Преступление, достойное меня - Дреснер Хэл (мир книг .txt) 📗

Хэл Дреснер

Преступление, достойное меня

— Арнольд, пожалуйста, отвернись и закрой глаза, — попросил Мистер Камберби.

Я закрыл глаза и отвернулся, чувствуя я лунатиком. И тут же услышал, как мистер Камберби крутит диск, отпирая сейф.

Щелк, щелк, щелк, щелк, щелк…

«Шестнадцать вправо» — мысленно отсчитал я.

Щелк, щелк, щелк, щелк, щелк..

«Одиннадцать влево» — улыбнулся я злорадно.

Щелк, щелк, щелк, щелк, щелк, щелк, щелк…

— Двадцать шесть вправо, — непроизвольно вырвалось у меня вслух, но, к счастью, мистер Камберби был почти совсем глухой.

— Ну, все в порядке, Арнольд, — окликнул он. — Можешь поворачиваться.

Я повернулся и обласкал взглядом 110 584 000 долларов, упакованных в аккуратненькие бандерольки. Мистер Камберби педантично добавил еще одну маленькую пачечку. Она, как я знал, доводила общую сумму до 110 708 000 долларов. Потом он закрыл дверцу сейфа, которая захлопнулась с мягким глухим стуком.

— На сегодня довольно, — решил он. — Уже полшестого, так что можешь отправляться. А я еще с часок поработаю.

— Слушаюсь, сэр, — отозвался я и бросил тоскующий взгляд на сейф — он был точно раздувшаяся черная жаба, потом на мистера Камберби, который тоже, в общем-то, был похож на жабу, с трудом ходившую на задних лапах. На самом-то деле мистер Камберби предобрый старичок. Он напоминает мне моего дедушку. А не то я, наверное, тут же, не сходя с места, тяпнул бы его по доброй старой головушке, прокрутил диск сейфа по цифрам, знакомым мне получше номера моей карточки водительских прав, да набил бы тугими пачечками зелененьких бумажные пакеты. Пакеты я заранее припрятал у себя а столе. Теперь их накопилось уже сорок три. Я каждый день приносил по одному с завтраками (мне мать всегда дает одно и то же: салат из тунца и яиц, сандвичи со сливочным сыром и оливками), А там вышел бы на Мэрри-стрит, и кто бы меня в чем заподозрил? Иду, как и все бейнсвилльцы, с покупками домой.

В этом и заключался мой план номер один. На него меня вдохновила первая неделя работы младшим клерком в бейнсвилльской Компании внутренних кредитов и займов. Но шло лето, и я отверг этот план, как недостойный меня, и разрабатывать проект поискуснее. Сейчас на пути от стола мистера Камберби к своему я вспомнил план номер один и снова от него отказался.

Контора бейнсвилльской Компании внутренних кредитов и займов помещается в Г-образной комнате с одной-единственной дверью. Даже окон тут нет. Стол мистера Камберби и сейф занимают короткую сторону Г, их закрывает от меня в стены. На длинной стороне — стол мисс Фрэмидж, она тут работает старшим клерком, и ей стукнуло уже, наверное лет сто, не меньше, потом идет мой собственный закуточек и деревянная перегородка (через нее я частенько перескакиваю, тренируясь в ожидании критического момента). За перегородкой стоят две скамейки для посетителей и, наконец, дверь. Кроме того, в конторе понаставлено всяких шкафчиков, полочек да еще водоохладитель, кондиционер воздуха и подставка для шляп. Но проку от всего этого добра для моего плана маловато. И в дальнейшем я перестал наносить их на чертежи. Чертежей я сделал уже штук так шестьдесят—семьдесят.

Короче, здание точно специально строили для ограбления. Но, конечно, дело придется по зубам только самому блестящему и дерзкому мастеру кражи, самому хитроумному искуснику преступного мира. Но пока с этой стороны его еще никто не знает. Я имею в виду любимца Бейнсвилля — Арнольда Хэндлмана.

До сих пор, однако, мои достижения не пошли дальше чертежей и припрятанных пакетов. Ну и еще, напряженно прислушиваясь к поворотам диска, я сумел разгадать комбинацию сейфа. (Однажды я — просто так, для проверки своих вычислений, — открыл глаза и повернулся взглянуть, какие цифры избирает мистер Камберби. Нечего и говорить, отгадал я верно. Все до последней цифирки.) Мистеру Камберби единственному доверили секрет сейфа, но, надеюсь, он сумеет оправдаться, когда преступление раскроют. Правда, в настоящий момент его безопасность как будто не подвергается никакой угрозе. Пока что я не имею ни малейшего представления, как же осуществить свое злодеяние.

Некоторые способы пришлось отбросить сразу. Ни убивать, ни калечить мистера Камберби я не собираюсь. Да, я отважен и дерзок, но вместе с тем мне не чужды доброта и человечность. Значит, обезвредить его я не могу. А о какой реальной надежде избежать кары можно говорить, если совершить преступление у него на глазах? Получается тупик. Существует, конечно, к примеру, сыворотка. При введении в кровь она вызывает временную потерю памяти. Я работал над ее усовершенствованием в своей лаборатории. У меня лаборатория в ванной. Но сыворотка себя не оправдала. Оказалась не совсем надежной. Для пробы я ввел ее своему псу Амброзу, и он полдня не мог махать хвостом. Только и всего. Такое для ми стера Камберби едва ли сгодится.

Значит, преступление необходимо совершить втайне. Остаться бы в комнате одному, а уж открыть сейф да переложить деньги в бумажные пакеты — в те, из-под завтраков, — дело нескольких минут. Спрятаться в конторе я мог бы хоть сейчас, но…

— Не забудь, Арнольд, запереть дверь, когда будешь уходить, — напомнил мистер Камберби.

Стало быть, выйти потом я уже не смогу: дверь обита сталью и захлопывается, а единственный ключ хранится у мистера Камберби.

Положим, имея воск, можно ухитриться снять отпечаток замка и сделать дубликат. Но, к сожалению, существует еще сигнальное устройство. Мистер Камберби устанавливает его каждый вечер перед уходом, и оно оглушительно звонит, стоит открыть дверь. Билл Кристи, дежурный полицейский, по утрам, ровно в девять, ждет мистера Камберби с тремя связками ключей. Он открывает коробку и отключает сигнал. Но перед этим звонок трезвонит минут пять, не меньше, раздражая всех жителей Мэрри-стрит, а меня будит, возвещая, что, опять опоздал на работу. Если же сигнал отключить, прежде чем он сработает, то дверь вообще не отопрешь.

Что и говорить, ситуация мудреная. Как раз достойная меня. Короля воров. Есть над чем поразмыслить. Чуть ли не все лето бился я над головоломкой. А теперь, когда я шагаю домой, на меня падают листья, напоминая, что лето уже позади и через две недели мне предстоит отправиться в колледж Нортона-младшего. И трон воров останется незанятым.

Пожелав мистеру Камберби спокойной ночи, я обескураженно закрыл за собой дверь, услышал, как щелкнул замок, и, выйдя, оказался на Мэрри-стрит. В толчее бейнсвилльских покупателей, не вызывая ничьих подозрений. В точности как я и планировал.

На углу здания бейнсвилльской Компании внутренних кредитов и займов (крепкий толстый кирпич и известковый раствор) есть щель почтового ящика, закрытая стальной планкой, вделанной в цемент. Шириной она всего дюймов в шесть, и от земли до нее фута три, не меньше. И все-таки она может служить глазком. Не один темный вечер провел я, заглядывая в черноту здания и строя тщетные планы. И сейчас я приподнял крышку, чтобы еще разок обозреть место преступления века. Свет от лампы мистера Камберби тускло освещал контору, и я рисовал себе, как на следующее утро после преступления в комнате толпится народ. Ни на одной ручке не осталось ни пятнышка предательских отпечатков пальцев, ни один листочек бумаги не стронут с места. Все оцепенели от изумления, дивятся, как е вору удалось пробраться туда, а главное, как это он ухитрился выбраться обратно, не оставив ни малейшего следа. Надо сказать, в настоящий момент я тоже не мог этому надивиться.

Потихоньку опустив крышку ящика, двинулся я дальше. План номер два, тоже отброшенный, состоял в том, чтобы, расписавшись в собственной уязвимости, прибегнуть к опыту профессионального взломщика. Может, хоть он поможет выбраться из здания. В качестве мозга предприятия львиную долю добычи я намеревался забрать себе. Но меня отталкивали от этой попытки кое-какие соображения. Ну прежде всего может случиться так, что мой безмозглый помощник, схваченный за какое-нибудь другое, не столь умно подготовленное преступление даст меня. Или же алчный, не удовлетворенный своей долей, вдруг примется впоследствии шантажировать меня. А не то такой же неблагодарный, как все заурядные преступники, надумает прикончить меня прямо на месте.