Мертвый сезон - Воронин Андрей Николаевич (полные книги .txt) 📗
– Вас понял, Седьмой, – ответила рация, – готовность ноль, брать живьем.
Рубиновые габаритные огни депутатской машины скрылись за поворотом лесной дороги. Микроавтобус, недовольно взревывая двигателем, выбрался из сугроба, который уже намело вокруг колес, и выполз на укатанное место. Здесь водитель неосторожно газанул, машину занесло, но Сычев без труда справился с управлением и повел машину туда, где минуту назад скрылся "Мерседес" Ненашева. Там, впереди, находилась заранее оборудованная неуловимым снайпером лежка; там же была и засада, подготовленная для него Синицей. Синица следил за стрелком уже вторую неделю, но брать его не торопился: он хотел взять преступника с поличным, чтобы тот уже не сумел отвертеться.
– Только бы не в лобовик, – как заклинание, повторил Забелин.
Он сидел сильно подавшись вперед, как будто хотел усилием воли заставить автобус двигаться быстрее. Потом издалека долетел раскатистый, гулкий звук короткой автоматной очереди. Забелин выругался и опять схватился за рацию.
– Пятый, что там у вас? Иванов, кто стрелял?
– Он, – прохрипела рация. – Успел колесо продырявить. Все в порядке, товарищ подполковник, мы его уже взяли.
– Уже взяли, – облегченно вздохнув, повторил Забелин, хотя все, кто был в микроавтобусе, это уже слышали. – Колесо прострелил, паршивец.
– МВД гарантирует полную сохранность, – вздохнул Синица. – Кто-нибудь знает, сколько стоит колесо от "мерина"?
Ему никто не ответил, только водитель, не оборачиваясь, сочувственно хохотнул: всем было ясно, что раз Синица взял на себя смелость давать гарантии от имени министерства, то и платить за простреленную покрышку ненашевского "мерина" придется ему.
За вторым поворотом им открылось до боли знакомое зрелище: стоящий наперекосяк "Мерседес" с включенными фарами, толпа вооруженных людей в белых маскировочных костюмах и задержанный, который лежал лицом вниз на льду с заложенными за голову руками и широко раздвинутыми ногами. Синица вслед за подполковником выпрыгнул из машины и, скрипя снегом, побежал к "Мерседесу", еще не веря, что все уже кончилось, и притом кончилось благополучно.
– Сопротивления он не оказывал, – доложил Забелину похожий на снеговика человек в белом балахоне. – Как только увидел нас, сразу бросил автомат и поднял клешни.
– Профессионал, – одобрительно покосившись на Синицу, как будто ставил ему в заслугу примерное поведение задержанного, сказал Забелин. – Знает, когда проиграл.
На киллера надели наручники и помогли ему подняться на ноги. Откуда-то, фырча выхлопной трубой и поблескивая фарами, приполз желтый автобус, и омоновцы, возбужденно переговариваясь в предвкушении тепла и возможности покурить, полезли в салон. Притопывая окоченевшими ногами, Синица подошел к задержанному: ему все еще не верилось, что это именно тот человек, за которым он гонялся с самого октября.
Облепленное снегом лицо было ему знакомо. Именно его Синица видел на том перекрестке поверх пистолетного ствола; обознаться было невозможно, хотя стрелок уже перестал быть блондином и избавился от своих дурацких усиков. У майора чесался язык спросить, что означали слова "жеваный мент", произнесенные киллером на месте его последнего преступления, но он сдержался: в конце концов, эти уголовники много чего говорят, всех их не переслушаешь.
– Твой? – спросил, подойдя к Синице со спины, Забелин.
– Он, – ответил Синица.
– А я тебя тоже узнал, – вдруг сказал киллер и непринужденно усмехнулся, как будто встретил старого знакомого.
– Я рад, – сухо сказал ему Синица. – Теперь тебе не отмотаться, поверь.
– Ну, что поделаешь, – спокойно сказал киллер. Все ему было как с гуся вода, будто не его только что взяли с поличным при попытке расстрелять депутата Государственной думы. – У тебя своя работа, а у меня, сам понимаешь, своя.
– Если бы ты тогда выстрелил... – зачем-то сказал Синица.
– Но я ведь не выстрелил, правда?
– Ну да, – вмешался в их беседу Забелин, – за него тебе не заплатили.
– Ага, – сказал киллер. – Так оно и есть. Поехали, что ли, а то я замерз.
– Грузите, – приказал Забелин и вдруг резко развернулся на сто восемьдесят градусов, услышав нарастающий звук работающего на больших оборотах автомобильного двигателя.
К месту задержания подлетела и резко затормозила, пройдя добрых два метра юзом, черная "Волга" с антенной спецсвязи на крыше. Двое или трое омоновцев шагнули ей наперерез, но "Волга" сердито рявкнула на них сиреной. Вспыхнули и погасли упрятанные за решеткой радиатора синие проблесковые маячки, и омоновцы в нерешительности замерли на месте.
Из "Волги" выбрался пожилой человек в длинном черном пальто и старомодном белом шарфе, концы которого свободно свисали с его шеи, с непокрытой головой.
– Отставить! – закричал он еще издали, вскинув кверху руку, в которой смутно белело что-то плохо различимое в сгущающихся сумерках.
– Отставить грузить, – негромко скомандовал Забелин и еще тише пробормотал: – Это что еще за хрен с бугра?!
Фары "Волги" слепили глаза; щурясь, Синица смотрел на темный силуэт в развевающемся пальто, который приближался к ним, отчетливо скрипя снегом. Густой пар дыхания клубился над его левым плечом, бившие в спину фары окружали его туманным световым ореолом. Это напоминало сцену из какого-то фильма; Синица уже начал догадываться, что к чему, но никак не мог поверить в реальность происходящего.
– В чем дело? – неприветливо осведомился у подошедшего к ним человека Забелин. – Кто вы такой?
Вместо ответа тот сунул подполковнику под нос то, что держал в руке. Это было какое-то удостоверение – как положено, в развернутом виде. Забелин глянул в удостоверение, хмуро взял под козырек и, скрипнув снегом, отступил на шаг.
– Подполковник Забелин, – представился он, – ОМОН Центрального округа.
Человек в штатском повернулся к Синице.
– А вы?
– Майор Синица. Сочинский уголовный розыск.
– Что?! – Тон у человека в пальто был начальственный. Чувствовалось, что он привык отдавать приказы; еще чувствовалось, что ответ Синицы его удивил. – А ты, часом, не заблудился, сынок?
Чтобы не вдаваться в подробности, Синица распахнул свой промасленный бушлат, залез во внутренний карман реглана, вынул командировочное предписание и протянул его штатскому. Бумага сильно потерлась на сгибах и имела такой вид, будто Синица долго пользовался ею вместо салфетки. Штатский брезгливо развернул ее, держа двумя пальцами за уголки, и быстро пробежал глазами.
– Делать вам нечего, – проворчал он, возвращая бумагу Синице. – Катаетесь по всей стране за государственный счет, а толку – ноль. Лучше бы у себя в городе порядок навели. Я в вашем Сочи в позапрошлом году отдыхал, так у меня на пляже мобильник сперли и кошелек.
– Чекист не должен терять бдительность, – пробормотал Забелин, – даже если он без штанов.
– Вы что-то сказали, подполковник?
– Никак нет, товарищ генерал-майор. – По тону Забелина чувствовалось, что он не жалует чекистов, особенно генералов. – Разрешите грузить задержанного?
– Не разрешаю, – отрезал генерал-майор. – Он поедет со мной. Что вы так смотрите, подполковник? Это – государственное дело, и оно находится в нашей компетенции!
– А в сугробе сидеть – это, конечно, не ваша компетенция, а наша, – набычившись, произнес Забелин.
– Что?
– Ничего.
– Правда? А мне что-то послышалось. Здесь, наверное, эхо.
– Ну, так лес кругом!
– Прекратите этот цирк, подполковник Забелин. На вас, в конце концов, подчиненные смотрят!
– Так точно, смотрят. Это они, между прочим, киллера взяли. А вот он, – Забелин кивнул в сторону Синицы, – его вычислил. С самой осени у него на хвосте висел. Один. Тогда это дело было не государственное, а теперь, выходит, государственное?
– Я не намерен с вами препираться Вам что, погоны жмут? Да, теперь государственное! Мы, между прочим, его еще с весны разрабатываем, а вы только под ногами путаетесь. Лезете, куда вас не просят, а ваше дело – рынки караулить! Все, отставить разговоры! Задержанного в мою машину. Это приказ!
