без сокращений TXT) 📗

Предполагаемые геологи меж тем вели себя странно. Они с криками крутились над моей ямой, бегали вокруг, пытались что-то достать из неё руками и влезть в неё с ногами. Ни то ни другое не получалось. Яма оказалась глубокой, вода заливалась в их резиновые сапоги. Вели они себя в точности как рыбаки, что ловят форель в горном потоке. Здесь форели не водилось, что же они пытаются оттуда выудить? Наверняка янтарь и наверняка какой-то необыкновенный! Вот паршивцы, принесла их нелёгкая.

Подойдя, я перестала делать вид, что они меня не интересуют. Ещё как интересовали! Остановилась и как следует всмотрелась в воду. Ого! В булькающей, клубящейся воде среди сора я отчётливо разглядела кусочки янтаря, намного крупнее тех, что находила на берегу. А среди них — настоящую громадину, с полкулака, весом не менее трехсот граммов! Вот эту громадину они и пытались выловить. В отличие от меня; дуры, они времени даром не теряли, но не могла же я растолкать конкурентов, хотя и очень хотелось.

Не нравились мне они, очень не нравились, просто жутко не нравились! Я же на них не произвела абсолютно никакого впечатления наверное, даже и не заметили меня, всецело занятые янтарём. Чего только не делали, чтобы достать его, вымокли все как цуцики, а ведь на дворе стоял март. В марте на Балтике вообще-то не принято плескаться в море.

Все-таки неудобно торчать у людей над душой, какие-то остатки совести во мне ещё сохранились. И я возобновила свои прогулки вдоль чёрного вала, правда особенно не удаляясь.

Проклятые конкуренты, похоже, немного опомнились, потому что один из них бросился через дюны, а второй, на моё несчастье, остался маячить над ямой, алчно всматриваясь в её глубины и время от времени пытаясь ухватить янтарную глыбу. Ну вылитый кот, шваркающий лапой в аквариуме. Боюсь, никогда в жизни ни к кому я не испытывала таких недобрых чувств, как к этим проклятым геологам.

Первый прилетел как на крыльях. Приволок с собой дырявое ведёрко на верёвочке и огромный половник — такого размера разливательные ложки довелось узреть лишь четверть века спустя в Лондоне, в сокровищнице английской Короны. Правда, лондонские половники были из чистого золота, но в тот момент материал не играл роли. Впрочем, если бы мне представился выбор, думаю, выбрала бы железный, золотые небось жутко тяжёлые. Да и что такое золото в сравнении с этим медово-жёлтым чудом?

И осталась бы в дураках, выбрав железный, он явно не годился для ловли янтаря. Геологи, как ни бились, черпали только воду, янтарь увёртывался. Тогда эти олухи схватились за ведёрко, дырявое, а потому тоже орудие неподходящее. В конце концов один не выдержал, отчаянно махнул рукой, разулся, разделся до исподнего и шагнул в яму. Вода оказалась ему по шею. Заткнув ладонью дырку в ведре, он захватил им крутящийся в яме мусор и выбросил его на песок. А вместе с мусором и желанную добычу.

Эти лоботрясы так радовались своему счастью, что позабыли обо всем на свете. Тот, что залезал в воду, в упоении никак не мог оторваться от созерцания сокровища, лишь холод заставил его опомниться. Лязгая зубами, он схватил в охапку свою одёжку и сапоги, и оба поспешили в лагерь, неимоверно счастливые, оставив на берегу женщину, по самую макушку переполненную горечью и завистью, неимоверно несчастную и немного поумневшую.

Домой я вернулась в сумерках и пожаловалась своему любимому. Ожидала сочувствия, но он безжалостно заявил:

— Надо было самой сразу же вытащить из ямы мусор, а не ждать, когда это сделает чужой дядя.

— Чем? — разозлилась я. — Силой воли? Вот будь у меня дуршлаг на длинной палке, но у меня даже обычного дуршлага с собой не было.

— Не обязательно дуршлаг, сгодится и сетка. Ты что, до сих пор не обратила внимания, как рыбаки вылавливают янтарь? Сеткой на длинном шесте, которой обычно выбирают из сетей рыбу.

— И мусор…

— Да, и мусор тоже. Весь этот мусор миллионы лет пролежал глубоко в земле вместе с янтарём, образовавшимся из живицы. У этого мусора — остатков древних растений и деревьев — такой же удельный вес, как и у янтаря, вот море и выбрасывает их всегда вместе.

Так я ему и поверила! Насчёт древесины он, конечно, прав. Ну, капала из древних сосен смола. Ну, залило потом море все эти сосны, засыпал их песок. Ну, за миллионы лет древесина истлела, а липкая блестящая смола за эти же миллионы лет затвердела как камень, превратилась в янтарь. Морские волны подняли её со дна, перекатывали с места на место и, поскольку она легче камней, выбросили на берег. А все остальное? Все эти рыбьи останки, различные предметы, ничего общего не имеющие с древесиной: тряпьё, обрывки канатов и сетей, кожура всевозможных овощей и фруктов, сами овощи и фрукты, почему-то преимущественно лук, но и морковка встречается А новая бескозырка русского моряка? А огромный гребень без двух зубьев? А табличка с надписью «Спальный вагон»? А бутылочка для младенца с соской в отличном состоянии? А пластиковая канистра? А четырехметровая двухдюймовая дубовая доска… Ладно, её можно считать древесиной, чего никак не скажешь о всяких железяках.

Я всегда была девочкой способной и быстро научилась распознавать янтарный сор. А вскоре наловчилась и в море высматривать чёрные полосы. Этим я обязана Вальдемару. Во время одной из своих прогулок по пляжу наткнулась у порта на рыбаков, вылавливающих сетями янтарный сор, и Вальдемар мне на примере все разъяснил. Из жалости, наверное, ну и потому, что мы снимали комнату в его доме. Вальдек заставил меня до тех пор пялиться в волны, пока я наконец не увидела чёрную полосу. А за ней ещё одну, и ещё. Благородный Вальдек простёр своё благородство до того, что даже дал мне в руки свой сачок и научил им пользоваться.

Мой Драгоценный усиленно демонстрировал полное равнодушие к янтарю, однако пообещал раздобыть необходимое орудие лова. Не таким уж знатоком он был, поэтому сначала приобрёл в Эльблонге сачок, каким пользуются рыбаки, выбирая из невода мелкую рыбёшку. В моих руках он сразу же выгнулся и сломался, как только я первый раз попыталась зачерпнуть янтарный сор. Нет, я ничего не сказала Драгоценному, но, наверное, соответствующим образом посмотрела. Идеальный тут же встал в позу и пригрозил, что я ещё увижу, кто посмеётся последним.

Увидела я, правда, только через год. И это произошло семь лет спустя с того дня, когда впервые меня поразила на берегу золотистая полоса…

Драгоценный подошёл к делу серьёзно и собственноручно изготовил два отличных сачка для ловли янтаря. Намного лучше тех, которыми орудовали рыбаки. Наши были прочнее и легче, так как на ручки он пустил какое-то особое, легчайшее дерево. Да, сладкий пёсик и в подмётки не годился этому Идеальному. Я никак не могла избавиться от привычки сравнивать своих мужчин, что поделаешь. Пупсик велел бы мне самой изготавливать сачки, самой подбирать материал, да ещё бы ядовито критиковал. Ах, какое же счастье мне подвернулось, почему я его никак не оценю? Тем более что жили мы в трудные времена, когда полки магазинов были пусты, все приходилось раздобывать из-под полы, выискивать, доставать по знакомству. По знакомству же ему и комбинезон сшили. А как он в нем выглядел! С ума сойти! Сачки и комбинезон заставили меня ещё больше чтить своего кумира и поклоняться ему.

Сразу по приезде на косу мы договорились: одна мусорная куча моя, вторая его, попеременно. Вся светясь от переполнявшего меня энтузиазма и без конца шмыгая носом от холода, перебирала я мусорно-янтарную руду. Влюблённая по уши ослица, мечтала найти для Драгоценного нечто потрясающее. Янтарище с полкило весом, и чтобы внутри была дымка, травка, комарик, крокодил! И не поручусь, что, найди я такое чудо, не подбросила бы потихоньку Идеальному, — так хотелось осчастливить обожаемого мужчину.

Выходит, другие способы осчастливливания у меня не очень-то получались?

На третий день, возможно, из-за того, что полукилограммовая глыба так и не попалась, мне захотелось самостоятельно поохотиться на мусор. Самолично извлечь его из моря и копаться в нем по праву, а то я уже начала чувствовать себя паразитом — Драгоценный работает, а я пользуюсь его трудами. В конце концов, сачок у меня был, высокие сапоги тоже. Но Идеальный уже наловчился и вылавливал мусор с бешеной скоростью, мне же оставалось ковыряться в чужой добыче. Драгоценный пытался скрыть свою страсть к янтарю, но я-то отлично все понимала, она так и перла из него.