Земля войны - Латынина Юлия Леонидовна (книги онлайн без регистрации .txt) 📗
– Первого из них, которого я поймал, я сдал властям. Я не собирался этого делать, но так получилось. Мы везли его и трещали по рации, как сороки, менты услышали наши переговоры, потребовали его отдать, я отказался, они нажали на Заура, а Заура я не мог не послушаться. Этот, пойманный, просидел два месяца в тюрьме ФСБ, и так как согласно официальной версии, ни один из террористов, захвативших роддом, не ушел живым, его даже не спрашивали на эту тему. А так как кроме роддома, на нем ничего не было, его дядя пришел и выкупил его за двадцать тысяч долларов. Потом мы ловили его еще полгода.
– И сколько террористов ушли?
– Пятнадцать.
– А сколько сейчас осталось в живых?
– Трое. Не считая руководителя.
– Вахи Хункарова?!
– Вахи Арсаева.
Кирилл ошарашенно молчал несколько секунд. Он не знал, с чего начать.
– Но…но нападением руководил Хункаров!
– Хункаров командовал одним из отрядов. Руководителем всей операции был Арсаев. Хункаров погиб, поэтому его и назвали главным. Один Ваха, другой Ваха – какая федералам разница? Теперь ты понимаешь, почему никто не хочет ловить участников теракта?
– Но Арсаев все равно мертв.
– Он жив.
Перед глазами Кирилла снова встало отвратительное скрюченное тело, присыпанное шелухой от собственной кожи.
– Этого не может быть, – наконец сказал Водров. – Ты сам, да нет… Он бы объявился! Он бы рассказал, как посадил федералов в лужу…
– Он боится меня больше, чем федералов. Он жив. И это очень хорошо, потому что у меня к нему много вопросов.
В этот момент дверь кабинета распахнулась, и в нее вошел пожилой кумык в сопровождении двух людей Джамалудина. Горец встал навстречу гостям, а Кирилл коротко распрощался и вышел.
Спускаясь по лестнице, Кирилл увидел в раскрытую дверь мэра города. То т стоял в собственном предбаннике, громко объясняясь по телефону, и вокруг него толпилась охрана и просители. Кирилл решительно вошел в предбанник.
– Заур Ахмедович, – сказал он, – вы уезжаете?
– Нет. Вы хотите поговорить?
– Если честно, я давно хотел посмотреть ваш завод.
Полное желтоватое лицо мэра вдруг окрасилось улыбкой.
– Я вам сам покажу, – сказал Кемиров.
Завод нефтегазового оборудования поразил Кирилла. Дело было не в том, что заводоуправление было отремонтировано и покрашено, а стволы деревьев, торчащие из мокрых ухоженных газонов, были аккуратно побелены. Дело было не в шкафчиках в раздевалке и даже не в белом унитазе в мужской душевой. Унитаз на заводе был удивительным явлением для республики, где даже в Оперном театре сортир представлял из себя фаянсовую дыру в полу.
Дело было в том, что завод был полностью переоборудован.
Весь.
Если не считать старенькой мартеновской печки и еще какого-то пресса, вывезенного из Германии в порядке контрибуции, на заводе не было ни одной машины, выпущенной позднее 1996-го года. Старые советские цеха выпотрошили, как утку, покрасили снаружи и изнутри, и начинили сверкающими автоматическими линиями с немногочисленными рабочими, прохаживающимися у приборов.
В огромном и гулком складе катались туда-сюда желтые погрузчики с вращающейся лампочкой и выставленными вперед бивнями. Они таскали какие-то коробки с английскими надписями. Под потолком лениво ехал кран.
Кирилл смотрел на этот склад и вспоминал вчерашнюю ночь на кладбище. Кладбище и склад были не из двух разных веков. А из двух разных тысячелетий.
Потом он поднял голову и увидел в дальнем конце склада две знакомые буквы, «м» и «ж», и под ними надпись: «комната для намаза». Кирилл резко втянул воздух сквозь зубы и пошатнулся.
– Что такое? – спросил Заур Кемиров.
– Э… ничего. Я… вчера плохо спал.
– Я знаю, – сказал Заур.
Кирилл обернулся. Мэр Бештоя стоял чуть позади него, засунув руки в карманы серого шерстяного пальто, и на фоне бетонных гулких стен его лицо казалось полным и старым, как увядающая луна.
– И что вы скажете? – спросил Кирилл.
Заур помолчал.
– Джамала воспитывал наш дед. Меня воспитывал отец, но он умер, когда Джамалу было семь лет, а наш дед, наоборот, вернулся из лагеря. Он был двоюродный брат Амирхана, и он ушел в горы в двадцать седьмом, и Амирхана коммунисты расстреляли, а деда, когда они взяли, они его всего лишь посадили. Он учил Джамала, как убить человека заточкой и как это сделать двумя пальцами. Он только в лагере убил двадцать семь человек, наш дед. Когда Джамалу было тринадцать, я забрал его в город и сказал ему: «Джамал, ты гордишься своими предками. Ты говоришь, что аварцы – воины, а русские – бараны. Ну и кто покорил кого? Кого больше, русских или аварцев? Кто лучше живет? Сейчас не времена имамата. Здесь, по дороге к Назаровской, есть мертвое село в горах. В нем все вырезали друг друга, потому что сорок лет назад старейшины не смогли договориться о мире. Если мы хотим, чтобы нас уважали, нам надо перестать жить так, как будто на земле до сих пор все ходят в бараньих шапках». Спустя год Джамала выгнали из школы, потому что он избил учителя биологии. Между прочим, тот был кандидат в мастера спорта по боксу.
– И что?
Заур Кемиров смотрел на широкий двор, заставленный контейнерами. Ночной снег снова растаял, и весеннее солнце с высоты Ялык-Тау палило прямой наводкой по последним его кусочкам. Такой уж климат тут был в горах, что ночью была зима, а днем – лето.
У Заура был небольшой завод по меркам того же Владковского. У Заура был небольшой завод даже по меркам здешнего бюджета. Кирилл на глазок оценил новые линии в сто – сто пятьдесят миллионов долларов. За пять лет существования федеральной программы развития машиностроения президент Асланов и его семья развили машиностроение на восемьсот миллионов долларов. Никакого следа этих денег в природе Кириллу обнаружить не удалось.
– Вы видели женщину сегодня утром? – внезапно спросил Заур. – У которой ребенка не брали в детский сад?
– По-моему, она была пьяна, – сказал Кирилл.
– У нее нет ребенка. Ее ребенок погиб в роддоме. Она ходит по всему городу и рассказывает об этом ребенке. Неделю назад она принесла мне его фотографию. Это была обертка от шоколадки «Аленка». Ну и кто был прав – я или брат?
И мэр Бештоя, не оглядываясь, пошел к выходу со склада.
Глава пятая,
в которой Арзо Хаджиев пытается освободить Бештой от ига неверных; и в которой выясняется, что брать на себя все глупости, которые совершает власть в этой стране, может только самоубийца
В 98-м году Джамалудин пришел к брату и сказал:
– Послушай, наш народ воруют как кур; недели не проходит, чтобы ко мне кто-нибудь не прибежал за помощью, а потом меня за глаза еще и корят, что я в доле. С этим надо закончить.
Заур испытующе поглядел на своего брата. Он никак не мог сказать, что слухи не имеют основания: Заур знал по крайней мере один случай, когда его брат сплавил Арзо какого-то французского миротворца, вздумавшего торговать гуманитарной помощью. История эта наделала много шуму, и вдобавок после этого Джамалудин получил все деньги, которые иначе бы украл француз.
– Что ты хочешь сказать? – спросил Заур.
– Людей воруют потому, что нет власти, а власти нет потому, что мэр – баран. Ты должен стать мэром.
Заур помолчал и ответил:
– Не пори чуши, Джамал. Наш род всегда найдет, как защитить свою честь и свой бизнес. А брать на себя все глупости, которые совершает власть в этой стране, может только самоубийца.
Спустя три недели в город Бештой приехал президент республики Ахмеднаби Асланов со своим сыном Гамзатом. Они перерезали ленточку на новом заводе Заура, и заглянули на молочную ферму, и когда Гамзат возвращался с фермы, он сказал отцу:
– Послушай, этот человек слишком богат, чтобы слушаться власти. Надо завтра же наслать на него проверку и отнять у него бизнес.
