Любовь и доблесть - Катериничев Петр Владимирович (книга жизни .txt) 📗
Доктор замолчал, сделал еще пару глотков из бутылки.
– Великие времена прошли. Закончились. Сейчас ничья животворная кровь уже не удобрит землю и не создаст новых цивилизаций и культур. Слишком много в мире оружия. Ветхие народы выжгут землю дотла, но не позволят сместить себя с пьедесталов власти. «...И сделались град и огонь, смешанные с кровью, и пали на землю» <Из Откровения Иоанна.>.
– Великие времена прошли, доктор, – повторил Данилов. – Но нам и не нужно спасать человечество. Нам бы вывести из-под огня одну добрую, искреннюю, беззащитную девчонку. Мир без нее станет совсем пустым.
– А ну-ка. – Веллингтон нажал кнопочку пульта. Экран засветился, и на фоне национального флага появился президент Джеймс Хургада, обряженный в генеральский мундир. Он что-то вещал на местном литературном диалекте.
– Продажные прохвосты учинили попытку переворота, но доблестные гвардейцы и храбрые граждане пресекли ее в зародыше. Никогда еще нация не была столь едина, никогда еще так не сплачивалась вокруг доблестных вооруженных сил и президента... И прочее, прочее, прочее... – вслушавшись, произнес Веллингтон. – Понятно, это вольный перевод, но суть донесена. – Доктор сладко зевнул. – Грешит против истины наш Хургада... На сердце у меня не кошки даже скребут – тигры! – Веллингтон снова сладко зевнул, клюнул носом и через минуту уже похрапывал в кресле, вытянув ноги в стоптанных сандалиях.
Дверь распахнулась, в комнату влетел Герберт Вернер. Парика на нем не было, щеки запали; сухощавый, дерганый, с глазами, блестевшими то ли от усталости, то ли от принятых стимуляторов, сейчас он был похож на восставшего зомби. Он беспокойно обшарил взглядом темный холл, увидел Олега, подлетел к нему, выдохнул:
– Что?
– Жива, – коротко ответил Олег. – Доктор Веллингтон диагностировал отравление. Спит.
Говорил Данилов глухо, собственные слова доходили до него как из глубокого подвала.
– Нужно разбудить. Через час прибудет вертолет.
– Погода нелетная, – зло оборвал Вернера Данилов. – Элли нужно выспаться.
Если этого не случится, при ее сердце она может погибнуть.
– Мы все здесь погибнем, или вы не понимаете, Данилов, что происходит?! Я доверил вам дочь и – нахожу ее сонной! – Вернер понизил голос до шепота:
– Через пять, максимум шесть часов солдаты Джамирро будут здесь и вырежут всех!
Всех! Не знаю, в какие игры вы играете с вашим Зубровым, а только... – Вернер цепко прихватил Данилова под руку, вывел, опасливо оглянулся на спящего Веллингтона, приблизился вплотную, зашептал:
– Будьте готовы. А я пойду готовить камни. – Губы старика разошлись в улыбке, фарфоровые зубы были идеально безжизненны. – Все возвращается на круги своя... Время разбрасывать и время собирать... Я ждал сегодняшней ночи долгих четыре года. Завтра, вы слышите, завтра мы с вами будем уже на побережье Испании, и эти блестящие вечные совершенства будут принадлежать мне... Часть мы обратим в деньги, и на них каждый сможет купить себе маленький рай... И Элли будет жить в той сказке, какую выберет сама. Где она?
– В спальне.
Данилов сопроводил Вернера.
– Что? – спросил Вернер сестру Лэри Брайтон, вглядываясь в черты дочери.
Элли спала, дыхание ее было едва-едва заметно, и выглядела девушка столь похудевшей, что казалась теперь совсем ребенком. – Спит?
– Спит, – ответила медсестра. – Ей бы спокойно проспать до утра... – начала она и вздрогнула: близкая пулеметная очередь затарахтела за окном.
Сестра перевела дыхаяие, закончила еле слышно:
– И всем нам – дожить.
Вернер кивнул, продолжая улыбаться своим мыслям, и был он теперь далеко и от этой комнаты, и от больной дочери – один, среди царственного, бессмертного блеска камней. Глаза старика сияли покоем тайного помешательства и неизреченной славы.
Глава 78
Дождь хлынул стеной, сделалось совсем черно, а тут еще пропал свет. За окном сверкали молнии, грохот громовых раскатов слился в единый гул. Мисс Брайтон вышла, вернулась с канделябром. Свечи горели неровно, язычки пламени словно танцевали неведомый танец, свивая по углам причудливые тени.
– Подумать только, как бывает страшно, когда вот так... Словно нет никакой цивилизации, все рухнуло, кануло и только этот домик чудом уцелел среди всполохов молний и бездны океана, – произнесла тихо мисс Брайтон. – Грешно так говорить, но этой девочке, мечущейся в бреду, позавидуешь. Как бы ни был жесток ее бред, а мне сейчас просто жутко.
– Не хотите коньяку, мисс Брайтон? – спросил Данилов.
– Если только капельку. Давит на виски ужасно. Я уже приняла лекарство, но помогает мало.
Олег достал из шкафа бутылку, налил, смешал с содовой, подал медсестре.
Спросил:
– Как вас занесло на Черный континент? По выговору вы англичанка.
Женщина лишь пожала плечами:
– Я с детства была несовременной и романтичной особой. Закончила курсы медсестер при больнице Святой Марты. Работала, работала... С замужеством как-то не сложилось, да я и не стремилась особенно. А в один прекрасный день мне вдруг стало ясно: жизнь может так и пройти среди мостовых Ист-Сайда. Я в детстве зачитывалась Майном Ридом, пусть он и старомоден. И когда доктора Кентона пригласили поработать в Африку, а он позвал меня, я согласилась без колебаний.
Да и сейчас не жалею. Вот только... страшно. Там что, действительно началась война? Надеюсь, нас она не коснется?
«Чужой войны не бывает», – подумал Данилов, но вслух произнес другое:
– Скорее всего, нет.
– Не будут же они нападать на поселок.,. Специалисты нужны при любом режиме.
– Именно так.
– И охрана у нас надежная.
– Надежнее не бывает.
Мисс Брайтон вздохнула:
– Пожалуй, я вздремну. Не беспокойтесь, я умею засыпать так, что слышу больного. Это профессиональное. – Она глянула на Данилова. – И вам нужно поспать, хотя бы чуть-чуть. Иначе вам грозит нервный срыв. Ступайте в холл. И ни о чем не беспокойтесь.
– Спасибо, мисс Брайтон.
Олег вышел, но не в холл. Спустился в маленькую комнату, что служила ему гостевой, когда они ночевали не на острове, быстро разобрал и собрал автомат.
То же проделал со «стечкиным» и с револьвером. Оставил оружие в комнате, прихватив только револьвер, вышел в нижний холл. Охранник из легиона Угрюмо кемарил в кресле.
– Что происходит, Жак? – спросил Данилов.
– Ни черта не разобрать. Но электричество вырубилось и с Ним – все системы слежения.
– Автономные системы тоже?
– Только внутренняя осталась. Можно полюбоваться, как старик Веллингтон в кресле кемарит. А остальные системы кто-то глушанул. И связи никакой.
– Что-то ты мрачный.
– Чему радоваться? Недавно прикатили какие-то оборванцы на армейском джипе и пошли палить из крупнокалиберного пулемета по поселку. Ты, верно, слышал.
– Да.
– Ребята их успокоили. Но вся дрянь еще впереди. Печенкой чую. И еще одно: приехал какой-то штабной, от президента, привез приказ, и все гвардейцы нгоро ушли. И с ними полурота легиона. На весь поселок – полторы дюжины охранников, и те рассредоточены по воротам. И никакой связи. – Жак скривился. – А следом – почти все европейцы из поселка уехали. Сделали ноги. Одни мы сидим.
– Куда уехали?
– Кто куда. Думаю, по своим посольствам. Или под защиту гарнизонов нгоро.
– Грязная игра?
– И подлая. Сидим как петухи на насесте. Галльские. – Жак изобразил губами улыбку. – А курятник в это время обложили соломой и готовятся запалить с девяти краев.
– В такой дождь не страшно.
– Я фигурально. Боюсь, что всех нас скоро будут «немножко резать». Кто-то все сделал так, что поселок остался совершенно беззащитен. Зачем? Чтобы грабить.
Данилов замер. Догадка была где-то рядом, но ухватить ее так и не удавалось: мешало напряжение прошедшего дня, тревога за Элли и – что-то еще, будто кто-то грозный смотрел на него из ночной тьмы немигающим желтым взглядом.
