Охота на волков (Живым не брать) - Соболев Сергей Викторович (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений TXT) 📗

— Старший оперуполномоченный Васильев, — представился согласно легенде Бушмин, подкрепив сказанное демонстрацией служебного удостоверения. — Северо-Кавказский РУОП, отдел по борьбе с бандитизмом и похищением людей.

— Моя фамилия Аксенова, — сказала женщина. — В настоящий момент я исполняю... временно исполняю обязанности руководителя миссии в Слепцовской... Чем могу помочь?

Она указала визитеру на свободный стул.

— Вера Николаевна, скажите, когда вы в последний раз видели Дольникову? — спросил Бушмин. — Вы не против, если я сниму верхнюю одежду?

— Да, конечно. — Женщина кивнула в сторону вешалки у двери. — А что, собственно, случилось?

Бушмин повесил куртку. Затем, поправив наплечную кобуру, опустился на стул, слегка развернув его, чтобы сидеть к даме лицом.

Как всякому мало-мальски информированному человеку, поварившемуся какое-то время в чеченском котле, Андрею было хорошо известно, какие силы и чьи интересы в большинстве случаев стоят за различными «миссиями» и «представительствами», работающими от имени международных гуманитарных и правозащитных учреждений. Многие являются «крышами» для лиц, занимающихся шпионажем в пользу Запада и прочеченской пропагандой. Но правда заключается также и в том, что многие десятки людей приезжают в эти неспокойные края, движимые лучшими побуждениями души и сердца либо потому, что сами потеряли кого-то из близких, а значит, им ведомо и горе, и сострадание.

Интуиция подсказывала Андрею: эта женщина, с которой ему следует установить доверительный контакт, — чистой воды гуманитарий.

— Вера Николаевна... — Бушмин обратил внимание, что и начальница тайком изучает визитера. — Кое-что действительно случилось, в противном случае я не имел бы удовольствия беседовать с вами... Но вначале ответьте, пожалуйста, на мой вопрос. Когда вы видели Дольникову в последний раз, что вам известно об Анне Сергеевне?

— Гм... Сегодня какое у нас число?

Обернувшись, женщина посмотрела на настенный календарь.

— Надо же... — удивилась она. — Двадцать первое число уже... Три недели точно прошло... Пожалуй, в последний раз я видела Анну двадцать девятого ноября. Да, именно так, потому что в этот день мы отправили две наши машины в составе конвоя, который направлялся в Надтеречный и Шелковской районы... Этим рейсом, насколько я помню, в Чечню отправились также Дольникова и еще две женщины из числа солдатских матерей — они искали своих пропавших без вести сыновей.

— Так это ваша организация командировала Дольникову в Чечню? — уточнил Бушмин. — Я вас правильно понял?

— Нет, неправильно, — ответила женщина. — Анна не числится у нас в штате, так что при всем желании мы бы не смогли оформить для нее документы, необходимые для поездки в Чечню. Дольникова около месяца или чуть дольше помогала миссии на добровольных началах, этот факт я подтверждаю. Уехала в Чечню она по своей доброй воле, воспользовавшись какими-то своими связями и возможностями, а заодно и тем обстоятельством, что в республику отправлялся гуманитарный конвой.

— Но вы были в курсе, что Дольникова намеревается отправиться в Чечню? И, должно быть, знаете, зачем , с какой целью она туда выехала?

— Только в общих чертах, — после небольшой заминки сказала Аксенова. — Но я до сих пор не поняла, какова причина вашего визита?

— Начиная с конца ноября от Анны Сергеевны нет никаких известий, — пристально глядя на начальницу, сказал Бушмин. — Следы Дольниковой обрываются здесь, в Слепцовской. Теперь вот, благодаря вам мы знаем, что Анна Сергеевна последние три недели находится на территории Чечни.

Отвернувшись, он уставился в окно, за которым уже начали сгущаться вечерние сумерки.

— Вера Николаевна, у нас есть все основания предполагать, что жизни Дольниковой грозит серьезная опасность. Мы с вами, по существу, делаем одно дело: помогаем людям, попавшим в беду. Мы будем благодарны вам за любую информацию о Дольниковой. Поверьте, мы действительно заинтересованы в том, чтобы поскорее ее разыскать и помочь в трудном положении, а если понадобится, готовы осуществить специальные спасательные мероприятия...

Еще не дослушав речь визитера до конца, Вера Николаевна занялась какими-то приготовлениями: включила электрический чайник, выставила на стол кружки, выложила чай в пакетиках, сахар и печенье. Затем достала из нижнего ящика стола пепельницу и начатую пачку сигарет.

— Вы сами курите? — спросила она. — Гм... Как врач, я должна предупредить вас о вреде никотина... И... пожалуйста, откройте форточку, иначе мы здесь угорим.

Передавая Бушмину кружку со свежезаваренным чаем, она с озабоченным видом проговорила:

— Признаюсь, у меня у самой душа не на месте... Я уже не раз задумывалась: не приключилась ли с Аней какая-нибудь беда?

Вера Николаевна действительно оказалась добросердечной и отзывчивой женщиной. К тому же она была наделена такими качествами, как наблюдательность и умение разбираться в людях, поэтому информация, которую она решилась доверить собеседнику, носила весьма содержательный характер.

— Честно говоря, если бы не мои собственные дурные предчувствия, я бы не стала ничего этого вам рассказывать, — завершая свой монолог, призналась Вера Николаевна. — Из этических, понятно, соображений. Оправдывает меня лишь то, что на карту сейчас поставлена человеческая жизнь. К тому же, если вы занимаетесь розысками Дольниковой, то вам и без меня многое известно о ее прошлом.

— Вам незачем оправдываться, Вера Николаевна, — сказал Бушмин. — Вот если бы вы отказались помочь нам, к примеру, сделали вид, что незнакомы с Дольниковой, то это действительно было бы «неэтично»... С вашего позволения, я хотел бы задать несколько уточняющих вопросов... Кстати, насколько я понял, вы какое-то время проживали с Анной Сергеевной в одной комнате?

— В этой самой комнате, — кивнула женщина. — Ночевали на раскладушках, сами видите, какая в Слепцовской ситуация с жильем. Да, забыла сказать... Анна взяла с собой только часть вещей, одну дорожную сумку она оставила здесь, в миссии. Я к ее вещам не притрагивалась, а сумку она сама поставила в кладовку...