Огонь на поражение - Катериничев Петр Владимирович (книги регистрация онлайн бесплатно TXT) 📗
Досье даст мне возможность самому находить заказы и, естественно, облегчит их выполнение. Этому Досье – цены нет… Знаешь, что самое опасное в моей профессии?
– Контакты.
– Вот именно. Возможность минуя посредников выйти на заказчика сделает меня неуязвимым. Абсолютно. Невидимкой. Мне нужен будет только один человек, непосредственный контакте?… Тот, что будет выполнять поручения. У меня на него будет выход, у него на меня – нет.
– Деньги…
– Да. Момент получения денег в любом случае уязвим.
Но это уже – дело техники.
– Не, ты не Робин Гуд. Скорее Юрий Деточкин образца конца тысячелетия. В смертельном варианте. Может, часть денег детдомам начнешь перечислять? Или – на строительство храмов?.. Как ты сумел скоординировать действия по четырем убийствам?
– Меня выводили. А после крайнего пришлось освободиться от опекуна. И – уходить. Тебя что, детали интересуют?
О том, что меня интересует, я молчу. Ибо от этого зависит моя жизнь. И жизнь Круза. Я просто думаю.
– Где Досье, Додо?
– Их нет.
Нет?
– Досье находилось в трех дискетах. Дискеты – в «форде». Который успешно рванул полчаса тому…
– Значит, ты нашел их…
– Значит, так.
– И уничтожил…
– Это без балды. Герцог снова смеется.
– Додо, ты врешь. Досье было твоим козырем, который ты играл для спасения вот этого парня. – Он кивает на Круза. – Не вытащив его, ты не станешь уничтожать дискеты. А ты его еще не вытащил… Ты понял меня?
Естественно, понял. Он мне не верит, а мне и не нужно, чтобы он верил. Это первое.
Второе, и более важное: я не верю ему.
Я не верю, что он в одиночку сумел просчитать ситуацию, убрать тихо четверых людей Марика… Я не верю, что он самостоятельно вычислил место моего контакта с Глинским. Или его подвели люди Организации, работающие Марика (люди крепыша?), или кто-то в Организации, решивший, как и двое покойных, работать на себя, или…
Охотников на Досье найдется много. И заплатят они деньги очень значительные. Огромные. Любая из разведок любой страны. Группа влиятельных криминалов. И, наконец, российские национал-олигархи…
Так что тезис об использовании Досье как справочника для поиска заказчиков и «целей» для киллера и даже группы киллеров – туфта. Резон в этом, конечно, есть, мотивировка у Герцога крепкая, – вот только использовать Досье так – это все равно, что гвозди компьютером забивать. Или, употребляя старинную метафору, – топить печку ассигнациями. Причем крупными купюрами. С портретом этого самого Стивена Гровера Кливленда, двадцать второго и двадцать четвертого президента США. А Гунн – вовсе не дурак. Значит…
– Решай, Додо. Хотя – выбирать тебе не из чего. Ты меня хорошо знаешь.
Знаю… «Цель – это цель. И ничего больше».
– Хорошо. Я отдам Досье. Но сначала отправим Круза.
– Куда?
– Ко мне домой.
– А где дискеты?
– Это я скажу тебе после.
– Ну что ж, поехали. Только не быстро. И – без фокусов. За двадцать сотых секунды я успеваю выстрелить даже не дважды…
Торможу, не доезжая до дома. Набираю из машины номер. Трубку берет Алла.
– Алка, привет, не называй меня.
– Да?
– Толик дома?
– Ага.
– Выйдите вместе, только быстро.
– Ага. Поняла. Оборачиваюсь к Гунну:
– Я вытащу Круза?
– Валяй.
Ни на какие хитрости я пускаться не собираюсь. Ибо понимаю, что за двадцать сотых секунды он успеет выстрелить и четырежды.
Появляется Алка. Одна.
– А Толик?
– Да здеся я! – Толик подходит к машине сзади, в руке – увесистая «фомка».
– Чего, пьяный, что ли? А я подумал, грешным делом, приключилось чего, вот, через подвал вылез и «дуру» прихватил…
– Говори меньше, подхватывай!
– Да у него это, вроде ступни нету…
– Обеих ног. Протезы.
– А-а…
– Слушай, Толик… Позвонишь по телефону, но из автомата, – называю номер одними губами, – спросишь Крутова, скажешь, чтобы прислал для этого парня охрану. И – врачей.
– Да зачем врачей, мы с Алкой его сами отходим, опыт – слава Богу.
– Скажешь, наркотическое отправление. Все. Алка, подхватывай!
– Слушай, Олег…
– Номер запомнил?
– Да.
– Ну и с Богом.
– А ты…
– Видишь, приятель в машине…
– Тоже это… наркоман?
– Хуже…
Возвращаюсь в авто, слыша вслед недоуменное Толиково: «А чего хуже-то бывает?..»
…В квартиру Сашки Регента поднимаемся по лестнице. Гунн разумно рассудил: лифт слишком замкнутое пространство для нас двоих. Если он и успеет выстрелить, я успею прыгнуть… До этажа доехали бы два остывающих «жмурика» с признаками насильственной смерти.
Гунн держится на достаточном расстоянии.
«Цель – это цель. И – ничего больше…»
Но уж это – кому как…
Открываю дверь, прохожу в квартиру. Тело Регента там же, на кровати, прикрытое простыней. Труп крепыша – в углу.
– Кто-то здесь играл в войну, – спокойно констатирует Гунн. Внимательно смотрит на компьютер:
– Так где дискеты?
Открываю шкаф-секретер и широким жестом хозяина сокровищ провожу вдоль четырех заполненных дискетами рядов.
– Здесь.
Искать нужные, не зная ключа-кода, Гунн может всю оставшуюся жизнь. У Регента получилось бы быстрее. Много быстрее. Вот только его нет. К тому же гений и злодейство – две вещи несовместные…
– Показывай.
Гунн стоит в дальнем конце комнаты. Руки – в карманах, на рукоятках пистолетов.
– Одно «но», Герцог. Моя жизнь тоже чего-то стоит. По крайней мере для меня. Нужны гарантии.
– Гарантия у меня одна – честное слово.
– И ему можно верить?
– Да. Я такой же, как и ты, – произносит Гунн, глядя мне прямо в глаза.
«Только другой». – думаю я.
Вытаскиваю из ряда дискет три нужные. Вставляю в дисковод – тот, что для лазерных дисков-накопителей. Набираю ключевое слово: «Гудвин».
Проходит с полминуты, и на экране появляется название файлов. Информация распределена по видам деятельности: «Политика», «Бизнес», «Армия», «Разведка»…
Есть даже «Спорт». Другое обслуживание – по регионам стран СНГ.
– Для входа в файлы нужны специальные коды? – спрашивает Гунн.
– Нет.
– Я буду называть, а ты – показывай. Выборочно.
– Ага.
Гунна можно понять: он боится, что ему подсунут «куклу». То есть я мог переписать отдельные части информации на другие дискеты. Мог бы. Если бы имел время.
Работаем мы минут двадцать. Я скинул пиджак, и все равно жарко. Рубашка липнет к спине…
Какие люди, в каких чинах!..
Гунн ближе не подходит. Ну да, он никогда не жаловался на зрение…
– Что в остальных двух?
– Тоже информация. Частью научно-исследовательская. Частью – на людей…
– Показывай.
Меняю дискету.
Пальцы бегают по клавишам.
Спина – мокрая.
– Третью, – командует Гунн.
Показываю. – Все. Сейчас. Если я ошибся – мне конец.
Удар в спину горяч и остр, словно раскаленный штык. Падаю лицом на стол, чувствую, как сознание меркнет, и в мозгу мерцает только одно слово: «Жалко…»
Гунн наблюдает, как на рубашке Дронова, слева, расползается красное пятно.
Опускает кольт.
– Ты ошибся, Додо. Этот патрон был не крайним. Он был последним.
Обтирает платком рукоятку, подходит к трупу крепыша, вкладывает револьвер ему в руку.
Подходит к стулу, на котором застыл Дронов.
– Сегодня не твой день, Додо. А скорее всего, и не твой век.
Аккуратно берет две дискеты, тянется за третьей – достать из дисковода…
От удара под колено падает на пол. Вскакивает, словно мячик, бросается на вставшего со стула Олега. Встречный удар Дронова, жесткий, кулаком в лицо, попросту отбрасывает Гунна в конец комнаты. С размаху он падает затылком на батарею отопления, и тело его безжизненно сползает на пол. Стекленеющие зрачки безразлично отражают свет.
Дронов подходит, прикрывает мертвецу веки.
– Если сейчас не мой век, то не твой – и подавно.
Боль в спине жуткая. Пуля засела где-то между ребер, а тридцать восьмой калибр – это тебе не изюминка.
