Монастырь - Ширянов Баян (читать полные книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
У Котла от тяжелых размышлений и применения логического мышления на лбу выступила испарина. Смахнув соленые капли, завхоз продолжил рассуждать.
Следующими связями убитых были обычные мужики. Котлу довелось некоторое время повкалывать на промке, и некоторых из этой когорты он знал лично. Это были те, кто занимался маклями с деловьем. Оперчасти, как однажды поведали Исакову, об их деятельности было известно, но, поскольку подпольное производство не выпускало ничего опасного, кум закрывал на это глаза.
Сопатый мог бы спрятать дневник у маклеров, но за это с него потребовали бы некую мзду. А, как видел завхоз, семейство покойных использовало лишь ларечный чай. Так что дела в последнее время у них шли не очень хорошо, и свободных денег явно не водилось.
Выделив первую и вторую категории галочками, Котел обнаружил, что существуют и те, кто не вписывался ни в одну из предыдущих групп. Эти фамилии показались Исакову совершенно незнакомыми и он, вчитываясь в них, медленно ставил около каждой по жирному вопросительному знаку.
И вдруг ручка замерла, успев выписать лишь верхнюю дугу. Братеев. Первый отряд. Завхоз, не закончив вырисовывать вопросительный знак, автоматически сунул ручку в рот. Владимир Олегович Братеев был писателем. Не очень известным, но успевшим выпустить две книжки про свои путешествия по Кении. Вся зона знала, что сидит он на самом деле за политику, а менты желая пришить уголовку, доколупались к африканскому копью, сочтя этот экзотический сувенир холодным оружием, хранимым незаконно. Но не это взволновало завхоза. Кум, зная, что писатель писателем и останется, поставил его работать в библиотеку. Там Владимир Олегович и создавал свой очередной шедевр, в промежутках между получением и выдачей газет и журналов, и наблюдением за зеками, изредка навещавшими читальный зал. В отряды книги не выдавались принципиально. Стоило вынести какой-либо том за библиотечные стены, как тот исчезал навсегда.
А Сапрунов накануне своей гибели как раз посетил Братева. Где можно спрятать бумагу, как не среди других бумаг?! Котел отшвырнул ручку, порывисто встал, залпом допил холодный, уже покрывшийся радужной пленкой чай и стремглав вылетел из каптерки, забыв даже запереть входную дверь.
Весь путь до библиотеки Исаков чуть ли не бежал. Книгохранилище находилось здании бывших палат матерей-настоятельниц, где, на втором этаже, располагался и кабинет Лакшина. Запыхавшись, Котел быстрым шагом прошел мимо распахнутой двери в нарядную и, завернув за угол, оказался перед входом в библиотеку. Дав себе три глубоких вдоха для восстановления дыхания, завхоз потянул ручку двери на себя.
Братеев, как обычно сидел за стойкой и над ней виднелся лишь его бритый затылок.
– Эй, Владимир Олегович. – Позвал Котел.
– Слушаю вас. – Библиотекарь поднял голову и на Игоря уставились два неестественно огромных из-за толстенных стекол в очках писателя глаза. – А, опять восьмой отряд пожаловал. – Братеев остановил свой взгляд на бирке вошедшего. – Что-то зачастили вы к нам… Итак, чем могу быть полезен?
Слегка ошалевший от непривычного обращения, Исаков, наконец, сформулировал фразу, на его взгляд, достойную произнесения:
– Владимир Олегович, будь любезен, чего у тебя брал Сапрунов?
– Вот, извольте.
Библиотекарь тут же достал из-под стойки какой-то толстый том, обернутый желто-зеленой муаровой бумагой. Из-под обложки виднелся выступающий коричневый прямоугольник.
– Это Борис Можаев «Мужики и Бабы». Настоятельно рекомендую почитать. Не пожалеете.
– Да мне не читать… – Котел вдруг остро почувствовал, что в чем-то виноват и потупился – Это та самая книга, которую Сапрунов брал?
– Та самая. – Заверил Братеев, – Это в лагере единственный экземпляр.
Исаков взял толстую книгу, бегло пролистал. Нет, между страницами ничего не было. Лишь выпал на пол читательский формуляр Сапрунова. Подняв его, завхоз раскрыл коричневую книжицу. Внутри была всего одна запись, датированная вчерашним днем.
– А скажи, Владимир Олегович, – с каждым проведенным в библиотеке мгновением Игорь чувствовал себя тут все неуютнее, – Сапрунов ничего тут не оставлял?
– Нет, – покачал головой писатель, – Совершенно ничего. Правда… Понимаете, он высказал одну странную просьбу… Не давать никому книгу, которую он читал. Но, поскольку он уже умер, я, думаю, совесть моя чиста.
– Я посижу пока? – просительная интонация давалась Котлу не очень хорошо и эта фраза вышла скорее констатацией намерения, чем просьба об одолжении.
– Вам записать эту книгу?
– Нет, не надо. – Котел окончательно смутился. Он сел за ближайший стол и начал медленно просматривать каждую страницу книги, пытаясь найти на полях или в тексте рукописные замечания. Таких оказалось немало, большинство с матерком, но все они относились, как понял завхоз, к сюжету романа. Ничего, что могло бы оказаться записями Сопатого, завхоз не обнаружил.
Удрученный, он вернул книгу Братееву и без единой мысли в голове поплелся обратно в отряд. А там его уже ждал сюрприз.
Едва Котел отворил дверь в каптерку, как его встретил раскат хохота. Этот смех невозможно было спутать ни с каким другим. Такие звуки из своей глотки мог извлекать лишь один человек на зоне – блатной шестого отряда по кличке Колесо.
– …а она: «Ты ж у меня первый!» Хренососка фигова! – давясь собственным гоготаньем рассказывал блатной. Ему, вольготно расположившись на стульях, внимал Пепел. Шмасти видно не было.
– А, вот и Котел пожаловал! – весело гаркнул Колесо. – Ну, заходи, чего на пороге застыл?
– А ты сам чего приперся? – неприветливо буркнул Исаков. – Или в шестом места не стало?
– Места полно! – не идя на конфликт, заверил блатной. – А тебе, вот, пахан зоны привет передает.
От былого веселья не осталось и следа, и Исаков понял, что Колесо забрел к нему в каптерку неспроста.
– И ему от нас тоже. – Кивнул завхоз.
Пепел, поняв, что он тут уже лишний, тихо скрылся за дверью. Игорь занял теплый, от задницы шныря, стул.
– Крапчатый спрашивает, нашел ли ты дневник? – блатарь сразу перешел к делу.
