Охота на изюбря - Латынина Юлия Леонидовна (список книг .TXT) 📗
– Как?
– Помнишь ту историю с секретаршами? Ну, когда Сляб девиц менял и все никак у него… ну, в общем, не вставал? Так вот, вроде бы Димка эту историю изобразил. В лицах. Ты бы вычеркнул это, когда протокол будешь писать.
– А тебя на чем поймали?
Брелер молчал.
– Тебя на чем поймали, Юрка? Тебя же ведь Сляб из дерьма вытащил. Мы же с тобой друзья. Ты что, просто так всех кинуть решил?
– Да.
– Ну знаешь, – сказал Калягин после минутной паузы, – слов нет.
– Дай закурить, – попросил Брелер.
Калягин бросил ему через стол пачку «Кэмела». Брелер осторожно выпростал одну сигарету.
– Да ладно, бери всю…
Брелер жадным, почти воровским движением смахнул пачку в карман.
– И как же ты в эту ситуацию вписался?
Брелер молчал и нервно стискивал пальцы. Калягин даже перегнулся через стол.
– Ты их вычислил, да? Ты, шеф безопасности, их вычислил и пришел не к нам, а к ним?!
– Я их вычислил.
Калягин коротко размахнулся, и Брелер замер, ожидая удара. Но рука его бывшего друга внезапно безвольно опустилась, начальник промполиции вскочил и заметался по кабинету. Потом остановился, нависая над Брелером.
– Как ты их вычислил?
– Через Заславского. Заметил, что он дурью балуется, и очень плотно за ним следил. Хотелось дать сдачи губернатору.
Сам следил, пару раз втемную агентства нанимал. Один раз вижу – он поехал за город. На дачу. Бац – смотрю, к даче Неклясов подъезжает. Бац – едет служебная машина Лучкова. Бац – а дача начальника Лучкова…
– И что ж ты сделал? Сам постучался в ворота?
– Не в тот день.
Калягин безнадежно махнул рукой, обошел стол и опустился на прежнее место.
– Кто стрелял в Извольского?
– Я не знаю.
– Кто – стрелял – в Извольского? Долголаптевские или банк?
– У Лучкова что, шифер поехал, мне такие вещи говорить? У нас вообще такого базара не было. Было – что Неклясов сольет акции. Но…
Калягин, коротко замахнувшись, ударил бывшего друга по лицу. Удар был не очень силен, и тренированный Брелер, подсознательно ожидавший чего-то в этом роде, легко мог блокировать руку. Но статус подследственного заставил его на какое-то время замешкаться, а потом – попытаться уклониться от удара. Стул, на котором он сидел, наклонился на задних ножках, расслабленная кисть хлестнула Брелера по губам, и тот повалился на пол – стул в одну сторону, а Брелер – в другую.
Дверь кабинета раскрылась, и в нее прыгнули двое ребят Калягина. Вовка коротко скомандовал, Брелера подхватили с пола и, распялив руки, прижали к стенке.
– Ты, сукин сын, – сказал Калягин, – ты не думай, что я с тобой буду церемониться. Ты всех кинул. Ты нас в дерьмо втравил. Ты Сляба замочил…
– Нет!!!
Вовка ударил Брелера еще раз, наотмашь. Тот на мгновенье обвис на руках державших его ребят, помотал головой, приходя в себя.
– Мы так будем разговаривать или по-человечески? – спросил Калягин. – Мне это не доставляет удовольствия, поверь.
Брелер, чуть прикрыв глаза, глядел на бывшего товарища. Он очень хорошо помнил, как годика полтора назад, еще когда они оба начинали, Юрке Брелеру нужна была некая стремная информация от одного довольно-таки поганого человечка. И так как человечек запросил за свою информацию слишком большую цену, Брелер справился, не может ли Вовка Калягин ему помочь. Вовка помог, информацию Брелер получил, а спустя неделю выяснилось, что произошла маленькая недоработка – человечек, казалось бы, надежно затопленный, всплыл в пруду охлаждения заводской ТЭЦ, и даже спустя неделю было видно, что издох человечек не оттого, что затонул, а оттого, что его словно сквозь прокатный стан пропустили…
– Я не финансист, Вовка, – сказал Брелер, – и меня не посвящали в эти расклады. Мое дело было – обеспечить безопасность.
– Например, убрать Дениса?
– Что – Денис? – взорвался Брелер, – вы с ним на ножах! Ты еще попомни мои слова, вы с ним сейчас поцапаетесь, если он вторым после Сляба станет!
– Черягу – ты предложил вальнуть?
– Нет. Но я знал.
– А кто предложил?
– Не знаю, думаю, что Лучков. Это его операция от А и до Я. Он решил, что Черяга может быть слишком опасен. Правильно, кстати, решил.
– А ты какое в этом участие принимал?
– Когда узнал, что Черяга прилетает в Москву, позвонил на пейджер. Лучков никому не давал полной информации. Как и Извольский. Только – поди туда, принеси то.
– Почему Лось попросил выкуп за Заславского? Какой смысл?
– Не знаю. У меня две версии. Либо Лучков хотел сбить всех с толку, либо Лось упорол отсебятину. Я так думаю, что этот кредит Лучков и Коваль могли распилить между собой. А Лосю ничего не досталось. Поэтому ему просто дали Заславского и велели его замочить. А Лось решил срубить бабок на халяву.
– А украинец?
– Какой украинец?
– Капитан Опанасенко. Он приехал по указке Лучкова, так?
– Наверное.
– Черяга Опанасенку поручил тебе. Как получилось, что его два дня никто посторонний не видел? Случайно или как?
Брелер поколебался.
– Или как.
– То есть ты знал, что украинца должны убить, и ты принял меры к тому, чтобы он все эти дни провел либо пьяный, либо в борделе, либо в магазине за покупками, где о нем ни один хрен достоверно не вспомнит?
– Да.
– И когда он наконец разлепил глазки и изъявил желание пожаловать к родственнице, ты позвонил и сигнализировал, чтобы к родственнице его не пустили?
– Да.
– Кому звонил?
– На пейджер.
– И после этого ты утверждаешь, что не знал, что в Славку будут стрелять?
– Не знал. Мне казалось, что расклад такой: убивают украинца, комбинат в дерьме, всюду переполох, прокуратура арестовывает всю документацию в особняке, в это время подлетает иск, – и среди всеобщего бардака Неклясов переводит акции.
Калягин щелкнул пальцами. Двое громил отпустили Брелера, тот, разминая запястья и досадливо улыбаясь, сел на стул. Два бывших мента молча смотрели друг на друга.
– У тебя камера-то какая? – вдруг спросил Калягин.
– Нормальная. Вьетнамец да пьяница… Слушай, Вовка, забери меня отсюда.
– Куда?
– В Ахтарск.
– Где тебя в Ахтарске держать? Камеры на пятьдесят человек, тебя там в первую же ночь удавят…
– А ты не в камеру. В поселок забери. Домой к себе, понял? У тебя же дома подвал есть, ты же туда людей сажал? А? Я же точно знаю, что не все у тебя по камерам сидят! Меня же здесь зарежут, Вовка! Неважно, в какой хате! Ночью придут и зарежут, вертухая купят, Коваль наверняка уже маляву прислал, чтоб меня замочили. Нету в тюрьме ментовской власти – здесь власть воров! Ты же знаешь!
– Не пори истерику, Вовка. Кто тебя тронет?
– Истерику? А не помнишь, как тебя в прошлом году чуть не замели? Какая у тебя была истерика, у мента бывшего?! Кто тебя тогда отмазал, а?
В прошлом году двух ребят будущего начальника промполиции застали за неучтивым делом: они привезли одного бизнесмена в некое уединенное обиталище, стащили с него брюки, взяли небольшой кипятильник и, воткнув его одним концом в сеть, другой конец засунули бизнесмену в срамное место на предмет выплаты долга. С перепугу ребятки показали на Калягина как на заказчика, и загреметь бы ему в СИЗО, если бы его друг Брелер не надавил на главного зачинщика всей операции, главу ахтарского УВД Александра Мугутуева. Мугутуев к идее посадить своего бывшего зама охладел, ребятки взяли свои слова обратно и месяца через два вышли на свободу.
– Ты понимаешь, что ты говоришь, Юрка? Людей за миллион душат! Какое за миллион – за штуку баксов! А ты миллиард помог спереть!
– Делай как хочешь. – бесцветным голосом сказал Брелер. – Только я знаю, и ты знаешь – меня убьют. А я тебе еще пригожусь.
Калягин помолчал.
– Хорошо, я попробую.
В дверь раздался осторожный стук, потом она слегка приотворилась и внутрь просунулась лисья мордочка давешнего важняка.
Калягин встал.
– Тут вот с тобой товарищ следователь жаждет посебеседовать, – с непонятной досадой сказал он, – ты уж поспособствуй информацией… Чего тебе завтра принести?
