Жесткая блокировка - Кулаков Сергей Федорович (первая книга .TXT) 📗
– Так будемо вариты, Микола? – гнул свою линию Василь.
– Воды треба много, – уже слабее возражал тот.
– Та мы со Студентом натягаем. Поможешь, малы?
– А куда я, на хрен, денусь? – философически отозвался тот.
– Во, бачишь? А ты дров нарубай, Миколка. Добре?
У Василя задрожал голос. Он так просительно смотрел в глаза Миколе, что тот сдался окончательно.
– Ат, – махнул он рукой. – Охота тоби.
– Та ты сам побачишь, як будэ смишно, – зачастил Василь. – И малому цикаво. Так, Студент?
Тот лишь медленно кивнул, блаженствуя от каждой затяжки.
– Нарубаешь дров, Микола? – суетился Василь.
– Та нарубаю!
– Ну, и добре. Пойду за казаном.
Василь поставил свою тарелку в тарелку Студента и заскочил в холм. Но через минуту вышел из него, катя перед собой огромный черный котел с приваренными к днищу ножками. Он ловко развернул котел посреди поляны и поставил его стоймя.
– А он сюда влезет? – спросил будто сам себя Студент.
– Ще як влызе, – заверил его Василь. – Мой дед казав, краснопузых по два сажалы. Тильки звязать треба добре, як куренка, в кучку. От сюды, к грудям, коленки, а руки – от так во!
Он присел и свернулся в калачик, показывая, каким именно образом надо связать подготовленного к варке пленника. В его движениях было столько радости, что Романа замутило. Он уже не думал о спасении, думал только о том, как умереть, минуя этот котел.
Словно прочитав его мысли, Василь подскочил к нему, присел на корточки и заглянул в глаза, быстро-быстро бегая расширенными зрачками.
– Ну шо, дороженьки, змовк? Давай шуткуй. Вже не шуткуется? Ну, тада кричи. Тоби ж страшно, а, москаль? Страшно?
Роман молчал, превозмогая омерзение, идущее от шепчущих, дрожащих губ садиста и тяжелого, едкого запаха изо рта.
– Бачишь той казанчик? – вытянув назад руку, показал на котел Василь. – В ём таких, як ты, зварилы мно-ога. Так шо будэ весело, ой, весело…
– А сколько он там будет вариться? – спросил Студент, докурив «косяк» до пальцев.
– Та кильки мы пожадаемо, – отошел с некоторым разочарованием от Романа Василь. – Воды влыв холодной – оно трохи отошло. Дав огню – знов вишчыть. Ну, давай вынось вушата. А я тут…
– Сейчас.
Студент поднялся и вошел в холм. Василь, не находивший себе места, занялся установкой котла, утрамбовывая землю под неустойчивой ножкой. Микола взял котелок, тарелки и ушел к реке.
Роман снова начал ожесточенно тереть веревки, но в этот миг из холма вышел Студент, держа наперевес немецкую винтовку образца Второй мировой войны. Он расставил ноги и прицелился Роману в голову. Василь стоял к нему спиной и не мог ему помешать. Роман замер, глядя в черную дырочку ствола. Неужели Студент его пожалел и решил избавить от мук?
Студент вдруг ухмыльнулся, качнул стволом и нажал на спуск. Бахнул выстрел, сухими брызгами полетела во все стороны сосновая кора.
Василь присел, одновременно разворачиваясь.
– Ты шо, сдурев?
Он подскочил к Студенту и вырвал у него винтовку.
Роман, повернув голову, разглядывал с тоскливой завистью глубокую рану на стройном стволе сосны. Ну почему он промахнулся?
Гремя ботинками по камням, примчался Микола.
– Чого стрелялы!?
– Да то Студент чогось надумав, – с досадой сказал Василь, убедившись предварительно, что пленник остался целехонек.
– Ты шо, малы? – удивился Микола.
– Да я, – давился от смеха Студент, – пошутить хотел. Вы не бойтесь, я не стал бы его убивать. Слишком для такого гада легкая смерть. Но вы бы видели его глаза! Он же так обрадовался… Ой, не могу… Вот дурак!
– Шутки ему, – проворчал Василь, ставя винтовку к камню. – Пишлы по воду!
– Пошли, пошли, – кис от смеха Студент.
Василь сходил в холм, вынес оттуда большой железный ушат, и они вместе со Студентом двинулись к реке. Ушел вслед за ним и Микола домывать посуду.
Роман посмотрел на прислоненную к камню винтовку. Да нее было шагов двенадцать. В обойме должно быть пять патронов. Минус один. Итого четыре. Как раз хватит с допуском на один промах. Но как добраться до винтовки? У него не только связаны руки и ноги, он еще и приторочен к сосне.
Но если освободить руки, можно рвануться и порвать поводок. И доползти до винтовки до того, как эти выродки вернутся. Там четыре патрона.
А если всего был один?
Не думать об этом.
Роман начал что было сил тереть руками о корень. Кисти уже были почти свободны. Еще немного – и…
Послышалось нежное позвякивание, и на поляну вышел Микола. Покосившись на пленника, он расставил посуду, чтоб просохла, взялся за топор и стал нарубать дрова из тонких, сухих жердин.
Роман, давя стон, сжался в комок. Не успел. Да и не мог успеть. Тщетные надежды. Путы слишком прочны, а охрана слишком бдительна.
Пыхтя от усилий, показались Василь со Студентом. Они тащили наполненный водой ушат, продев в «уши» длинный шест. Ушат раскачивался, оставляя за собой блестящие, быстро впитывающиеся лужицы.
– Аккуратно, малы, – злился Василь. – Куда ты так скачешь? Всю воду выплескав.
– Ничего, вся твоя вода на месте, – бодро огрызался Студент.
– Та будемо ходить довго.
– А ты торопишься? Мы с Романом – нет.
Студент посмотрел на пленника, подмигнул ему и затрясся беззвучным смехом.
– Та тишей ты, дурны! – крикнул Василь. – Давай, куляй сюды. О-от!
Они перевернули ушат над котлом и пошли за следующим, дружелюбно переругиваясь на ходу.
Микола мерно рубил дрова, каждым ударом точно отсекая поленце в полметра длиной.
Роман, пытаясь не замечать нарастающий в ушах звон и алые червячки в глазах, снова взялся за свое безнадежное занятие. Еще несколько ходок, и котел наполнится. Доверху наливать не стоит, поскольку при с́адке жертвы часть воды выдавится, согласно закону Архимеда. Будут доливать по необходимости.
Чтобы не позволять разуму уходить за ту границу, из-за которой возврата нет, Роман начал считать усилия, глядя на мерно двигающегося Миколу.
Раз-два – вверх-вниз, раз-два – вверх-вниз…
Он понимал, что трение уже не имеет смысла, верхний шершавый слой коры он стер и скользит по гладкому дереву. Но все-таки не отступал и, как только Микола поворачивался к нему спиной, остатками сил продолжал: раз-два – вверх-вниз, раз-два…
Притопали водоносы, ловко опрокинули полный ушат, утопали.
Все шло деловито, споро, в успокоительном монотонном ритме. Возле Миколы уже высилась изрядная куча дров. Василь с каждым разом крякал все удовлетвореннее.
– Ну, досыть, – сказал он после очередного захода.
– Наконец-то, – выдохнул Студент.
Он сел на бревно и начал скручивать самокрутку. Устал, бедняга, аж вспотел.
– От, Миколка, молодец, – похвалил товарища Василь. – Нарубав мни на целы день.
– Ты ж пристав, як той слепень, – пробурчал Микола.
Он воткнул топор в толстый пень и присел рядом, вытянув свои непомерные ноги.
– Трохи одпочни [15] и палы огонь, – распорядился Василь. – А я покуль этого перевяжу.
Он медленно подошел к пленнику, лежащему с закрытыми глазами. Постоял пару минут, растягивая удовольствие.
– Э, москаль, – тихонько пихнул он носком сапога Романа в голову. – Не подох?
Роман с усилием открыл глаза, в которых были смертная тоска и мрак.
– Не подыхай, – попросил Василь. – Бачышь, кильки мы для тэбе старалися?
– Убей меня, – попросил Роман, вперив глаза в голубое, бездонное небо.
– Ни-и, – покачал головой Василь. – То неможно.
Он говорил ласково, почти заискивающе. Сейчас он любил свою жертву сильнее, чем собственного ребенка.
– Зараз я тэбе спеленаю, – присев на корточки, шептал он, – а потом посажу в водичку. Сперва тэбе будэ холодненько, а потом стане цё-еплэнько, як у маты в животыку. И мы з тобой поговорымо. Ой, як же ж мы з тобой поговорымо…
Он перегнулся через Романа и взялся за поводок, привязанный к сосне. Расстегнутые полы френча повисли, накрывая пленника. Роман мягким движением стряхнул обрывки веревки, вытянул нож из висящих на поясе Василя ножен и сунул отточенное острие в нависший над ним живот – в солнечное сплетение.
