Операция «Цитадель» - Сушинский Богдан Иванович (книги онлайн без регистрации полностью txt) 📗
Обе машины его агентов стояли за углом. Дверца одной из них открылась и оттуда, держась рукой за руль, выглянула Лилия Фройнштаг. Улыбка на ее лице, конечно же, предназначалась Скорцени. Унтерштурмфюрер приглашала его в машину независимо от того, шло ли это на пользу операции и допустим ли был этот зов в принципе.
«Похоже, что после Италии я потерял отменного унтерштурмфюрера и хладнокровного диверсанта. Зато она считает, что взамен приобрел любящую женщину, – с легким раздражением заметил Скорцени. – На самом деле все не так. Стало одной больше – только-то и всего».
И все же присутствие Лилии, ее улыбка немного разрядили напряжение, с которым он осматривал площадь перед отелем. Сегодня Скорцени начинал целую серию акций, из коих должна была состоять его гросс-операция «Цитадель» и венцом которой должна стать операция «Бронированный кулак». Обер-диверсант рейха заметно волновался, хотя и не желал признаваться себе в подобной слабости. Это было волнение чемпиона мира, который опасался не силы неопытного соперника, а случайного, нелепого поражения. Самое страшное – когда ты не можешь, не имеешь права проиграть.
– Не знаю, насколько важно ваше участие именно в этой боевой акции, – улыбаясь и приветливо разводя руками, приближался Скорцени к Лилии Фройнштаг, – но в любом случае старайтесь не отлучаться от машины.
Со стороны его приближение к строго одетой леди выглядело попыткой уже далеко не юного джентльмена возобновить с ней случайно прерванное знакомство.
– Я не для того прибыла сюда, чтобы не отлучаться от машины, – улыбка, которой Фройнштаг озаряла Скорцени, не имела никакого отношения к произносимым ею словам. Она была рассчитана на контрразведывательную публику.
– Есть говорить честно, леди, то мне хотелось запереть вас в номере, взять, так сказать, под домашний арест. Но подумал, что не честно будет лишать вас возможности записать в свою биографию участие еще в одной операции, за участие в которой все коммандос будут представлены мною к наградам.
– Как трогательно с вашей стороны, сэр, – отреагировала Фройнштаг на его «леди». – Теперь я буду с особым рвением молиться за вас.
– С чего это вдруг? – проворчал Скорцени, уже намеревавшийся идти дальше.
– Должен же кто-то подписать представление меня к награде.
– Вы неисправимы, Фройнштаг, – в прежнем духе проворчал Скорцени, вспомнив, однако, что еще не было случая, чтобы Лилия хоть раз намекнула ему по поводу повышения в чине и награждения.
Но зато о ней никогда не забывал начальник Главного управления имперской безопасности Эрнст Кальтенбруннер, который после каждой операции обязательно интересовался: «Вы коммандос Фройнштаг уберегли?», а беря в руки списки представляемых к наградам, прежде всего спрашивал: «Коммандос Фройнштаг, надеюсь, не забыли?»
И Скорцени так и не смог понять, то ли грозный и всемогущий шеф СД подобным образом желает подчеркнуть свою внимательность и оказать обер-диверсанту дружескую услугу; то ли сам положил глаз на одну из немногих своих диверсанток. Спросить об этом у Кальтенбруннера он не решался, неудобно было, а Лилия от разговоров на эту тему безоговорочно уходила.
Кстати, термин «коммандос», которым обычно пользовались англичане, прижился в РСХА только благодаря навязыванию его Кальтенбруннером.
Тем временем на площади перед отелем все было готово к акции «Комендант». Из девяти машин, которые Скорцени насчитал у «Ритца», три принадлежали службе безопасности. Все они были развернуты задками к бордюру и на полкорпуса выдвинуты, а водители их оставались на местах. Очень важно, отметил про себя обер-диверсант, чтобы все знали свое место, и до конца придерживались сценария операции.
Штубер, Зебольд и еще трое агентов двумя группами прокурсировали у входа в отель и вернулись к машинам.
Чуть в стороне, припарковав свой «остин» у газетного киоска, прохаживались Ланцирг и тот русский поручик, фамилию которого Скорцени все никак не мог вспомнить. Иное дело, что он хорошо помнил, что Ланцирг и поручик должны были отрезать коменданту путь к отступлению и прикрывать остальных участников операции в случае вооруженной стычки с его охраной.
«Радуйтесь войне, ибо мир будет страшным!» – вспомнилось Скорцени. – Похоже на вступление к «Молитве диверсанта».
29
Штурмбаннфюрер вновь взглянул на часы. Встреча коменданта Будапешта с агентом, который выдавал себя за человека, имеющего большие связи с Лондоном, должна была состояться через полчаса. Обычно генерал появлялся на встречи ровно за пять минут. В пунктуальности он все еще оставался верен себе, не в пример политическим и любовным привязанностям. Однако сегодня любовные привязанности ему простятся.
Чтобы излишне не маячить, Скорцени, он же доктор Вольф, неспеша прошелся по площади и, даже не взглянув на подавшегося к нему швейцара, вошел в вестибюль отеля «Риц».
Тут уже все были в сборе: двое людей Хёттля стояли у ступенек, ведущих в ресторан, еще один внимательно знакомился с расписанием поездов, висящим слева от окошечка администратора. В чем, в чем, а в прилежности ему не откажешь. Создавалось впечатление, что он не просто ищет запись о нужном ему поезде, а, явно демаскируясь, наизусть заучивает все расписание. «Не стреляйте в пианиста, он играет, как может!» – написано было в одной из техасских пивных. Такое грешное заведение, а слова почти библейские.
«При стянутой сюда массе агентов возможна только одна неожиданность: что операция пройдет без неожиданностей», – нервно подергал израненной щекой Скорцени. Мало нашлось бы людей, готовых поверить в то, что подобные операции уже не вдохновляли его, а главное, не приносили удовлетворения.
Если учесть, что еще не менее трех коммандос находится на втором этаже, где должна была бы состояться встреча генерала с агентом по кличке Лорд, то Хёттль явно перестарался. Однако менять расстановку диверсантов в последний момент не имело смысла. В любом случае генерал окажется схваченным. Или в крайнем случае убитым.
Да, похищенным или убитым. И это явится предостережением Хорти. Серьезным предостережением, которое, однако, не рассчитано на покаяние. Нет, сам Хорти, возможно, и предастся покаянным мыслям своим, попытается вновь выйти на кого-то из высшего руководства рейха, скорее всего, на Бормана, которого не раз принимал у себя и в Будапеште, и в венгерском посольстве в Берлине. Но это уже ничего не даст.
Ошибка адмирала как раз и будет заключаться в том, что он решит, будто после такого жесткого предупреждения СД даст ему время для размышлений и сумеет использовать его в своих интересах. Ничего подобного! Он, Скорцени, не подарит ему больше ни минуты передышки. «Сказки Венского леса» для Хорти кончились.
Все последние годы регент очень боялся, что фюрер захочет пристегнуть Венгрию к Германии по австрийскому образцу. Так вот, теперь ему уже бояться нечего: превращать его Цыганию в часть рейха никто не намерен. Иное дело, что фюрер твердо намерен превратить ее в часть национал-социалистического мира. Хотя бы в виде полигона для испытания идеи нацизма в неарийских полуазиатских странах.
В течение двух-трех дней он, Скорцени, проредит весь высший эшелон власти, одного за другим выбивая его чиновников, будто зубья из деревянной сгнившей бороны. Это будет похоже на кошмарный сон. Вальпургиевы ночи на берегах Дуная.
Войдя в ресторан, Скорцени окинул его взглядом профессионала. Полупустой. Три невостребованные девицы за столиком, на котором бутылка вина была скорее бутафорией, нежели средством единения этих дам. В другом углу – несколько лысоватых, располневших господ. Нет, от этих людей коменданту ждать помощи бессмысленно.
Оставив теплый уютный отель, штурмбаннфюрер, поеживаясь, вернулся на площадь. Хотя с удовольствием посидел бы в ресторане, за столиком, соседствующим с девицами.
Реки уже не видно было. Густой туман поднимался из-за кромки крутого берега, будто из преисподней. Клубы его вал за валом накатывались на набережную, постепенно превращая и людей, и дома в призрачное видение.
