Большая пайка - Дубов Юлий Анатольевич (книги без регистрации .TXT) 📗
В больнице Виктору спалось плохо. Ночами, выпуская в форточку запретный табачный дым, он много размышлял и все отчетливее понимал, что за переменами в «Инфокаре», помимо объективной потребности развития бизнеса, стоит еще и чья-то непреклонная воля. Многие, вроде бы второстепенные события происходили не так, как замышлялись или как могли бы произойти. Приведенные Платоном из Института безработные научные кадры, получавшие задания той или иной степени расплывчатости, неожиданно сталкивались с непонятными препятствиями, с неизвестно почему возникавшими проблемами, путались в непростой системе взаимоотношений, совершали идиотские ошибки, искренне недоумевали, оказываясь втянутыми в цепочки кадровых перестановок, и через какое-то время исчезали или же оседали на далекой периферии инфокаровского бизнеса. А их места оказывались занятыми совсем другими людьми, которые появлялись неведомо откуда, отдавали водителям и обслуге категорические распоряжения и общались друг с другом на понятном только им языке. Они часами пропадали в мэрии и Городской думе, в правительстве и аппарате президента, перезванивались по телефону с советниками и управляющими, при появлении Платона или Мусы вставали, изображая на лицах почтительное внимание, а потом снова рассаживались по креслам, перебрасываясь фразами, предназначенными только для посвященных.
На глазах создавался и костенел хищно нацеленный на извлечение прибыли аппарат со своей, подчиняющейся одной-единственной задаче логикой иерархического построения. И в этой иерархии ни уровень образования, ни былые заслуги, ни многолетняя дружба не могли иметь никакой ценности. Нарисованный на бумаге квадратик должен был наилучшим образом исполнять отведенную ему функцию.
А все остальное — от лукавого.
Появление в иерархии нового человека не могло не беспокоить, хотя Виктор и успокаивал себя тем, что с Петей Кирсановым, да и с кем угодно вообще, ему делить нечего.
Делить и вправду оказалось нечего. Когда Виктор вышел из больницы — врачи выпустили его, назначив строгий режим, прописав три медикаментозных курса и напугав последствиями несоблюдения предписаний, — он обнаружил в инфокаровской приемной новые лица. Секретаршу Пети Кирсанова. Охрану Пети Кирсанова. Водителя Пети Кирсанова, ждущего указаний. Сам Петя Кирсанов занимал кабинет Платона, окончательно переместившегося в клуб. Впрочем, в тот момент Пети не было, потому что он, вместе с Мусой, Ларри и Марком, находился в клубе же на важном совещании.
М-да… Когда все только начиналось, Платон говорил Виктору совершенно иные вещи. И оказываться теперь в унизительной ситуации, выяснять, почему раньше было одно, а теперь другое… Ясно, что Виктора отодвинули, забыв не только о том, что он сделал для СНК, но и обо всем, что было раньше. О многолетней дружбе, об Институте, о том, что «Инфокар» возник в том числе и на его с Сережкой Терьяном деньгах. Что же теперь? Ехать к Платону и плакаться, что у него нет работы, потому что старый бизнес он прикончил, а из нового его выперли?
Сысоев сказал Поле, что уезжает по делам и в шесть она может быть свободна, после чего отправился домой. Надо будет-сами вспомнят. А нет — пошли они все к черту.
Виктора разбудил звонок в дверь. Он откинул щеколду, дернул ручку на себя.
Странно. Дверь не поддавалась. Он потянул изо всех сил. Дверь поползла внутрь и втащила за собой Платона, который крепко держался за ручку и упирался обеими ногами.
— Привет, — сказал Платон, бросив ручку. — Напугался? Я тебя не разбудил?
Как себя чувствуешь?
— Все шуточки шутишь… Когда же ты вырастешь? — Виктор покачал головой, провел Платона на кухню и зажег под чайником газ.
Платон плюхнулся в стоявшее у стола кресло, выложил перед собой два телефона, водрузил на стоп промасленный бумажный пакет.
— Я тебе пирожки привез Муса нанял повара, тот потрясно готовит. Вот эти — с капустой, эти — с курагой. Давай чай. Я с утра не ел.
— Ну так что? — спросил Виктор, разливая чай и выкладывая пирожки из пакета на блюдо. — Говорят, ты уже укомплектовал начальство СНК. Эф-Эф, Петя…
Кто там еще?
Объяснение заняло часа два. Платон говорил с жаром и, как всегда, убедительно. О том, что самое трудное уже позади, что бумаги напечатаны, доставлены и исключительно успешно продаются. О том, что теперь наступает завершающий этап, когда акции СНК будут обменены на акции Завода, и тогда все будет хорошо. Что ключевая деятельность все равно сосредоточена в «Инфокаре».
Что его, Виктора, потенциал в СНК вряд ли будет востребован — там, по большому счету, делать уже нечего.
Виктор слушал, кивал. Обида постепенно рассасывалась, хотя он чувствовал, что Платон лукавит и недоговаривает.
— А Петю ты зачем туда воткнул? — спросил он, когда Платон решил перевести дух.
— Ты не понимаешь! — Платон вскочил, прошелся по кухне и снова упал в кресло. — Весь проект зависит от того, сколько мы продадим. Абсолютно все от этого зависит. Петя гарантирует, что продадим на сто миллионов. И он может это сделать. У него в руках рекламное время, скуплены места в лучших изданиях, отношения со всей прессой налажены… Это сейчас — задача номер один.
— Ну хорошо, — сказал Виктор, — а мне куда деваться? Мой бизнес ты ликвидировал. В СНК мне делать нечего. На пенсию, что ли?
— Конечно же нет! — Платон даже оскорбился. — Ты с ума сошел! У меня для тебя есть классное предложение. Просто классное!
— Какое?
— Смотри. — Платон придвинулся к столу и стал рисовать на его поверхности какие-то фигуры. — Через два — максимум три — месяца мы забираем Завод.
Практически становимся монополистами по продаже. Этим будет заниматься Ларри.
Уже решили. Остается неприкрытым обалденный кусок по иномаркам. Ларри просто не потянет все вместе, он уже сейчас зашивается. Я предлагаю, чтобы этот кусок взял ты. Целиком. Ну как?
Виктор задумался.
— А что про это говорит Ларри?
— Что? Нормально! И Муса поддерживает.
— Ты совершенно уверен, что Ларри не против? — недоверчиво спросил Виктор, зная бульдожью хватку Ларри, который не выпускал из сферы своего влияния ни одной мелочи. — Что-то я сомневаюсь.
— Так! — Платон одной рукой схватился за телефон, а другой — отодвинул в сторону пачку сигарет, к которой потянулся Виктор. — Зачем куришь? Тебе нельзя.
Сейчас же звоним Ларри. Ларри отловили в центральном офисе.
— Так! — решительно сказал в трубку Платон. — Как у тебя дела?..
Отлично… Отлично… Я с Витей… Да… Да… Нормально… Вот и скажи ему сам… Все, обнимаю тебя.
— Привет! — жизнерадостно поздоровался Ларри. — Чего ты волнуешься? Мы все согласовали. Будет трудно, я помогу. Все, пока.
Веселый голос Ларри не убедил Виктора. Два заместителя генерального директора, толкающиеся боками на автомобильном поле… — картинка была довольно сомнительной. И Сысоев честно сказал об этом Платону. Тот не понял.
— Ерунду несешь! Полную чушь! Я же тебе все разжевал. Ну и что с того, что ты машинами не занимался? И потом — есть три месяца. Ну два! Начни с какой-нибудь одной задачи. Например, с таможни. Там у Ларри вроде бы проблемы.
И постепенно войдешь в курс дела.
— Значит, я ложусь под Ларри? — догадался Виктор.
— Категорически нет! — Платон покраснел. — Ты абсолютно самостоятелен.
Работаешь, как и раньше, только со мной. Сейчас твоя задача — войти в этот бизнес. Больше ничего.
— Ну что ты со мной хитришь? — укоризненно сказал Виктор. — Все же очень просто. Вы посчитали, что в этой больнице из меня сделают окончательного инвалида, потому и выдавили из СНК. А я взял да оклемался. И теперь меня некуда девать, единственное решение — пристроить на подхвате.
— Дурак! — крикнул Платон. — Законченный кретин. Ты вообще соображаешь, что говоришь? Ты хоть знаешь, сколько этот бизнес приносит? На каком таком подхвате! Что ты несешь! Мы с каждой машины имеем пять штук. Чистыми! Неужели непонятно?
Но Виктору все уже было понятно. Наверное, на месте Платона он поступил бы точно так же. Неясно только, как сложатся отношения с Ларри. Там, где начинались автомобили, друзей у Ларри не было. Были только свои и чужие.
