Операция «Вурдалак» - Черкасов tm Дмитрий (список книг .TXT) 📗
Для высшего партийного и государственного руководства все отечественные товары и продукты питания производят не на общем конвейере, а на закрытых заводах и фабриках. Заговорщики умудрились запустить и туда свои щупальца. Правда, была опасность, что группа спецконтроля при Генеральном секретаре партии после очередной проверки, а проверяют они все, вплоть до туалетной бумаги, наткнется на аномальное поле. Но ведь и в спецгруппе работают люди, а у всех, как известно, есть и слабости, и недостатки. В итоге они могут ничего и не найти, а если что-то и обнаружат, то слишком поздно, когда яд уже проникнет в организм генсека и вызовет необратимые последствия.
Андропов был сильным противником. Но в отличие от предшественника его сила заключалась не только в безграничной власти, преданном окружении и собственных достоинствах, но и в преклонении народа, который считал Хозяина строгим, но справедливым.
На момент его прихода к власти раскладка сил в Политбюро и секретариате была не в пользу генсека. Из членов Политбюро «за» были лишь четверо, включая самого Андропова, «против» – шесть человек. Громыко старался занимать нейтральную позицию, и его постоянно болтало от одного берега к другому. Постепенно Юрий Владимирович стал убирать противников и сажать на освободившиеся места своих людей, неуклонно укрепляя хозяйские позиции. Из Политбюро был исключен Кириленко, а введены в него «солдаты Андропова» – Алиев и Соломенцев. Из кандидатов «умерли» Рашидов и Киселев, которых заменили Воротников и Чебриков. В секретариат опять же вошли ставленники генсека – Лигачев и Романов.
День за днем противники андроповских реформ теряли позиции. Юрий Владимирович не только занимался перестановками в высших эшелонах власти, он наносил сокрушительные удары и на местах. Только за три месяца, с апреля по июль, оппозиционеры потеряли четыре основных региона. Наполовину была разрушена некогда мощная разветвленная сеть, паутиной охватывавшая шестую часть суши и начавшая было успешно расползаться по всему миру.
Чувствуя, что почва уходит из-под ног и промедление смерти подобно, руководство оппозиции решило срочно форсировать операцию по всем направлениям. Вопрос принял законченную форму: «ЖИЗНЬ – ИЛИ СМЕРТЬ».
В какие-то моменты Зотову везло, в какие-то, чтобы победить, приходилось прикладывать огромные усилия. Вообще майор не верил ни в случайности, ни в везение. Он считал, что жизнь похожа на минное поле. Просто у кого-то «миноискатель» более чувствителен, и он ловко минует многочисленные мины-ловушки.
Дмитрий внимательно огляделся: он стоял на дне небольшого ущелья среди нагромождения камней и песка, между которыми пробивался низкорослый колючий кустарник. Из ущелья наверх вела узкая извилистая тропинка, но чтобы не напороться на мины, нужно было подняться по почти отвесной стене.
Выбрав менее опасный участок подъема, Зотов стал осторожно карабкаться наверх. Теперь мин можно было не опасаться. Нет никакого смысла их ставить там, где шансы свернуть себе шею – девяносто девять и девять десятых процента. Два раза Дмитрий чуть не сорвался, но его спас небольшой кустик, чудом проросший в расщелине скалы. Острые колючки впились в руку, и Зотов зарычал от боли. Но это было лучше, нежели рухнуть вниз.
Солнце палило нещадно. При полном безветрии это было хуже пытки. Примерно через полчаса, обливаясь потом, исцарапав об камни и колючки руки и изодрав одежду, Дмитрий наконец-то добрался до края расщелины. Он осторожно выглянул из-за камней и осмотрелся. Перед ним лежало небольшое плоскогорье, окаймленное с двух сторон горами. У горизонта виднелись ограждение из колючей проволоки и высокая сторожевая башня. Была она пуста или там находился часовой, рассмотреть не удалось: амбразура вышки была затянута тонкой сеткой.
Зотов не рискнул идти по открытому плоскогорью. Он прикинул, что с левой стороны скалы располагаются небольшими грядами, прячась за которыми, при желании можно добраться до колючей проволоки и спрятаться в кустах. Дмитрий дополз до первой гряды и, как ящерица, скользнул вниз. Конечно же, ночью это было бы безопаснее, но он не мог ждать: действие наркотика могло закончиться в любую минуту. Приходилось рисковать.
Судя по тому, как солнце клонилось к западу, прошло около двух часов, пока Дмитрий добрался наконец до колючей проволоки. Вдоль нее шла дорога, уходившая за выступ скалы. До поворота было метров сто открытой местности, которую предстояло преодолеть бегом. Если на вышке есть часовой и он заметит бегущего, то вряд ли успеет открыть прицельный огонь, естественно, если он не увидел майора еще раньше, на скале, и не ждет, когда тот выскочит на дорогу. Такую возможность тоже нельзя было сбрасывать со счетов, и Дмитрий думал, что же делать, прежде чем решиться на определенный поступок. Выжидать, пожалуй, не было смысла. Если часовой заметил его, то давно уже связался с центральным постом, а скорее всего, сделал это еще раньше, когда услышал взрыв мины. В любом случае жди группу захвата.
– Итак, – подбодрил себя майор, – вперед! Бог не выдаст, свинья не съест.
Он благополучно пролез под колючей проволокой, спрятался в кустах и уже собрался рвануть к повороту дороги, как послышался шум машины. Сердце екнуло. Из-за скалы вывернул ЗИЛ и медленно проехал к вышке. Зотов перекрестился и затаил дыхание. Машина остановилась, из кабины выпрыгнул офицер, и тут же по его команде из закрытого брезентом кузова посыпались в строгом порядке солдаты. Среди них Дмитрий разглядел минеров. Они подошли к краю плато и приступили к своим обязанностям. Значит, минированы были не только вход в пещеру и ущелье. Похоже, он все-таки родился в рубашке.
– Боже! Для какой миссии ты готовишь меня и оберегаешь от неминуемой гибели? – прошептал Дмитрий, непроизвольно взглянув на небеса.
Между тем группа захвата уже осторожно входила в зону. Сейчас был самый удобный момент, чтобы исчезнуть: офицер и его солдаты шли за минерами, напряженно глядя под ноги, а часовой на вышке, если он есть, слишком увлечен интересным зрелищем и наблюдает скорее за ними, нежели за окрестностями.
Зотов опять приготовился к рывку, и опять рев машины остановил его. ЗИЛ, выгрузив пассажиров, развернулся и так же медленно двинулся обратно.
«Что ж, может, это и к лучшему – не придется идти пешком, – решил Дмитрий. – Главное, чтобы в кузове никого не осталось».
Когда машина проползала мимо, Зотов, как кошка, выпрыгнул из-за кустов, в один миг добежал до ЗИЛа и, ухватившись за борт руками, влетел в кузов. В самом углу среди пищевых термосов сидел щупленький солдатик и обалдело смотрел на майора. Оружия у вояки не было, кроме, пожалуй, большой поварешки, в которую он испуганно вцепился обеими руками.
– Не напрягайся, – буркнул Дмитрий, пролезая ближе к солдату. – Если будешь вести себя хорошо – не трону.
– Хорошо – это как? – слегка осмелел тот.
– Где мы находимся? – спросил Зотов, игнорируя вопрос смельчака.
Солдат удивленно пожал плечами:
– Вы разве не знаете, откуда бежали?
– Вести себя хорошо – это значит не выпендриваться и отвечать на поставленные вопросы, – рыкнул на него Дмитрий.
– На базе ВМФ, – быстро выпалил солдатик и добавил: – А вы шпион?
– Похож?
– Не очень. Глаза добрые, хоть и ругаетесь.
«Еще один психолог выискался», – усмехнулся Зотов и с интересом посмотрел на попутчика:
– Куда едем?
– На десятый пост обед везу.
– Далеко?
– Если напрямую, то вот за этой скалой, а по дороге полчаса. Никаких постов до этого не будет, – как бы предвидя следующий вопрос, пояснил солдат.
– Море далеко?
– По ту сторону горы. Но чтобы добраться до перевала, вам придется пройти через четыре поста.
– Дай-ка мне пожрать и опиши диспозицию постов.
Перекусив, Зотов открыл впереди брезентовое окно, вылез на кабину и несколько раз стукнул кулаком по крыше. ЗИЛ остановился, и, когда недовольный шофер открыл дверцу и высунулся наружу, Дмитрий обрушился на него сверху, мгновенно оглушив. У сержанта – старшего машины, как и сказал поваренок, оказался один штык-нож. Но сержант не рискнул сопротивляться и благоразумно поднял руки вверх. Затем Зотов вытащил из кузова поваренка, приказал всем троим снять брючные ремни и связал вояк так, чтобы они не смогли ни сами развязаться, ни развязать друг друга.
