Операция «Вурдалак» - Черкасов tm Дмитрий (список книг .TXT) 📗
– Ладно, хоть меня не сделали козлом отпущения и даже прощения попросили.
Поначалу ГРУ попробовало выдвинуть обвинения КГБ: мол, на каком основании комитетчики взорвали их сверхсекретную лабораторию. Разобрались бы сначала, обратились к руководству, если что не ясно, но взрывать-то зачем, такой шум поднимать, невинных людей калечить, деньги народные на ветер выбрасывать. На это Комитет лаконично отвечал: мы своего человека к вам не посылали – вы его сами зачем-то схватили. Товарищ майор находился на профилактическом лечении, и какого черта ГРУ понадобилось его брать – неплохо бы спросить само ГРУ.
Когда же комиссия пришла к выводу, что КГБ к взрыву не причастен, и всю вину за содеянное свалили на техническую неисправность и ошибку обслуживающего персонала, то все претензии «Аквариума» отпали сами собой.
Естественно, что официальная версия данного инцидента никоим образом не повлияла на ход расследования и выяснения, кому все это было выгодно и кто за этим стоит.
– А ведь эти сукины дети хотели убить двух зайцев сразу, – сказал Корнеев, вынимая сигареты из письменного стола. – Они поняли, что мы их засветили, что у них под носом работает наш агент… Кстати, у Орлова завелся «крот». Пока не знаем, кто, но ты имей в виду.
Дмитрий кивнул:
– Я это понял в лаборатории.
– Так вот, – продолжил Валентин. – У них остался только один выход: ликвидировать лабораторию со всеми свидетелями и вещественными доказательствами. Им это удалось. Вторым «зайцем» должен был стать Комитет, и то, что ты остался жив, спасло нас от обвинений разведки. Они мудро решили остаться в дураках, но с головой, чем в умниках, но без нее. Правда, у них этот номер не пройдет: времена не те, не брежневские.
– А что с Долговым?
– Им занимается ГРУ. Они тут же состряпали обвинение против него и сейчас разбираются в его правомерности. Либо пристрелят, либо оправдают.
– Если уцелеет, нам стоит обратить на него внимание.
– Да, я читал твой рапорт. Лейтенант может оказаться очень полезным, и Орлов сейчас пытается его вытащить.
– А как убрали Саблина?
– Как обычно: внезапная остановка сердца и маленькая царапинка на руке.
– Подвел я тебя, Валька.
– Да ладно тебе! – отмахнулся Корнеев. – Ты у нас вообще герой. Другой бы на твоем месте давно уже все выложил Кудановой и даже то, чего не знал. А насчет Саблина – не волнуйся. Он свое дело сделал, и ему давно пора предстать перед Всевышним.
– Да насчет него я как раз меньше всего переживаю. Меня больше волнует поведение Кудановой. Смотри, что получается: если меня хотели зачистить, то на кой ляд накачали «Ягуаром», а если заранее знали, что я убегу, то почему она была со мной так откровенна? Я ведь только потом понял, что это она не случайно назвала мне некоторые фамилии. Хотела перевести удар на невинных людей?
– Над всем этим еще стоит серьезно покумекать, – согласно кивнул Валентин. – Может быть, тут уже сплелись интересы разных группировок в самой оппозиции? Например, Быков и Козырев? И вообще, пока тебя не было, у нас тут интересные вещи наклевываются. Нашли мы этот таинственный груз. И знаешь, что там оказалось?
Зотов махнул рукой, мол, не тяни.
– Контейнеры с обогащенным ураном.
– Неплохо, – присвистнул Дмитрий. – И для кого?
– Пока еще не знаем. Может, для Пакистана, может, для Ирана или Ирака, или вообще транзит в Африку, Латинскую Америку – да куда угодно. Орлов усилил нашу группу.
– Мое направление остается прежним?
Корнеев кивнул.
– А ты, случайно, не знаешь, почему оба наших генерала так не любят друг друга? – неожиданно спросил Дмитрий.
– Ты имеешь в виду Быкова и Козырева или Быкова и Орлова?
– Последних.
Валентин пожал плечами:
– Это давняя история, и никто уже не знает ее. Ходят слухи, что то ли Быков переспал в молодости с женой Орлова, то ли Орлов с быковской, но, мне кажется, это лишь слухи.
– Нет дыма без огня.
– Тоже верно. Но вот генеральские звания они получили одновременно и сразу после весьма трагических событий – это я знаю наверняка. Орлов и Быков всегда противостояли друг другу. Я думаю, что по разные стороны баррикад они оказались не из-за политических взглядов или каких-то тайных интересов, а из-за их постоянного патологического соперничества. Они просто физически не могли быть вместе.
– Бывает. А это что за кассета? – спросил Зотов, показывая глазами на край стола. – Решил русским языком заняться?
Корнеев усмехнулся:
– Это «подарочек» из твоей ялтинской лаборатории. Все сгорело, а эта ерунда осталась. Между прочим, твой профиль.
Дмитрий непонимающе посмотрел на друга.
– Поясняю. Эта аудиокассета имеет прямое отношение к программе «Учитель», которая курируется ГРУ и заключается в следующем. На обычную магнитную ленту с записями занятий по русскому языку специальным способом накладывается еще одна программа, которую невозможно услышать в обычном звуковом диапазоне. Тем не менее она прекрасно улавливается человеческим мозгом во время гипнотического сна. Студент, изучающий русский язык, вместе со знаниями получает и различные установки. Некоторые из них получают и «прямые» установки на «второе сознание». Оно кодируется в определенные сигналы, получив которые, новоиспеченный зомби превращается в другого человека и делает то, что ему прикажет «хозяин». Затем он может снова возвратиться в первоначальное состояние и даже не подозревать о том, что был кем-то другим. Короче, та же шизофрения, но управляемая и полученная лабораторным путем.
– Прогресс не стоит на месте, – усмехнулся Зотов. – А я смотрю, ты поднаторел в этом деле.
– Прогресс не стоит на месте…
Программа «Учитель» была рассчитана не только на иностранных студентов у нас и за рубежом, не только на политиков, служащих и простых рабочих, желающих выучить русский язык, но и на советских людей, изучающих иностранные языки. Это была многоплановая программа, преследовавшая множество целей, включая тайный контроль над поведением человека, и с одним способом их достижения – тайным воздействием на мозг.
Несмотря на то что Куданова назвала Зотову нескольких людей, причастных к заговору против Андропова, ценность этой информации в ее первозданном виде практически была равна нулю. Во-первых, это были настолько высокопоставленные чиновники, что предъявлять им обвинение, основанное на словах Веры Александровны, которая уже полтора месяца официально числилась в покойниках, было бесполезно. Во-вторых, не было доказательств и того, что в ялтинской лаборатории действительно работала Куданова. Единственной уликой могла стать магнитофонная кассета, которую Зотов оставил включенной на подстанции перед тем, как идти на свой последний сеанс оздоровительного гипноза. Но кассета исчезла, как и сама Куданова. При раскопках лаборатории среди мертвых ее не нашли, что окончательно ставило под сомнение ее существование.
Еще одна сложность заключалась в том, что очень трудно было найти документальные свидетельства против чиновников и партократов. Все тайные сговоры, если и проводились, то с глазу на глаз, если документы и имелись, то о них почти никто не знал.
Это все-таки был не 1937-й, и, несмотря на то что Андропова обвиняли в сталинизме, законность соблюдалась как никогда строго. В противном случае большинство членов ЦК расстреляли бы на первом же заседании.
Однако группа Корнеева усиленно разрабатывала направления, подсказанные Кудановой. Понемногу начали раскручиваться и грузинское направление с отцом республиканской коррупции Шебуладзе, и азербайджанское с могущественным хозяином местной мафии Хакимовым. И тот, и другой считались верными соратниками Андропова. И тот, и другой еще до прихода Юрия Владимировича к власти устроили в своих республиках поистине грандиозную бойню коррумпированным элементам и мафиозным структурам. Но на самом деле это была лишь смена власти. Вместо одного хозяина преступного мира пришел другой – более жестокий, алчный и изощренный. И Шебуладзе, и Хакимов лишний раз доказали аксиому, что самыми коварными и опасными врагами оказываются самые близкие друзья и соратники. Вся наша советская история – сплошное тому подтверждение. Конечно, это не означает, что они участвовали в заговоре. Но у них были свои проблемы с законом, и порою бездействие оказывается хуже, нежели прямая угроза.
