Оперативный псевдоним - Корецкий Данил Аркадьевич (книги онлайн бесплатно без регистрации полностью TXT) 📗
– О чем она просила? – не удержался Макс.
– Хотела отрезать ваш диск, – пояснил брат президента. – Чтобы завялить и вешать на шею в праздник любви.
– Черт!
Как будто кто-то вынул фильтр из ноздрей – Макс ощутил неприятный остро-жирный запах и испытал потребность немедленно вымыться с мылом и продезинфицировать лицо спиртом.
– Значит, мне повезло...
– Дважды. В большей мере в том, что оставалось достаточное количество пальцев. Мулай Джуба очень любит этот деликатес, особенно белый. Если бы запас закончился, вам пришлось бы его пополнить. Тогда и Майра получила бы, что хотела...
– Белый?! – Платок оторвался от лица. – А чья это голова на шесте?
– Вашего советника.
– ??!
Тилай Джуба кивнул.
– И что теперь будет?
– Ничего. Пришлют нового.
– После того, что случилось? Никогда!
– Ну почему же... Это был третий.
Хлопнув в ладоши, Тилай Джуба позвал слуг. Те принесли воду, мыло и виски. Макс долго мылился, зажмурившись, плескал в лицо светло-желтую сорокаградусную жидкость, полоскал ею рот, но внутрь пропустил только несколько глотков. Здесь надо оставаться трезвым, чуть расслабишься – поотрезают все к чертовой матери и сожрут или повесят на шею! Последний раз он ел на борту во время полета, и сейчас даже маленькая доза спиртного затуманила сознание.
Макс посмотрел на часы. Ого! Самолет, конечно, улетел. Командир может подождать час, два... Но не четыре же!
– Не волнуйтесь, – заметив его жест, сказал Тилай Джуба. – Вы успеете.
Макс с сомнением поскреб подбородок.
– По расписанию самолет уже давно взлетел.
Тилай Джуба гордо распрямился и выпятил грудь.
– В Борсхане самолеты летают не по расписанию, а по разрешению. А такое разрешение будет дано, когда вы окажетесь на борту.
«Или когда бы я оказался на сковородке», – подумал Макс.
Тилай Джуба протянул руку на прощание.
– Расскажите там обо всех своих впечатлениях и о том, что видели. И передайте, что я согласен, – со значением произнес он последнюю половину фразы.
Через полтора часа самолет Харара – Москва взлетел, заложил над Атлантикой прощальный вираж и лег на курс. Макс понял, что забыл во дворце титановый «дипломат». Но это было не самой большой из возможных потерь.
– Принесите мне виски! – поймав за рукав симпатичную стюардессу, попросил он. – Целую бутылку. И поесть. Если надо, я заплачу...
Глава пятая
ОХОТА ЗА ОХОТНИКАМИ
Москва, 13 февраля 1997 года, 9 часов 30 минут, минус десять, снег, ветер.
Макс проснулся с головной болью, но еще больше болела душа, он чувствовал себя проданным и преданным. Привычки похмеляться у него не было, а у Веретнева была, но в доме не нашлось ничего спиртного, и тому пришлось ограничиться остатками рассола.
Позавтракали яичницей, Макс ел без аппетита, Алексей Иванович, наоборот, – чуть не проглотил вилку, а напоследок, собрав кусочком хлеба перемешавшийся с маслом желток, отправил в рот и его. Выпив кофе, отставной разведчик взбодрился окончательно.
– Давай Володьку возьмем, – неожиданно предложил он. – Верный парень, головорез – каких мало, засиделся без работы...
Без правильной работы, – туманно уточнил Веретнев, направляясь к телефону.
Макс не возражал и не задавал вопросов. Все предельно ясно: если человек, которому ты доверяешь, привлекает к делу третьего, значит, он отвечает за него головой.
– Все нормально, – вернулся на кухню Алексей Иванович. Он был уже одет, а в руке держал маленький пистолетик, на первый взгляд с двумя вертикально расположенными стволами. Но понимающий человек определял, что солидное для такого малыша дуло одно, а над ним глухой кружок втулки возвратной пружины.
– Видал? «Фроммер-беби», венгерский. Четыреста граммов, можно без кобуры в кармане носить, зато девятимиллиметровый! Мне он привычней, чем твоя ручка...
Оружие исчезло в кармане длинного солидного пальто. Веретнев выглядел вполне респектабельно, вряд ли какому-нибудь муниципалу придет в голову его обыскивать. Машину он держал на стоянке в трех кварталах от дома.
Вполне приличный «БМВ» пятой модели завелся сразу, шипованные скаты хорошо держали дорогу, но снежная круговерть затрудняла обзор, поэтому Алексей Иванович шел на небольшой скорости.
В условленном месте их уже дожидался друг Веретнева – крепкий мужик в куртке с поднятым воротником и без головного убора. Макс сидел сзади, туда же полез и мужик. У него была крупная голова, коротко стриженные седые волосы и отливающие льдом ярко-голубые глаза.
– Всем привет, – начал он и осекся, рассматривая Макса. – Карданов! Вот так штука! А я слышал, ты куда-то пропал... У кого из знакомых ни спрошу – никто не знает... Чего уставился, будто не узнаешь?
– Его блокировали, Володя, – не оборачиваясь, пояснил Алексей Иванович. – Сейчас попробуем прокрутить это дело обратно.
Человек присвистнул.
– Вот это да! Я про такие штуки только краем уха слыхал! Чем же ты это таким занимался?
Макс пожал плечами. Он чувствовал себя дураком.
– Совсем меня не помнишь? И тренажер не помнишь?
Что-то ворохнулось под растрескавшейся коркой, сковывающей основной уровень личности. Амстердам, плечевая кобура, «кугуар», неожиданный крик: «Херня за триста долларов в минуту!»
– Спец? Извините... По имени не помню...
– А ты меня по имени и не знал! – От избытка чувств Спец так хлопнул его по плечу, что чуть не сломал ключицу. Макс поморщился и немного отодвинулся. – Вот суки! Значит, заблокировали! А теперь что?
Веретнев и Макс принялись посвящать Спеца в свой план. На скорости пятьдесят километров «БМВ» пробивался сквозь пургу к Институту мозга.
Москва, 13 февраля 1997 года, 10 часов 15 минут.
Огромный, из дымчатого стекла, тетраэдр «Консорциума» был хорошо виден и с Фрунзенской набережной, и из Лужников, и с обзорной площадки МГУ. Сейчас темную поверхность залепил снег, и пирамидальное здание напоминало айсберг, что было символично, ибо в «Консорциуме» соотношение видимой и скрытой деятельности тоже равнялось одному к семи, а может, и еще больше.
Хотя отопление работало отменно, огромные стеклянные поверхности излучали тепло в пространство, и в кабинетах было не больше восемнадцати градусов. Но Куракин никогда не обращал внимания на бытовые неудобства.
Сейчас он вызвал к себе ближайшего помощника и обсуждал проблему, на которую их взгляды резко расходились.
– Квартира контролируется? – поинтересовался он для разминки, хотя заранее знал ответ.
– Периодически, – сказал Бачурин. – Для постоянного контроля нет оснований: ведь он не помнит, где жил. И нет никакой уверенности, что он в Москве!
Они были очень похожи, как внешне, так и внутренне, испытывали друг к другу симпатию и уже давно работали вместе. А потому каждый прекрасно чувствовал настроение другого.
– Мы не знаем, что он помнит, а что нет. Судя по всему, кое-что в нем проявляется, – терпеливо объяснял Куракин. – Почему он застрелил Прудкова? Да потому, что не мог ему простить Гондураса! Значит, вспомнил? В Москве прошла его основная жизнь. А квартира – единственная зацепка, если по основному уровню.
– Единственная? А девчонка? А Школа? – возразил помощник. – А если брать запасной уровень, тогда полк связи в Голицыне и завод в Зеленограде. Не поставишь же везде засады!
– Думаешь, игра не стоит свеч? – недобро прищурился Куракин.
– Брось, Миша, какая игра! Ты гонишься за пустышкой!
– Если считать пустышкой чемодан бриллиантов на три миллиарда долларов...
– Да откуда ты взял этот чемодан? – разозлился Бачурин. – Три миллиарда в сраную Борсхану? Да она вся, вместе с этими гомиками Мулаем и Тилаем столько не стоит!
– Какой ты умный! – теперь вспылил шеф. – Ты помнишь трансферты в начале девяносто первого? Помнишь, сколько проконвертировали мы силами Экспедиции? Пять миллиардов долларов по шестнадцать рублей! По моим прикидкам, всего было переправлено вдвое больше!
