Джаханнам, или До встречи в Аду - Латынина Юлия Леонидовна (электронная книга TXT) 📗

И тут чья-то рука отстранила генерала, и слегка заикающийся от водки голос сказал:

– Да что ты с ним мяукаешь!

Из-за спины его вышел Саша Колокольцев. Он был пьян еще сильней Шлыкова. Видно было, что он шатается, как чернобыльник на ветру, и что все мысли в его башке утекли с водкой. Саша шагнул к Руслану, и генерал с ужасом заметил у него в руке длинный нож, рукоять которого выше ладони раздувалась в тяжелую стальную шишку с короткими зубчиками.

Руслан сделал шаг назад, – и в этот момент стальная шишка влепилась ему в челюсть. Чеченец упал как подкошенный.

«Ну все, – подумал Шлыков, – сейчас нас перемочат». Однако охрана по какой-то причине не бросилась на помощь к хозяину, и один из охранников что-то громко крикнул по-чеченски, обращаясь к остальным.

Руслан лежал на покрошенных белых плитах в метре от БТРа, и Халид, приподняв его за волосы одной рукой, держал другой нож у его горла. Усольцев сделал шаг вбок, потерял равновесие и сел у машины.

– Ты знаешь, почему русские боятся чеченцев? – спросил Халид, сидя на корточках перед Русланом.

Руслан молчал.

– Потому что чеченцы не боятся смерти. А русские боятся. А ты, Руслан, как русский. Ты боишься смерти. Ты понял?

– Я заплачу, – тихо сказал Руслан, – я тебя прошу, успокойся. Ты пьян. Подумай, что ты делаешь.

– Хью лхитарий? [2]

В следующую секунду охрана подхватила Халида под мышки. Халид обернулся, и лезвие ножа, сверкнув в последних лучах заходящего солнца, прочертило прореху в рукаве одного из его собственных боевиков. Мгновенно образовалась куча мала: нож, звякнув, улетел в траву, Руслан бросился на Халида и вместе с охранниками стал крутить ему руки, и кто-то из чеченцев, дав очередь в воздух, заорал:

– Стоять! Всем стоять!

Через полминуты Халид стоял у края пирса, и его мучительно выворачивало прямо в воду, в черный темный проем между склизкими столбами и белобоким бортом яхты. Усольцев и Соболев держали его за плечи. Все были настолько пьяны, что не поняли, на каком языке орал хабаровский коммерсант.

– Тише, тише, – говорил Соболев, – тише, Саня, все в елочку. Он заплатит. Правда, Руслан Александрович?

Руслан и его охранники стояли в метре, и лицо Руслана было цвета филе трески. Зубы его мяли незажженную сигарету.

– Вы все пьяны, – сказал вполголоса Руслан Соболеву, – уезжайте, пока не случилось много такого, о чем все мы потом пожалеем.

Халид плохо запомнил то, что было дальше. Он помнил, как они пили, сидя на броне; как снова брали водку в круглосуточном кафе на трассе и как сняли тут же двух «плечевых» девочек.

Халид помнил, как он лил в себя почти чистый спирт под придорожной березой и как рядом над проституткой сопел зам командующего округом.

Потом он пришел в себя внутри отсека и долго соображал, какой сейчас год и куда его ранило. БТР свернул с шоссе, перевалил через придорожную канаву и, проминая кустарник, вполз на железнодорожную насыпь.

Машина чихнула раз и другой, дернулась и заглохла. Водитель еще раз нажал кнопку пуска. БТР заурчал, дернулся, словно его ударили током, – и заглох снова.

– Вперед! Вперед! – заорал генерал.

Халид пришел в себя – почти.

– Солярка кончилась, – сказал Халид.

Пассажиры начали пьяно материться.

– Да какое кончилась, – возмутился генерал Шлыков, – еще литров пятнадцать…

– Вылезаем, – сказал Соболев.

Пьяный экипаж выбрался из машины. Халид вместе с Соболевым вытащили генерала. Была уже ночь. БТР, перевалившись за рельсы двумя парами ведущих осей, торчал почти поперек пути, и в трех метрах за ним рельсы превращались в мост, а насыпь ныряла вниз, к остреньким камням речушки.

Халид открыл машинное отделение и отвинтил крышку, расположенную внизу бензобака. Жидкость оттуда стала стекать на землю.

– Солярка кончилась, – повторил Халид, – вода осталась.

Как и почти всякое дрянное армейское топливо, солярка, которую залили в баки машины, была на треть разбавлена водой. Так как дизельное топливо было легче воды, плавающий заборник впрыскивал его в систему до той минуты, пока не дошел до воднодизельной взвеси, находившейся на самом дне бака. Как только вода попала в систему подачи, БТР встал.

Усольцев, опершись о вздернутый нос машины, блевал между шпал. Московский полковник, будучи извлечен на воздух, что-то пробормотал и тут же уснул. Остальные участники пирушки были не в лучшем состоянии.

Халид сообразил, что они застряли примерно в том же месте, где пересекали пути в прошлый раз. Вынул из кармана телефон и протянул Усольцеву.

– Звони в часть, – сказал он.

– А?

– Звони в часть, пусть срочно везут соляру. Я поменяю фильтры, а они привезут соляру.

– А?

Соболев вырвал у Халида телефон и принялся нажимать на кнопки.

Из бака вылилось два ведра воды. По счастью, конструкторы машины хорошо знали специфику снабжения как в условиях фронта, так и в условиях воровства, и на двигателе стоял спецфильтр, отделявший воду от топлива. Халиду пришлось снять оба фильтра и топливопровод. Очистка системы заняла минут пятнадцать.

Когда Халид спрыгнул с брони, Усольцев вместе с рубоповцем пели, держась за руки. Солярки нигде не было видно.

– Позвонили? – спросил Халид.

– Они там все пьяные, – заорал Соболев, – они там все в ж… пьяные! Вот приеду, глаза на жопу натяну и моргать заставлю!

И в эту секунду Халид увидел желтый глаз электрички. Она шла вдали по берегу моря, изгибаясь по гигантской кривой, и генерал Шлыков за его спиной изумленно охнул, заматерился и протрезвел.

– Валим к черту! – заорал замкомандующего округом.

Взгляд Халида упал на полковника из Москвы. Тот лежал на насыпи ничком, обняв последнюю пятилитровую канистру с рисовым спиртом.

– Оттаскивай его, – заорал Костя Покемон.

Из раскрытого люка высунулся Усольцев. Халид вскочил на броню с канистрой.

– Лей самогонку, – заорал он менту, – лей в бак, кому сказал.

Усольцев в ужасе выдирался из люка.

– Бежим! – орали на насыпи в три глотки.

– Я залью, – сказал Соболев, хватая канистру.

Халид спрыгнул в люк и скользнул на водительское место.

– Лей, твою мать!

Замначальника РУБОПа трясущимися руками лил самогонку, расплескивая половину мимо.

Электричка заорала дурным голосом, заметив темную массу на путях, и стала снижать скорость. Халид, в машине, лихорадочно жал на кнопку пуска.

– Выпрыгивай, – надрывался снаружи мент.

Халид нажал на кнопку еще раз, и в двигателе грохнуло оглушительным треском стартующей ракеты. Спирт, впрыснутый под чрезмерным для него давлением, не загорелся, а взорвался. Машину подбросило вверх, Халид врубил передачу, и БТР слетел с рельс, проламывая кусты и снося деревья.

Поезд пронесся в метре от машины, мигая квадратами освещенных окон и оглушительно свистя. Халид выскочил из люка вовремя, чтобы увидеть на последнем вагоне надпись: «Кесарев-Москва».

Шоссе внезапно осветилось фарами, и Халид увидел армейский «Уазик», от которого бежал солдатик с ведром солярки.

– Ой блин! – сказал за спиной Халида генерал Шлыков, – а выпить осталось?

Майор Якушев, в теплой кожаной куртке и джинсах, сидел за рулем мощного «Субару» и краем глаза наблюдал за четырьмя чеченцами, идущими через засыпанный мусором двор.

Девятиэтажный дом, выстроенный «покоем», был добит воровством, как гаубицами. Даже воздух во дворе пах неисправной канализацией. Антикварные японские машины загораживали вход в третий подъезд, туда, куда вошли чеченцы и где Висхан, с помощью ФСБ, снял квартиру.

Чеченцы прибыли в Кесарев час назад в поезде «Москва-Кесарев». Висхан встретил их на вокзале; перед встречей он позвонил по условленному телефону.

Висхан Талатов вышел из подъезда через час, направился к освещенному магазинчику в соседнем квартале. Майор тихо завел мотор и поехал следом.