Земля войны - Латынина Юлия Леонидовна (книги онлайн без регистрации .txt) 📗
Впрочем, о докладе Углов не спрашивал. Он полистал блокнот туда-сюда, заказал по селектору две чашки кофе, а потом вдруг воткнулся в Кирилла своими бледно-голубыми глазами и спросил:
– Что это за история про автобус и трейлер?
– Какой автобус и трейлер? – изумился Кирилл.
– Сегодня утром в Бештое группа вооруженных бандитов остановила автобус, ехавший на авиабазу. А через двадцать минут эти же люди на въезде в город сожгли трейлер со стиральным порошком. Мотивировали это тем, что стиральный порошок назывался «Дося» и на упаковке была изображена свинья.
Кирилл открыл рот и закрыл его. «Ну почему, черт возьми, он отколол это именно сегодня?» – грустно подумал Водров. Что трейлер – дело рук Джамалудина, он нимало не сомневался. Никто другой не мог бы спалить трейлер возле блокпоста и не получить от Джамалудина выговор из «калашникова». Кирилл повесил голову и не знал, что сказать.
– Кстати, о свинье и других атрибутах неверных, – продолжал Иван Витальевич, – что случилось с памятником генералу Лисаневичу?
– У мэрии стоял памятник генералу Лисаневичу, как основателю города, – сказал осторожно Кирилл, – в девяносто шестом он исчез. Официальная версия гласила, что его украли на вторсырье. Когда случился теракт в роддоме, мэр Бештоя объявил конкурс на лучший памятник. Тут федеральное правительство вспомнило про памятник основателю и прислало им Лисаневича. Военно-транспортным самолетом.
– И что с ним?
Кирилл помолчал.
– Генерал Лисаневич не является основателем города Бештой. Город был основан за тысячу сто лет до генерала Лисаневича. Лисаневич, точно, был убит недалеко от Бештоя после того, как приказал собраться в расположении своего войска трем тысячам мирных кумыков. Он и бывший с ним генерал Греков стали ругать последними словами пришедшего с кумыками муллу, а мулла выхватил кинжал и зарезал генерала Грекова. А потом он зарезал Лисаневича. Лисаневич умер спустя несколько минут на руках своих адъютантов, но за это время он успел отдать приказ «руби». Все собравшиеся в укреплении кумыки были убиты. Было большой ошибкой навязывать городу этот памятник.
– Так что все-таки случилось с памятником? – спросил Углов.
– Он снова исчез.
Вице-премьер коротко хмыкнул и снова пристально посмотрел на Кирилла, словно пытаясь определить, кому его молодой протеже сочувствует в этой истории: зарезанным генералам или зарубленным кумыкам. Потом поднялся и принялся расхаживать по кабинету.
Кирилл сидев, опустив глаза, и в полированном столе перед ним горели две точки: отражение запонок на белоснежных манжетах. Чуть подальше лежала папка с докладом Кирилла, и Кирилл заметил, что из-под папки высовывается еще одна. Бог его знает, что это было. Может быть, отчет о взятках, полученных Комиссаровым. А может, отчет о похождениях Кирилла в горах. Кирилл не исключал, что в отряде Джамалудина могли быть осведомители. Если Иван Витальевич знал такие подробности, вроде сожженой «Доси», о которых не знал сам Кирилл, – вряд ли ему было неизвестно, чем на самом деле занимаются люди Джамалудина в свободное от «Доси» время.
Вице-премьер резко повернулся, и Кирилл вдруг понял, что он не знает, как отвечать на вопрос о Комиссарове или о Джамалудине. Он не мог доносить на людей за их спиной.
– А скажи мне, Кирюша, – внезапно спросил Углов, – если бы ты завтра должен был назначить президента этой республики – кого бы ты назначил?
– Заура Кемирова, – ответил Кирилл.
Бледно-голубые глаза сузились.
– Почему?
– Заур – богатый человек. Он вряд ли будет продавать должности и воровать из бюджета. Он понимает, что он станет еще богаче не в том случае, если он украдет из бюджета, а в том, если на продукцию его заводов будет хороший платежеспособный спрос.
Углов, не улыбаясь, взял стул и сел напротив Кирилла.
– Член Совета Федерации Ахмед Ахмедов – тоже богатый человек. Его имя – шестое в российском списке «Форбса». Уж он точно богаче Заура. Почему бы тогда не назначить президентом республики его?
– Потому что у Ахмедова нет рычагов контролировать ситуацию на месте, а у Заура – есть. Я имею в виду людей его брата.
– Того самого, которого не устраивает памятник Лисаневичу?
– Да.
Углов слегка повернул голову туда, где лежала прозрачная пластиковая папка, и Кирилл понял, что в папке действительно была справка о Джамалудине. Углов знал о нем куда больше, чем собирался обсуждать.
Вице-премьер помолчал, потом спросил:
– И что мы будем делать, если в один прекрасный день его брат решит, что его не устраивает не только Лисаневич?
Кирилл промолчал.
– Ты очень хорошо объяснил мне, – продолжал Углов, – как Кемировы могут контролировать республику. Теперь объясни мне, как Москва может контролировать Кемировых.
Сказать Кириллу было нечего.
Узкая сухая рука вице-премьера, перетянутая белоснежным манжетом, из-под которого выглядывало белое золото «Патек Филипп», протянулась к селектору.
– Евгеньич? Зайди, – сказал Углов.
Через минуту дверь растворилась, и на пороге появился подтянутый офицер лет сорока пяти. Раньше этот человек служил в «Альфе». Теперь он работал начальником охраны Углова.
– Евгеньич, – спросил Углов, – какого числа мы летим в Северную Аварию?
– Семнадцатого.
– Запланируй, пожалуйста, на тот же день поездку в город Бештой. Всей делегацией, – сказал Углов. И повернулся к Кириллу.
– Передай Зауру, что я еду в Бештой, чтобы открыть памятник Лисаневичу.
– Но его нет.
Вице-премьер пристально посмотрел на своего молодого протеже прозрачными и твердыми, как камень берилл, глазами, и ответил:
– А вот это проблемы Заура Ахмедовича. К прилету делегации памятник должен стоять.
Когда Кирилл ушел, вице-премьер Углов уселся в кресло и снова внимательно перечитал доклад о положении дел в Бештое. Ему в общем-то не надо было перечивать этот доклад, потому что его твердые голубые глаза обладали свойствами микрочипа, но он все-таки перечитал доклад, а потом он перечитал те документы, которые лежали в папке под докладом. Некоторые из этих документов, бесспорно, удивили бы Кирилла, если б он их увидел. Например, среди документов был отчет о посещении Кириллом затопленного ногайского села и его встрече с человеком по имени Ахмед.
Углов работал с документами долго, до одиннадцати вечера. В одиннадцать он нажал на кнопку селектора и приказал своему помошнику.
– Найди Гамзата Асланова. Срочно.
В половине первого вице-премьер Углов велел подавать машину и уехал домой, к фокстерьеру по кличке Марк и двум кошкам, Мане и Кате, которых он очень любил.
Сын президента республики Северная Авария-Дарго Гамзат Асланов прилетел в Москву на следующий день обычным рейсовым самолетом.
Его отец все время летал на личном самолете, но Газмат Асланов поставил личный самолет на прикол. Он очень боялся, что если он будет лететь один, то самолет просто-напросто взорвут. Поэтому Асланов летал обычным рейсом, и под его телохранителей освобождали весь первый салон.
Гамзат и сопровождавший его Федор Комиссаров прибыли в тот же самый кремлевский кабинет, в котором был Кирилл, и Иван Витальевич внимательно осмотрел перебинтованный нос Гамзата, песчаного цвета костюм от «Зеньо» и худые пальцы, высовывавшиеся из-под манжет, сколотых крупными изумрудными запонками. На одном из пальцев сверкнул крупный бриллиант, окруженный четырьмя платиновыми клыками. Гамзат блестел глазами из-под бинтов, как волк из клетки.
Иван Витальевич осведомился о здоровье своего собеседника и его отца, а потом сказал:
– Я бы хотел услышать ваше мнение о положении дел в республике.
– Положение дел улучшается день ото дня, – сказал Гамзат Асланов, – мы ввели в строй два миллиона квадратных метров жилья, и в том числе полностью отстроили ногайское село Джарли, в прошлом году уничтоженное наводнением.
И с этими словами Гамзат положил перед первым вице-премьером фотографию целой улицы красивых одинаковых домов. Эти дома построил для своих сыновей Арсамак Асланов, курировавший в министерстве финансов выдачу денег под унесенное паводком жилье.
