Мастер боя (Мое имя - Воин) - Степанычев Виктор (книги онлайн без регистрации TXT) 📗
— Ну что, Петруша, не будем тянуть кота за хвост, лучше потянем удовольствие. Давайте-ка глотнем по каплюшечке в данной реальности антисанитарии, чтобы планку поддержать, а продолжим бал в более уютном местечке.
Петр не возражал. И особенно по поводу уютного места. Его ожидания оправдывались — с ночевкой вопрос, похоже, решен. Кока, чуть приплясывая от нетерпения, изящным круговым движением сорвал с бутылки металлическую пробку. Его уже заметно дрожащая рука привычным махом повела горлышко к губам, однако воспитание в последний момент все же дало о себе знать. Он усилием воли отстранил от себя бутылку и трагическим театральным жестом протянул ее Петру:
— Первый глоток, как первая брачная ночь, свят. Предоставим его гостю. Верно, Валюша?
Согласия дамы, в общем-то, не требовалось, но условности в приличном обществе оставались условностями, и их надо было соблюсти. Петру совершенно не хотелось глотать бодягу неизвестного розлива с размашистым названием «Анапа», однако для закрепления дружественных отношений совершить это было необходимо. Под жадным взглядом Коки и все еще недоверчивым — «солнышка» Валентины он сделал пару небольших глотков. Вино, на удивление, оказалось не столь уж противным, хотя и шибало в нос перегнившими яблоками.
Далее бутылка перешла в руки Коке. Тот, присосавшись, единым махом вылил в себя как минимум треть содержимого. Он выпил бы и больше, однако опытная Валентина, посчитав дозу, принятую Кокой, достаточной, отняла у него бутылку. Дама сделала несколько глотков, употребив «Анапы», естественно, побольше, чем гость, но чуточку поменее, чем сожитель. Скромность и знание меры украсило женщину. Да и вино ей брызнуло на желтушные щеки, прибавив капельку румянца и живости.
Кока помолчал с минуту, прислушиваясь к организму. «Анапа» сделала свое дело, восстановив утраченную свежесть и тягу к жизни, прибавив блеска в глаза и веселости. Похоже, для проспиртованного организма и не слишком большая доза была достаточно оптимальной и еще более — оптимистичной.
Кока приобнял Валентину, кинув незамысловатый комплимент насчет ее привлекательности, чем привел даму в крайне приятное смущение, заставив потупить ресницы и бросить пару кокетливых взглядов на мужчин. Подозрительность ее по отношению к Петру, похоже, ушла, хотя и не до конца. Он еще чувствовал недоверие и настороженность Валентины, но не в крайних формах, а по-легкому — в жестах и интонациях.
Полководческий клич Коки призвал команду не расслабляться и продолжить начатое в стационарных условиях в соответствии с ранее намеченным планом. Они выдвинулись из-под моста как нельзя вовремя. Валентина испуганно ойкнула и, подхватив размякшего Коку под локоть, повлекла за угол стоящего торцом одноэтажного здания. Недоумевающий Петр поспешил за ними. С лестницы послышался негромкий издевательский свист. Он кинул туда взгляд и увидел на верхнем пролете спускающихся с моста патрульных милиционеров, тех, что дежурили на перроне у подземного перехода.
Петр прибавил шагу и почти догнал семенящих трусцой Коку с Валентиной. Они заскочили за здание, оказавшееся магазином, и шустро перебежали через махонькую площадь, окруженную всевозможными ларьками. Здесь парочка сбавила ход, а очутившись под кленами, совсем остановилась, поджидая Петра.
— Ушли от Унтера, — радостно сообщила Валентина. — Немного бы задержались под лестницей — и повязали бы они нас.
— А что это за «унтер» такой? — поинтересовался Петр.
— Это сержант Женька Волобуев из транспортной милиции, что вокзал охраняет. Нас раза четыре уже вязал, гадина, — доложила Валентина. — Мстит мне, собака. Я с ним в школе училась годом младше. Он еще до армии за мной пытался ухлестывать. А когда вернулся, я уже замужем была. Не за Колей, конечно, за другим. Вот он и достает меня.
У Петра были сомнения в крайней мстительности Жени Волобуева по прозвищу Унтер. Скорее всего, сержант всего лишь бдил порядок на своем участке и совсем не помышлял об интифаде по отношению к бывшей подружке, тем паче в нынешнем ее положении. Но он сочувственно покачал головой. Мол, вона как повернулось дело, ах, Женька, ах, змей семибатюшный! Ночлег-то надо отрабатывать.
— А что мы остановились? — вдруг забеспокоился Петр. — Смотрите, они из-за угла вышли. Заметут...
— Здесь Унтер нас брать не будет. Магазин и площадь — территория транспортников, а эта сторона уже к муниципалам относится, — авторитетно сообщил Кока и взял под козырек, которого не было, отдавая честь стоящим на противоположном тротуаре патрульным. — Здравия желаю, господа милиционеры! Увы, наше свидание сегодня сорвалось. Адью, мсье ажаны!
Сержант Волобуев с грозной кличкой Унтер неодобрительно качнул головой. Его взгляд, мельком скользнув по Коке и Валентине, остановился на Петре. Ну что же, вот и состоялось знакомство, хотя и на расстоянии. Петра — с представителем местной власти, власти же — с новым лицом, отметившимся на ее территории.
Квартира, куда привели Петра его новые знакомые, находилась неподалеку от вокзала, всего в квартале. Серая панельная пятиэтажка встретила их неодобрительными взглядами троицы старушек, сидевших у подъезда. Узкая лестница с протершимися до арматуры ступенями привела на третий этаж к облупленной двери с множеством фанерных заплат на месте выломанных замков. Один все же был на месте и работал. Изнутри, правда, он ключ не принимал, и дверь запиралась на засов.
Сама двухкомнатная малометражка была очень похожа на своих хозяев: не грязная, но захламленная, какая-то неуютная и потрепанная. Престарелая мебель лезла ободами пружин из дивана и потертых кресел; перекосившиеся дверки горки держались только на верхних петлях и были готовы оторваться в любую секунду. По подоконникам лежало всяческое барахло, провода, какие-то платы, паяльники, книжки. Кухня была не лучше немытой посудой в раковине с обитой эмалью, крошками на застеленном изрезанной клеенкой столе и грудой пластиковых бутылок в углу за плитой.
По дороге Петр купил в ларьке станок для бритья с набором одноразовых лезвий и банку тушенки. Надо было привести себя в порядок и подкрепиться. Он не был уверен, что Кока с подружкой имеют дома продовольственные запасы и тем более собираются угощать своего гостя. Однако ужинать они все же собирались. В ванной стояло полмешка картошки, к которой тушенка оказалась как нельзя кстати.
Добив по кругу первую бутылку «Анапы» в таких же неравных пропорциях, как и под мостом, все занялись своими делами. Валентина отправилась чистить картошку. Петр зашел в ванную, чтобы помыться с дороги и соскоблить с физиономии надоевшую уже щетину. Осоловевший же Кока прилег после «трудов праведных» на диван.
После водных процедур Петр вернулся в комнату и присел в кресло. Неожиданно он почувствовал прикосновение мягкой лапки к затылку. Сегодня это было, на удивление, только второе ее посещение. Позавчера и вчера она четырежды настигала его. Петр вытащил из кармана облатку анальгина, выдавил две штуки, стандартную дозу, кинул в рот, разжевал и откинулся головой на спинку кресла. Он не стал запивать лекарство. Почему-то последние дни ему стало казаться, что эта горечь во рту ускоряет действие анальгина, хотя, вероятно, она просто отвлекала на себя часть боли.
Вот и сейчас боль накатилась мощной волной, сначала сдавив стальной хваткой шею, постепенно наползая на затылок, а потом и виски. Он практически ничего не слышал и не ощущал. Открывая беззвучно рот и размахивая руками, Кока, не заметив потери слушателя, все извергал поучения воинствующего интеллигента. Держа в руках дымящуюся кастрюлю, в дверях кухни появилась Валентина. Радостное, в предвкушении очередной порции винища, лицо одного, все еще хмурое — другой, разлитая в щербатые чашки «Анапа», обращение к нему, тревожное переглядывание...
Словно бы он смотрел немое кино с заезженной донельзя пленки. Будто через поцарапанную оптику доходили до Петра отдельные кадры, жесты актеров, которые никак не связывались воедино и не воспринимались воспаленным мозгом. На что хватило его, так только слабо махнуть рукой, успокаивая хозяев.
