Крысиные гонки (СИ) - Дартс Павел (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений .TXT) 📗
В толпе были их семьи, но это мало что меняло. Оторванность, постоянное житьё в казарме, грубые «солдатские» развлечения, кровавые походы «на дорогу», ежедневная «политинформация» от Мунделя и прошлая «децимация»-убийство сделали своё дело: это были уже не сыновья и внуки; это были, как выразился про них Вовчик, «гады и отморозки». Воспитание — большое дело. Но воспитать в человеке привязанность, доброту, сострадание — нужно время и терпение. Чтобы вернуть человека в скотское состояние, в мир инстинктов и примитивных желаний — быть в тепле и безопасности, иметь власть над другим, поиметь самку, — времени нужно совсем немного, особенно если этим целенаправленно заниматься. «Журналист и политтехнолог» знал своё дело:
— …чудовищное, кошмарное преступление! Убита семья! Нет — убиты две семьи! Убиты две семьи жителей нашего села: Филатовы, Новиковы и … И их сожители, то есть — семья, сострадательно принятая ими в дом! Кровавыми выродками с «пригорка» совершено кошмарное, чудовищное преступление! Несмотря на праздник, несмотря на … совершено, да!! Подлые выродки в светлый, семейный праздник совершили вылазку в мирное наше село и… струсив нападать на тех, кто может себя защитить, они напали на мирные семьи, убили их, и подло и вероломно сожгли дом в котором они жили!..
В деревне все уже знали, что загорелся — и сейчас уже догорает! — дом семьи Богдановых, выселенных Филатовыми из их дома, — но, конечно, никто и не подумал поправить пропагандиста. В конце концов, чей дом — это частности, и Сергею Петровичу виднее, и вообще…
— …убить две семьи, две мирные, прекрасные семьи мирных тружеников, за краденую из нашего же амбара продукцию, за палёную хоревскую водку и благословение подлого извращенца так называемого «Отца Андрея! — это нужно было быть …
— Я убью их как падаль!!! — заорал кто-то из тёмной шеренги с фонариками. Метнулись лучи — это трясся Филатов Лёнка, «Тигр», хватаясь дрожащими руками за стоящих рядом товарищей. Его удерживали. Раздались бурные рыдания. В толпе тоже кто-то всхлипнул.
Подбодрённый таким образом «пропагандист и политтехнолог» ещё возвысил голос:
— Можем ли мы и дальше терпеть такое соседство?? Можем ли мы и дальше закрывать глаза на то, что рядом живут и нагло жируют за наш с вами счёт подлые холуйствующие твари, наймиты кровавого генерала Родионова, жулики и воры, клерикальная вооружённая до зубов орда, только и ждущая, чтобы выбрать случай, напасть, и убить честных тружеников Озерья! Можем ли мы и дальше делать вид, что мы не замечаем этого, этих подлых и наглых, развращённых безнаказанностью тварей, учиняющих одно беззаконие за другим?.. Нет, мы… Ик! — он громко икнул, на мгновение сбившись, но тут же продолжил:
— …мы решительно должны положить этому конец; решительно…
— Что случилось-то сёдня? Кого убили?.. Кто? — вдруг совершенно неуместно раздался женский голос из толпы. Мундель поперхнулся, замолчал.
— Кончай лозунги кричать, скажи что-нибудь по делу! — вполголоса посоветовал ему экс-юрист; но тот лишь дёрнул плечом: «- Сам знаю как надо!» и продолжил:
— Этим подлым нападением и кошмарными убийствами, совершёнными в светлый семейный праздник, хоревская клика и банда мракобесов с «пригорка» окончательно поставила… поставила… ик! …поставила себя вне всех человеческих законов и… и…
Политтехнолога вырвало; прямо себе на грудь и на крыльцо. В толпе ахнули. Пошатываясь, он спустился вниз и шагнул из круга света от фонаря в темноту. На его место на крыльце взошёл, брезгливо стараясь не ступать в лужу рвоты, экс-юрист Попрыгайло.
Он был более корректен.
Из его речи, достаточно сжатой и информативной, изобилующей выражениями типа «конечно же; несомненно; как всем известно», жителям стало ясно, что ночью произошло следующее:
— банд-группа с пригорка спустилась в село, и, пользуясь численным превосходством и внезапностью, напала на дом… эээ… Филатовых. Убив как самих Филатовых — всех! Включая старую их мать; убив их соседей и… и сожителей — мужа и жену. Убив и жену Богданова. А также, судя по всему, похитив их малолетнюю дочку — несомненно, для проведения над ней кровавых ритуалов, которые, как всем известно, проводятся в мрачном храме порока — веем известной бывшей церкви на пригорке. Подожгли дом! Очевидно, чтобы скрыть следы преступления! Этому свидетелем был… вот!
Попрыгайло поманил пальцем, и из-за спины Бориса Андреевича выступил, потупясь, Альбертик-Хокинс. Голова у него, без шапки, была обильно и неумело замотана обрывками простыни, правая рука также на перевязи.
— Вот! Мальчик попался у них на пути — и чуть не стал очередной жертвой серийных насильников и убийц! Ему… ему сломали руку, размозжили голову прикладом!
«Мальчик Хокинс» покивал, не поднимая взгляда от земли, соглашаясь: да-да, так всё и было…
— Придуряется, небось, по своему обыкновению… — раздался голос из толпы. Хокинса, после его похождений по погребам и сараям, после краж из кладовок, в Озерье недолюбливали, и не доверяли ему.
— Иди сюда! — строго подозвал его экс-юрист, и, ухватившись за край повязки, вдруг одним рывком попытался сорвать её с головы мальчишки, чтобы показать всем его рану…
Окрестности огласил дикий визг:
— Ай-яй-яй-я-яяй!!! Бля-аааа!!! Ты чо делаешь, блядь, больно же!!! — Хокинс схватился за голову, и рванул в темноту.
— Как вам не стыдно! — обращаясь к толпе, произнес Попрыгайло, — Парень реально пострадал — вы все видите! Кроме того…
Он поманил пальцем, и из шеренги парней выступил один, прячущий одну руку под бушлатом, так, что один рукав болтался свободным.
Пара фонариков осветила его. Тот страдальчески скривился.
— Вот! Селедеев — один из бойцов нашей славной дружины территориальной обороны. Он храбро встал на пути обезумевшего от религиозного дурмана Богданова-старшего, который, вооружившись топором, попытался напасть на наших защитников… вот… был ранен. А тот был застрелен!
Юрист последовательно указал плавным движением руки сначала на раненого парня, затем на лежащее поодаль тело.
— Как же так?.. — послышалось из толпы, — Они, те, что с пригорка, его жену убили; а он — с топором, — на наших же защитников напал?.. а не на них…
Экс-юрист на минуту смешался.
— Не так, не так надо… — пробормотал, оттирая блевотину с груди снегом, пробормотал стоящий рядом со старостой Мундель-Усадчий, — Не надо им на логику давить. Надо на эмоции. И — что-нибудь сплочающее, какое-нибудь примитивное общее действие…
— Кто это?.. — поморщившись, осведомился староста у приводящего себя в порядок пропагандиста, локтём щупая у себя под курткой успокаивающую твёрдость большого пистолета. Пристрелить крикуна, что ли? По законам военного времени…
— Аааа… этот… Максик, приживал у дочки бабы Вари. Эвакуированный. Чмо…
— Так что он голос подаёт?.. ты в порядке уже? Иди — заткни его. И — не обблюйся опять, мудак!!
Тот вновь взошёл на крыльцо, подвинув экс-юриста, поспешившего опять занять место в тени.
— Братья и сёстры, ставшие родными мне жители Озерья! — проникновенно начал пропагандист, — Простите меня — я плохо себя чувствую. Не из-за алкоголя — не подумайте. Нет! Я… вообще не пью! Но то, что я увидел возле дома Филатовых, это кошмарное, достойное фильмов ужасов, зрелище истерзанных трупов… простите, это зрелище произвело на меня чудовищное впечатление!.. Убитый мужчина во дворе!.. В груди торчит… вы только подумайте, подумайте только — стамеска! Не нож, не клинок — стамеска! Как знак, как сакральный знак объявленной войны всему мирному, всему человеческому! Подумайте — не просто так этот знак оставлен нам!! Я — человек мирной профессии… Все мы — люди мирных профессий. Только подлая агрессия бесчеловечного мувского режима и опасность, исходящая от клерикальных бесов с пригорка заставила нас… наших детей… взяться за оружие!.. Вы все свидетели!.. — он показал на лежащее тело, — какое чудовищное, гипнотическое воздействие оказывает эта мракобесная клика на несчастных людей Озерья!.. Богданов… Я знал его — он был простым человеком… как и его жена… его сын… заблуждался, и… и был репрессирован в соответствии с законом… и он… несмотря на то, что банд-группа с пригорка убила его жену и сожгла их дом, сошёл с ума под воздействием религиозного дурмана, напускаемого подлым гадом Андреем, и, вместо того чтобы обратить свой топор на них, обезумев, пошёл на нас!..
