Крысиные гонки (СИ) - Дартс Павел (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений .TXT) 📗
Диего изобразил несколько изящных и быстрых фехтовальных движений, и опять выпрямился, опираясь на трость. Сказал нравоучительно:
— Дорогие мои юные друзья, я одного не понял: зачем вы по требованию этого мерзавца положили оружие на землю? Dejar las armas в этой ситуации было совсем, совсем никудышным выходом! — правильно вам, я слышал, Владимир говорил!.. Это было, амигос, очень по-киношному: сложить оружие и вообще беспрекословно выполнять все требования захватчика. Мы не в кино, друзья, тут такого делать нельзя!..
— Вот! — обрадовался Меньшиков-Шалый, — Я говорил Женьке: ты чо, с ума сошёл, пистолет отдавать?? Мало ли что он бы попросил!
— Я за Алёну сильно испугался!.. — угрюмо буркнул тот.
— Испуга-а-ался он! Все испугались! Но вот пистолет положил только ты! И нам ещё велел!.. Хорошо ещё что вот — дядя Диего! А так бы!..
— Ладно! — прекратил дебаты Женька, и начал распоряжаться — Давайте-ка за дело! Рюкзаки «с этих» сняли??
— Вон лежат…
— Американец — можно было бы тебе его куртку, но… хорошая куртка. Но — была. О! Лёнька, Рэм — смотайтесь в квартиру этого… ключи у него ж возьмите, если заперто. Пошуруйте там… пожрать; вообще что полезного; ну и куртку для Билли, а то эта совсем позорная. Вдвоём, всё только вдвоём теперь, и оружие держите наготове! Рэм, кстати, ты чо сразу не стрелял — ты рядом был же??
— С чего стрелять — с обреза?? — отмазался тот, — Ты видал, там разлёт какой?? Я б их с Лёшкой так двоих и завалил бы!
— Командует ещё!.. — буркнул Меньшиков.
— Шалый! — тут же мстительно распорядился Женька, — Двигай на балкон! Секи оттуда — мы тут здОрово нашумели, чтоб не приехал никто! СпанчБоб — с пацанами вместе сходи вниз, машину проверь. Фибра — с ним. Ночевать тут… чо-то не климатит тут ночевать, как думаешь, Билли?
Владимир кивнул. Да, в городе, хотя на стрельбу и крики вроде бы никто не приехал, было совсем некомфортно. Тем более в доме, где у подъезда два свеженьких трупа. Надо в Нору двигать…
— Жень. Там мой Судзуки внизу — ты видел. Он на велосипедный замок к перилам пристёгнут — этот вот, Макс, и пристегнул. Ты попроси пацанов найти ключи, или чем трос перебить…
— А сам-то ты чо??
— Сам я… что-то совсем нехорошо мне, Жень…
— Температура у него! — вмешалась Алёна, — Высокая. Да он почти бредит! Увозить его надо.
Уже трясясь в «буханке» на пассажирском сиденье — вёл машину Женька, — укутанный несколькими одеялами и напоенный горячим сладким чаем, найденным в квартире Макса и Валентины, Владимир вспоминал прошедший день.
Такие дни пролетают как мгновение; и только потом, может, через годы, вспоминаешь те события, и удивляешься, как они могли спрессоваться в столь короткий промежуток времени. Коттедж — когда смерть была, казалось, совсем рядом; оставленный там Виталий Леонидович… ночной налёт, Пломбир, Крест, Наташа… да, Наташа… как же с ней-то? Где она сейчас… Что с ней будет, если он…
Мысли путались.
А Алёна-Лёшка явно что-то ко мне неравнодушна… что говорить — и пацаны заметили, и Женька вон, хоть ничего не говорит, но заметно — дуется. Этого ещё не хватало… А вовремя Диего подъехал, очень вовремя… да, сказал — «Славу Регионов» переоборудовали под курсантскую столовку — хорошо что продукты оттуда в основном перевёз в Нору… Что он сказал-то: Андерс приходил — насчёт бензина и дизеля, два наливняка, хотя и без документов… Откуда у них такие объёмы?? Что оставят на сохранение — это ладно, хорошо даже… на стройбазе есть куда загнать, чтоб неприметно, Оберст места знает… надо будет завтра с ними пересечься… температуру вот только сбить — не вовремя…
Оглянулся — пацаны и Алена, теснясь между загнанным в буханку Судзуки и перетащенным туда же добром из квартиры свежеупокоенных — конечно же добром полезным, тёплым или съестным, плазменные телевизоры и пылесосы в Норе явно были без надобности! — продолжали обсуждать произошедшее:
— …всё равно стрелять надо было!
— Я те говорю — нельзя там стрелять было, опасно! Потому что близко!
— А ты, Лёшка, чо ты не вырывалась?
— Не, ну ты такой простой, Лёнь, как там вырываться?? Эта бабёха толстая как в меня вцепилась! — и нож к горлу, и глаза такие бешеные!.. А за другой рукав — этот, с обрезом. Как тут повырываешься??
— Да уж…
Алёна помолчала и добавила тихо:
— Вообще, честно говоря, я думала что мне всё… Мама мне рассказала, что как-то у цыганки гадала на мою, значит, судьбу. Ну и цыганка сказала — что дочка ваша, грит, умрёт от металла в горло…
— Соврала. Цыганки — они такие!..
— Может, соврала — обиделась, что мало денег дали. Может — правда так нагадала. Но когда мне эта тётка нож около горла держала — я думала всё…
— Цыганок — мочить надо! — Шалый, нагло-авторитетно, — Чтоб не гадали разную фигню!
— Хы! — Хы-гы! Точно — мочить! — заржали одобрительно остальные Уличные Псы, — А то нагадают всякого, а Лёшка переживает!
— Да, дядя Диего — вовремя!..
— Не, ну как с палкой-то своей!.. Как со шпагой в кино!
Диего… Владимир перевёл взгляд на разматывающуюся под колёса в свете фар зимнюю дорогу. Да, Диего как никогда вовремя. А что он вообще знает про Диего? Кто он — Диего? Испанец? Да нет же, просто образ такой себе выбрал. Кажется — историк, даже кандидат наук; что-то упоминал кто-то, Рамона, кажется… как там Рамона и её «девочки»?.. Ничего он не знает, по сути, про Диего. Разве что положиться на него можно… впрочем, в наше время это вполне заменяет долгие годы знакомства и кипы самых лестных характеристик… странный он, Диего. Загадочный. Чем живёт, ради чего живёт…
УПОВАТЬ НЕ ТОЛЬКО НА БОГА
Вовчик подбросил в рдеющее алым жерло печки полено, прикрыл дверцу. Взял металлический совок на длинном пруте, который Степан Фёдорович называл по-смешному «шумовка», выгреб из поддувала накопившуюся белую, пушистую золу с редкими включениями тёмных недогоревших угольков, ссыпал её в стоящее рядом ведро. Почти полное уже. Подумал, что надо бы пойти, посыпать золой дорожки во дворе — укатали их так, что того и гляди навернёшься… но не пошёл — это терпит; а у горячей печки было так уютно, тепло, что идти куда-то опять на холод ну никак не хотелось… Автоматически, уже по выработавшейся привычке, проанализировал свои ощущения — а ведь это я ленюсь, по большому-то счёту… Да, и то что сегодня практически весь день на улице, на морозце, да физически в полную силу — это не считается; вынести ведро-то с золой — это не великий труд и небольшие усилия… а неохота! Спина побаливает, плечо опять же… и тепло. Нет, так-то заставить себя, привычным волевым усилием заставить подняться и пойти, сделать что-то полезное, что велит разум — это без проблем, это — привычно!.. нельзя себе давать распускаться, нельзя! Так вот дай себе слабину раз, другой, — а потом и утром вставать не захочешь, вылазить из-под тёплого одеяла в выстывшую за ночь комнатку… этого ждёшь?? Ничего себе!.. Не-е-ет, так нельзя!
Вздохнув, приподнялся было — в натруженной за день спине жалобно пискнули позвонки, — нацелился взять ведро, — услышал, как снизу лестницы стукнула дверь, затопали, отряхивая снег. Вовчик тут же и вспомнил: ага, у нас на 18 вечера сегодня же совещание… Тут вот. У него. Планёрка на неделю, обсуждение мероприятий на Новый Год, ага. Совсем забыл было… Взглянул на часы — без четверти. Сейчас начнут соратники подтягиваться. Не спешно с золой, да, подождёт!
Организм, получив «увольнительную», блаженно охнул и расслабился. Ну расслабься, расслабься, не помешает; сегодня весь день напрягался…
Тут же и скрипнула дверь; просунулась бородища Отца Андрея, затем появился он сам. Вошёл, ещё раз постукал валенками, привычно поискал глазами икону в углу, не нашёл; перекрестился так, в пространство; поздоровался, хотя сегодня уже виделись. Первый…
— Морозит сегодня, а!..
