Если враг не сдается - Нестеров Михаил Петрович (читать хорошую книгу .TXT) 📗

Миротворец понимал, что без «языка» тут можно лежать вечно. Взять его – не проблема. Однако чеченцы, словно перекликаясь, мелькали друг у друга перед глазами. И на суету это не похоже.

Что они замыслили? Ответ был рядом и очень простой. Теракт. Можно сказать, уже совершенный. Можно назвать его и спецоперацией боевиков, но смысл не изменится. Двадцать российских спецназовцев убивают в центре России – чего еще надо? Но финал ли это? Что еще у них на уме? Какие деньги им заплатили? Отработали они их или еще нет? Чеченских боевиков всегда заставляют отрабатывать все до последнего цента. И кто из наших за этим стоит – это бы узнать в первую очередь. А там, глядишь, можно будет обойтись без «языка», самому докумекать, что почем.

Боевики чего-то ждут. Тоже вопрос. И на него не мешало бы найти ответ. «Ждут утра? Или ждут нас с Ротвейлером? Вряд ли они станут мелочиться из-за двух бойцов, если им поставлена задача уничтожить обе группы спецназа. Им в этом случае нужно топать по холодку».

Так или иначе, но Мельников понял, что именно он и Ротвейлер вязали сейчас боевиков по рукам. Значит, готовится что-то серьезное.

Сам факт поставленной учебной задачи – диверсия на железной дороге – не мог остаться без внимания. Группе Седова ставят эту задачу, и она становится известной чеченским террористам. Из учебной она превращается в боевую. Выходит, действительно кто-то из бойцов Седова работал на террористов? Салаг Литвинова можно смело сбрасывать со счетов, они узнали об этом мероприятии максимум за день до его начала, а боевики успели хорошо подготовиться, ответили контрмерами. Еще предатель мог сидеть в штабе, входить в число разработчиков операции.

Вот и гадай.

Тем не менее, они ждут. Двух разведчиков. И обязательно их дождутся. Стало быть, время пока терпит.

Мельников, улучив момент, развернулся за холмиком и пополз обратно.

Ротвейлер был солидарен с товарищем: что один, что двое в этой ситуации – разница небольшая. У них сейчас главная задача – сорвать планы террористов, а не вступать с ними в бой. Однако оставлять Миротворца одного Антон не соглашался.

Они распластались на холодной земле и касались друг друга головами.

– Я приказываю тебе! – горячо шептал старший сержант. – До «железки» за час доберешься. А там выходи на дорогу и – по прямой до «тройки». На все про все пара часов. Включай радиостанцию, выходи на связь и докладывай в штаб обстановку. Ориентировочно террористов – от пятнадцати до двадцати человек. Девять я лично насчитал, плюс дозор в трех направлениях – минимум по два человека. Передай – это важно, – чтобы в первую очередь блокировали близлежащие поселки. В случае опасности «чехи» будут отступать именно в населенные пункты, чтобы прикрыться сельчанами, устроят резню. Будет плохая связь, разворачивай АБВ [16]. Выходи в телеграфном режиме, иначе тебя услышат здесь, по основной радиостанции.

– Пойдем вместе. Один в поле не воин.

– Я останусь. Хотя бы для того, чтобы подкорректировать спецназ по рации, когда бойцы будут в зоне слышимости. Позывной «Миротворец». Б…ство! – тихо выругался Мельников. – В этом лесу, кроме меня, никому верить нельзя. Все понял? Давай, Антоха, удачи тебе. – Игорь обнял товарища и, ставя точку в разговоре, отполз на несколько метров.

Его точило одно опасение: что, если предатель сидит в штабе? Он после доклада Ротвейлера постарается предупредить своих товарищей, ведь рация на основной базе была в рабочем состоянии. Учтен ли террористами этот момент? Как знать.

49

В штабе предателя нет, это точно, наконец-то определился Мельников, увидев знакомое лицо. Он не собирался отсиживаться в двух сотнях метров от базы и, отогревшись в куртке, сбросил ее и снова занял место за «могильным» холмом. Вот сейчас ему стало жарко – когда он увидел сержанта Литвинова, появившегося с той стороны, куда ранним утром ушел менять Рудгера Граф Дракула. Но вернулся ли Влад Якушин? На сей счет Миротворец имел право усомниться. Все было бы по-другому, если бы они с Ротвейлером пошли на «тройку» через секрет.

Литвинов…

Ну надо же, щурился Миротворец. Чего он там говорит? Игорь даже закрыл глаза, вслушиваясь… А вот это плохо, подумал он, разобрав слова снайпера. Очень плохо. Видимо, долгое ожидание пары разведчиков начало нервировать боевиков и в конце концов внесло свои коррективы в их пассивные действия. Литвинов, посоветовавшись с тощим, но, судя по всему, жилистым «уродом», на правах командира отрядил пару человек в охранение на единственный оставшийся без внимания участок.

Мельников, приготовившись, прижался к земле, раскинув руки. В правой руке бесшумный пистолет, в левой – тридцатисантиметровый стреляющий нож с длинным лезвием. В гарде рукоятки прорезан визир, а над стволом пристроена мушка. Впрочем, с близкого расстояния, держа этот «крайний случай разведчика» рукояткой вперед, тщательно прицеливаться вряд ли доведется. Сейчас в нем самое ценное – это крепкий и острый, как бритва, массивный клинок, матово отсвечивающий под луной.

Два боевика, в одном из которых Мельников признал славянина, одетого в униформу, а в другом не без удивления распознал стройную фигуру женщины, шли прямо на него. Если попрут через холм, то обязательно наступят. А если обойдут, то вскоре наткнутся на амуницию спецназовцев. Но прежде могут обратить внимание на следы, оставленные Миротворцем.

Эти уроды идут на пост, размышлял Миротворец. И раньше, чем через час, их не сменят. Или не хватятся – там видно будет. Значит, час. А может, и два. Хорошо бы два часа. К этому времени Ротвейлер уже должен будет «отморзиться» в штаб.

Пятнадцать шагов до холма, который и впрямь мог стать для Мельникова могильным.

Десять шагов…

Игорь затаил дыхание. Жаль, нельзя приподнять голову и хотя бы одним глазком глянуть на обстановку в лагере. Сколько там человек? Может, рассосались?

«Да, блин, азарт сильнее страха». Сейчас Миротворец, на которого если не наступят, то возьмут в кольцо, сравнил себя с гранатой со спиленным замедлителем: отлетит рычаг запала, и сразу же раздастся взрыв. Никаких тебе отсчетов времени, никаких четырех секунд. Одну такую он подбросил подозреваемому в бандитизме чеченцу. Вскоре по району поползли слухи: мол, подорвал себя, обороняясь от федералов. Героическая личность, что и говорить.

Ну давайте, суки, обходите меня справа или слева. Вот с дерева смотрюсь я неплохо: грудью на «могиле». То ли обнял ее, горюя о давшей дуба подруге, то ли вылез погреться под полуночной луной.

Спокойно, спокойно, не психуй. Они уже в шаге от тебя…

Суки, справа обходят. А я влево смотрю.

Боевики шагали не в ногу. Шелест сухой травы под их шагом походил на поступь медведя: все же ступали они осторожно. Но почти вплотную к затаившемуся разведчику. В какой-то миг Мельникову показалось, что они остановились – резко, словно напоролись на невидимую стену. И он инстинктивно еще сильнее сжал рукоятку ножа; когда кончатся патроны, он отбросит бесполезный пистолет, умерит хватку, чтобы доработать клинком в привычной расслабленной манере.

Внутренний таймер спецназовца ворочал цифры. Еще одно мгновение – и пора начинать.

Антон Соколов был родом из Питера. Вот уж где белые ночи! С серебристыми сумерками этого края не сравнить. Хотя сейчас луна позволяла безошибочно ориентироваться на местности; к тому же этот путь был уже знаком Ротвейлеру.

Антон бежал налегке – выкладку и все лишнее заблаговременно скинул. При себе имел автомат, пистолет и пару ножей, включая НРС – «нож разведчика стреляющий», в торец которого было встроено стреляющее устройство под 7,62-миллиметровый бесшумный патрон СП-4.

Вот и знакомая песчаная грунтовка, ведущая к поселку. Десять минут бега по ней, и Антон достиг развилки: свернул налево и, ставя ноги «елочкой», легко преодолел семидесятиметровый подъем на высотку, с нее углубился по распашке в ельник. Он шел тем же маршрутом, что и утром. Вот сейчас снова настала пора сворачивать, чтобы перейти «железку» и выйти на автомобильную дорогу.