Пешка в большой игре - Корецкий Данил Аркадьевич (книга жизни txt) 📗
Необходимое снаряжение перегрузили в «малютку», экипаж занял свои места. Педантичный Верлинов сделал в бортовом журнале запись о передаче командования капитану, дружески попрощался с ним. Через несколько минут легкий толчок оповестил экипаж «У-762», что СПЛ отправилась в самостоятельное плавание.
Еще через некоторое время круглолицый капитан, избавившись от гипнотизирующего воздействия личности генерала, ощутил смутное беспокойство и приказал выйти на связь с базой.
«... Капитану „У-762“ Чижику. У вас на борту находится отстраненный от должности и объявленный во всероссийский розыск за совершение ряда преступлений генерал Верлинов. Приказываю обеспечить немедленное возвращение разыскиваемого на базу одиннадцатого отдела. Начальник морского отделения подполковник Сушняков».
Капитан попытался связаться с СПЛ, но ответа не было: на «малютке» тоже действовал режим радиомолчания.
"Сообщаю, что после длительного перерыва на связь вышла «У – 762», находящаяся в Эгейском море. Тридцать минут назад на СПЛ ее покинул генерал Верлинов. Курс СПЛ неизвестен, связь с ней отсутствует. Начальник морского отделения Сушняков.
Дронов выругался. Если Верлинов врет, станут подбирать козла отпущения вместо него. И он, Дронов, самая подходящая для этого фигура. Подполковник выругался еще раз. Если бы он мог, то сам бы бежал, плыл, хватал и возвращал бывшего начальника. Но оставалось только отдавать приказы и надеяться на исполнителей.
«Начальнику морского отделения подполковнику госбезопасности Сушнякову. Для устранения вредных последствий допущенной вами преступной халатности вам надлежит обеспечить возвращение Верлинова на базу. В противном случае вы будете отстранены от должности. ВРИО начальника отдела подполковник ГБ Дронов».
«Капитану подводной лодки „У – 762“ капитанлейтенанту Чижику. Для устранения вредных последствий допущенной вами преступной халатности вам надлежит безусловно обеспечить возвращение Верлинова на базу. В противном случае вы будете отстранены от должности и преданы суду военного трибунала. Начальник морского отделения подполковник госбезопасности Сушняков».
– «Малютка», «малютка», отзовись, – в сотый раз повторял в микрофон круглолицый капитанлейтенант Чижик. – Крутаков, твою мать, на связь!
Ответа не было.
Уже час «малютка» ходко шла на юго-запад. Электрический двигатель обеспечивал скорость до сорока пяти километров, и, по расчетам Верлинова, половина пути осталась позади. Несмотря на миниатюрные размеры: СПЛ была ненамного больше «Волги», – в рубке управления свободно размешались три члена экипажа. Пассажиру, правда, пришлось скорчиться на крохотном откидном стуле. Сквозь верхнюю полусферу из бронированного стекла открывался хороший обзор подводного мира. Лодка отличалась высокой скоростью, хорошей маневренностью, имела два миниатюрных торпедных аппарата, могла нести значительный груз. Экспериментальные аккумуляторы обеспечивали десятичасовой запас хода, могли подзаряжаться от солнца или с помощью специальных пластин, спускаемых на разную глубину.
Таких «малюток» в России было всего четыре. Они являлись детищем человека, неудобно пристроившегося на жестком откидном сиденье.
Впереди показалась тень: пронизывающие голубоватую толщу солнечные лучи упирались в рыбачью шхуну. Крутаков повернул штурвал, и СПЛ сделала маневр, чтобы обойти сети.
– Торпедные заряжены? – неожиданно спросил Верлинов.
– Зачем? Только по приказу... – нехотя ответил Крутаков.
Генерал взглянул на часы, сверился с картой.
– Всплываем под перископ!
Прильнув к окуляру, он убедился, что находится в расчетной точке: прямо по курсу над водой возвышались две островные гряды – справа длиннее, слева – покороче. Ему туда – на Тинос.
На секунду Верлинов задумался. Чистое голубое небо, чистое ультрамариновое море, яркое солнце, множество прогулочных яхт, рейсовые паромы, небольшие шхуны, ведущие лов сардины и скумбрии... В этот ласковый приветливый мир не хотелось выходить в тяжелом и грозном снаряжении боевого пловца. Бросить все к чертовой матери, оставить плавки, ласты, вещмешок... Даже без скутера он доплывет за сорок минут!
А запас прочности? Верлинов сдержал душевный порыв. Перестраховка не раз спасала ему жизнь. И не только ему.
Он попрощался с экипажем.
– Счастливо, товарищ генерал! – Тимофеев улыбнулся. Прокопенко молча сунул вялую ладонь, Крутаков что-то мрачно буркнул.
Верлинов надел акваланг и протиснулся в шлюзовую камеру. Выбравшись наружу, он снял крепежный хомут, освобождая прижатый к палубе десантный скутер. Двигатель запустился сразу, и полутораметровая торпеда потащила вытянувшееся горизонтально тело сквозь теплые упругие струи.
«Через двадцать минут встречусь с Христофором, – подумал генерал. И тут же поправился: – Если все будет нормально...»
– Полетел... – Крутаков проводил скутер хмурым взглядом. – Перышко тебе в жопу! А нам обратно полтора часа телипаться!
– А по-моему, хороший мужик, – сказал Тимофеев. – Его, говорят, все ребята любят.
– Все они хорошие. – Крутаков лютой ненавистью отмечал всех, кто был старше его по чину. Непосредственных начальников это, впрочем, не касалось.
Мичман развернул «малютку», ложась на обратный курс.
– Включи связь, что нам птичка чижик скажет... Прокопенко повернул верньер на матовой панели подводной рации.
– ...Крутаков, в рот те ноги, отзывайся! – ворвался в рубку злой голос Чижика.
Мичман схватил микрофон.
– На связи!
– Почему молчал, еб твою мать! Под трибунал захотел?!
– Генерал приказал... Режим радиомолчания, как на лодке... – Крутаков сразу струхнул.
– Преступник твой генерал! По всей России его ищут! Мы все за него под суд пойдем! А ты небось его упустил!
– Так согласно приказу... Дали скутер, попрощались... –
– Доюни и возьми его, живым или мертвым! Живым или мертвым, понял?! Иначе всем хана, а тебе – в первую очередь!
Чижик отключился.
– Вот ведь пидоры!
Крутаков так завернул штурвал, что Прокопенко и Тимофеев с размаху шмякнулись о железную переборку.
– Сами обсираются, а мы их чисть, да еще виноваты! Кто этого долбаного генерала на лодку пустил? Кто его с нами отправлял? Сейчас бы сами его и брали, козлы вонючие!
Примерно такие же слова говорил недавно Чижик в адрес Сушнякова, а еще раньше – Сушняков в адрес Дронова. Но брать живым или мертвым бывшего подводного пловца и бывшего начальника одиннадцатого отдела генерала Верлинова предстояло мичману Крутакову, старшине второй статьи Прокопенко и старшему матросу Тимофееву.
– Надеть акваланги! – зло скомандовал мичман. – Ты с ним все обнимался, теперь выйди поцелуйся! – бросил он Тимофееву.
Крутаков увеличил скорость до максимума. «Малютка» резво рванула вперед.
– Значит, так: я его оглушу тараном, а вы затянете внутрь. Если загнется – принайтуйте на палубе, вместо скутера!
Верлинов чуть шевельнул ручку руля глубины, и скутер послушно скользнул к поверхности. Половина пути пройдена. Генерал сбавил скорость и осторожно пробил головой зеркальную гладь поверхности, сразу оказавшись в другом мире. Вместо сырой рассеивающей мглистости водной толщи, бесконечной череды теней и полутонов здесь царили ослепительный свет, яркие блики, буйство цветовых оттенков.
Верлинову до боли захотелось выплюнуть загубник, сбросить маску и полной грудью вдохнуть чистый, свежий, просоленный, напоенный йодовым запахом водорослей, натуральный морской воздух. Долго-долго дышать, вентилируя легкие, освобождая их от затхлого сжатого консерванта. Но он умел терпеть. Следовало осмотреться.
До Тиноса оставалось чуть меньше километра. Типичный греческий остров
– известняковая гора со скудными пятнами зелени, склоны застроены двух – и четырехэтажными домами, сложенными из местного камня. У длинной набережной пришвартовано несколько десятков яхт, от причала отвалил небольшой пароходик с туристами, под отвесной скалой застыли лодки ловцов губок. Огромный паром медленно тянул к Афинам. Белоснежная, с лиловыми парусами яхта подходила к причалу. Может, это и есть «Мария»? Верлинов напряг зрение в явно неосуществимой надежде увидеть на корме Христофора с биноклем и помахать ему рукой.
