Земля войны - Латынина Юлия Леонидовна (книги онлайн без регистрации .txt) 📗
Когда он вошел в кабинет, Заур и его младший брат уже сидели за длинным столом для совещаний, и Заур неспешно перебирал фотографии с места покушения. Джамалудин выглядел сильно удивленным.
– Ну и что это значит? – спросил Заур.
Хаген, не говоря ни слова, положил на стол кассету.
По знаку брата Джамалудин повертел ее в руках и сунул в проигрыватель. Это была запись вчерашнего разговора Хагена и Ахмеда.
После того, как они посмотрели кассету, Джамалудин вынул ее и отдал Зауру, а тот положил ее в сейф.
– Это что? – спросил Заур.
– Они заказали мне Джамала, – ответил Хаген. – Вот я и подумал, что эту проблему можно решить по-другому. Я же не собирался исполнить этот заказ.
– А почему Ахмед обратился к тебе? – спросил Заур.
– У них есть запись, на которой Шапи заказывает мне Ахвердилава. Они сказали, что если я не убью Джамала, то сяду на двадцать лет.
Джамалудин слегка поднял брови. Он и раньше подозревал, что Ахвердилава убил Хаген, и что он сделал это за деньги. Но они никогда не обсуждали с Хагеном эту тему.
– А почему ты не посоветовался с нами? – спросил Заур.
– Что я, девочка, что ли, чтобы жаловаться? – возмутился Хаген, – у вас и без меня довольно проблем.
Джамалудин в присутствии старшего брата ничего не сказал, а Заур поднялся со своего места, и лицо его стало серым и страшным.
– Ты понимаешь, что ты сделал? – заорал мэр города, – ты убил двадцать три человека! Та м бойня! Та м разделочный цех! Там… там как в роддоме!
И Заур бросил Хагену через стол фотографии с места теракта.
– Подумаешь, – отозвался Ариец, – это были охранники Гамзата. Ни один хороший человек не пойдет к нему в охранники.
– Там были лошади, – сказал Заур, – десять славных лошадок. Та м были собаки, там с неба голуби падали!
Услышав про лошадей, Ариец видимо приуныл. Насчет собак ему не было дела, потому что собаки были нечистые животные, но лошадей Хаген любил. По правде говоря, ему не пришло в голову, что при взрыве пострадает какая-нибудь животина.
– Там была семья в соседнем доме, – продолжал Заур, – муж, двое сыновей, и его старая мать восьмидесяти лет. Они сидели за столом, и они до сих пор там сидят, мертвые! Разве ты им давал жизнь, чтобы ее отнимать? Кто дал тебе это право, судить, кто должен умереть, а кто нет? Ты понимаешь, что ты за это попадешь в Ад? Что ты скажешь на Страшном Суде?
При известии о старухе Хаген страшно огорчился. Он совершенно не собирался убивать никаких старух. И в любом случае убивать их было нехорошо. Это было против обычаев и Аллаха, и насчет Страшного Суда Заур был совершенно прав. Хаген понурился и упер глаза в пол, а потом вскинул подбородок и сказал:
– За то, что я сделал, Заур Ахмедович, я сам дам ответ Аллаху, а если я не смогу это сделать, пусть Он накажет меня, как считает нужным. А если Ахмед сунется снова, покажите ему эту кассету. Скажите, что если он будет охотиться за мной, мы пошлем эту кассету Гамзату, а я публично заявлю, что на ней Ахмед подбивал меня убить Гамзата. Он сказал, что боится его, что тот стал ненормальным и убивает всех подряд. Я не думаю, что Ахмеду захочется такой истории. Ведь Гамзат сумасшедший. Он поверит чему угодно, если речь идет о его жизни.
С этими словами белокурый эсэсовец повернулся и вышел из кабинета. Джамалудин подумал и пошел вслед.
В коридоре Хаген Хазенштайн напоролся на Кирилла Водрова, замруководителя Чрезвычайного Комитета. То т шел мимо с папочкой, и в своем черном костюме и белой манишке он удивительно напоминал пингвина. При виде Хагена и Джамалудина он остановился, как вкопанный, поднял руку и сказал:
– Джамалудин. Мне надо с тобой поговорить.
– О чем? – удивился Джамалудин.
– О покушении на Гамзата Асланова.
– Да это все подстава! – громко сказал Джамалудин, – никакого покушения не было. Он сам на себя покушался, чтобы поднять вой и иметь возможность арестовывать направо и налево. Если бы он не сам все это устроил, неужели ты думаешь, он бы уцелел?
– Это центральный террор, если ты не в курсе, – сухо сказал Кирилл.
Тут Хаген оглядел русского с головы до ног и спросил:
– А какое тебе дело до того, кто покушался на Гамзата? Ты что, ему родственник, что ли?
С этими словами Хаген и Джамалудин прошли мимо по лестнице.
Кирилл молча смотрел из окна, как они садятся в машину. Людьми Джамалудина был забит весь двор, все они были вооружены до зубов и суетились как пчелы в улье, в который сунули пылающую головню.
В день, когда взорвали Гамзата, глава Чрезвычайного Комитета Федор Комиссаров был в Москве; поэтому так получилось, что сын президента и верховный москвич республики встретились с заметным опозданием. Федор Комиссаров поздравил Гамзата с необыкновенным спасением, а Гамзат еще раз поведал историю про портрет президента, помогший ему одолеть замыслы террористов. А потом Гамзат вздохнул и сказал:
– Республика стоит на краю пропасти, куда ее толкает кучка террористов, служащих своим заграничным хозяевам. Мой отец потерял здоровье на службе России, и вот теперь, когда он болен, эти твари перешли в наступление! Люди Джамалудина Кемирова – вот настоящие террористы! Они снесли памятник российскому генералу! Они пытаются убить всех, кто является верным другом России!
Федор Комиссаров выслушал эту тираду и вежливо спросил:
– Гамзат Ахмеднабиевич, у вас есть доказательства, что покушение на вас – дело рук Кемировых?
Гамзат прикусил язык.
Со времени неудачной облавы на Хагена прошло три дня. Гамзат немного успокоился, и теперь он понимал, что после того, как Комиссаров арестует Хагена, он просто пойдет и слупит с Кемировых деньги, чтобы их отмазать. А потом он пойдет и слупит деньги с самого Гамзата, потому что Хаген может рассказать много такого, за что с Газмата можно слупить денег.
Гамзат Асланов не был особенно храбрым человеком. Но он был умным человеком и понимал, что Федор Комиссаров приехал в республику торговать не собой. Он приехал торговать всеми, кто пожелает его купить. Поэтому вместо того, чтобы указать главе Чрезвычайного Комитета на Хагена, Гамзат коротко засмеялся и сказал:
– Кемировы – главные террористы республики. Еще надо разобраться, почему это теракт с захватом роддома случился именно в городе Бештой!
Федор Комиссаров слегка поморщился при напоминании о теракте в Бештое. Гамзат уловил его движение и сказал:
– Вы знаете, что директор роддома Асхаб Хасанов, который командовал одной из групп террористов – троюродный брат Джамалудина? Они вместе воевали в Абхазии!
Глава Чрезвычайного Комитета с интересом кивнул, а Гамзат сткунул по столу кулаком и сказал:
– Мой отец десять лет сдерживал натиск бандитов. Но сейчас он тяжело болен. Террористы перешли в наступление, и то, что они сделали первой мишенью меня, само говорит о том, что они считают меня единственным наследником дела моего отца.
Федор Комиссаров сосредоточенно изучал изумрудное навершие своего «Паркера».
– Ну что же, – сказал глава Чрезвычайного Комитета, – если дела обстоят именно так, почему бы вам не попросить своего отца рекомендовать вас в качестве преемника?
Вечером одиннадцатого марта Гамзат Асланов прилетел в небольшую частную клинику в тирольских горах, где третий месяц лежал его отец Ахмеднаби Асланов.
У президента Асланова была отдельная палата с комнатами для охраны и медсестер; все вокруг сияло белизной, и у изголовья больного сидел старший брат Гамзата, Гази-Магомед. С тех пор, как отец заболел, Гази-Магомед отходил от него только, чтобы помолиться. Даже спал он на коврике у постели.
Сам Ахмеднаби лежал в белоснежных простынях; из худой его руки поднимался вверх хоботок капельницы. Глаза президента были широко открыты, но он даже не повернул их при виде младшего сына.
Гамзат подошел к отцу и сказал:
– Отец, вот твое обращение к президенту России. Тебе надо его подписать.
