Крысиные гонки (СИ) - Дартс Павел (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений .TXT) 📗
Голова её мотнулась назад…
Мгновенно выдернув свою тросточку-оружие, — при этом из глазницы отчётливо плеснуло тёмным, — Диего мгновенно и очень сильно взмахнул ею в воздухе — тросточка описала правильный и красивый полукруг, свистнул разрезаемый ею воздух! — и обрушилась на ствол обреза, сбивая его вниз.
— Бах!! — стукнул выстрел; из ствола снопом ударило пламя — прямо в утоптанный снег под ногами, рядом с лежащим пистолетом, выбивая в снегу неправильную окружность.
Ещё мгновение понадобилось Диего чтобы, шагнув в сторону Макса, схватить левой рукой отворот Алёниной курточки и рвануть её вправо-назад, прямо на присевшего Макса, уводя от ножа в руке падающей Валентины.
Ещё шаг, — и он буквально выдернул девушку в сторону, но сам не устоял на ногах и упал на спину, увлекая за собой в сторону и Алёну…
Но это было уже неважно!!
Оцепенение от произошедшего длилось те же доли секунды! — как только толстая тётка с пробитым глазом отшатнулась назад, падая; как только ударил выстрел обреза — в снег, под ноги, не в кого-то! — пацанов как включили: они ринулись вперёд, к Максу и его жене, обегая Диего и Алёну.
Хлопнул пистолетный выстрел. Один.
— Ааааа, пад-дла, падла, в наших стрелять!! В заложники брать, гад! — Скот!! На тебе, нна!!
Макса и его жену, бесформенным рыхлым мешком осевшую рядом с лежащим теперь мужем, били кулаками и топтали ногами. Лёнька подхватил с земли бесполезный теперь Максов обрез и норовил врезать Максу стволом же в глаз, как Диего Валентине; но мешал Шалый, который, остервенело рыча, бил Макса ногами в лицо же. Валентине тоже доставалось, но меньше — она, в отличии от Макса, не закрывалась руками, а так, как сразу упала назад, опёршись спиной в стену дома, почти сев, так и сидела — и по её правой щеке из дыры с разорванным веком на месте правого глаза стекала студенистая кровяная масса… Она была явно без сознания или убита наповал; и потому её только несколько раз пнули — в волосатую шубу и в лицо, размазав кровавый сгусток и пустив кровь из носа и выбитого же глаза. Кухонный нож её валялся тут же. А вот Макса били жестоко, с остервенением; хэкая и ухая; страшно матерясь ломкими мальчишескими голосами; плевали в разбитое его лицо и вновь пинали и топтали, вымещая накопившуюся за эти минуты ярость.
Владимир оттащил в сторону Алёну и помог подняться Диего.
Тот тут же стал отряхивать испачканное в снегу пальто; потом заозирался, отыскивая тросточку; нашёл, поднял; скребанув перчаткой по снегу, стал брезгливо оттирать испачканный её острый наконечник.
— Лёшка!.. Ты как? Цела?
— Да… Тут вот… порезано немного, чувствую… — она дотронулась до горла, потом вытянула перед собой, стараясь рассмотреть, кисть руки — кончики пальцев были в крови. В сгущавшихся сумерках уже ничего нельзя было рассмотреть.
— Сильно?.. Пойдём в подъезд. Ты прижми пока — шарфом! Сейчас посмотрим, там фонарик, аптечка… Как себя чувствуешь??
— Да нормально… Да, пойдём…
Владимир, придерживая зачем-то её за рукав, повёл девушку в подъезд. Оглянулся на свалку. Чем-то это напоминало как если бы стая озлобленных псов рвала случайно забежавшую на их территорию кошку.
— Диего?..
— Si, Володя. Я тоже поднимусь сейчас… я по делу, в общем-то.
В его руке зажёгся небольшой фонарик, мазнул по фасаду дома — показалось, что кто-то отпрянул в окнах. Хотя могло показаться. Вряд ли там кто-то ещё жил — это можно было определить по трубам печек, торчащих из окон. В последнее время трубы-то исчезли, торчала труба только из окна кухни Макса, Максима Григорьевича…
— Хорош, хорош, пацаны!.. Хорош! Да закончили, бл. дь, я кому сказал, Шалый, отойди!! — слышался Женькин голос.
Уводящий Алёну в подъезд Владимир уже из дверей оглянулся.
— Да расступились, я сказал!.. Вампир, в сторону!!..
Бах!! — сильно в быстро наступивших сумерках сверкнул сверху вниз огонь, резко стукнул выстрел. Не пистолет, нет, — явно обрез. Прощай, Максим Григорьевич, плохим ты оказался соседом; и террорист-захватчик из тебя тоже неважный!..
Дома Владимир включил фонарик; зажёг и несколько оставшихся свечей. Осмотрел шею, горло Алёны — да, ничего страшного; скорее даже не порезы, а глубокие царапины. Но всё равно покапал перекисью из аптечки на ватный диск, обработал ранки; потом наложил в несколько раз сложенную марлю из стерильного пакета, прибинтовал… Алёна на мгновение прижалась щекой к его руке, — он взглянул с удивлением.
- Володь, а ты за меня переживал?..
— Ну ещё бы, конечно!! Ещё как переживал! — бормотал он, заканчивая перевязку, — Очень сильно переживал. Это ж всё из-за меня; что я вчера этому… Максу пригрозил, что приедут пацаны, и всё тут разнесут — вот он и перетрусил. Я как-то не подумал, что он может на такое… трус ведь!
— Трус — самый опасный зверь! — назидательно сказал расхаживающий у него за спиной Диего, — Самые страшные и бессмысленно-жестокие вещи творят именно трусы!
— Да. Как бы из-за меня это всё произошло. Прости меня, Лёшка!
— А ты как за меня переживал — просто сильно, или сильно-сильно?..
— Сильно-сильно, конечно… вот тут волосы приподними, я завяжу бинт… не туго?
— Нормально. А ты за меня как за товарища переживал, или как-то по-другому ещё?
— Как-то не… не понял как. А как «по-другому»?..
— Вряд ли Владимир, юная сеньорита, успел оценить и взвесить весь спектр своих переживаний… — опять вставил Диего.
— Да… Я понимаю… — Алёна, которую Владимир уже закончил бинтовать, переключила внимание на Диего, — Вам большое спасибо! Честно-честно!
Диего только молча склонился в изысканном поклоне.
— …хотя я почему-то думала, что меня Володя спасёт! Даже не знаю, почему…
Диего переглянулся с Владимиром; того опять начало морозить, и он стал кутаться в старую куртку.
— Видите ли, сеньорита… — нашёлся Диего, заступаясь за Владимира — Владимир не имел необходимых на тот момент навыков и возможностей. Как я вижу, даже пистолета у respetado Владимира не оказалось… бывает! Вот если бы был у respetado Владимира пистолет… Впрочем… Поскольку я прибыл сюда, разыскивая именно Владимира, — по одному неотложному делу коммерческого свойства, — то можно считать, что в вашем счастливом избавлении от сумасшедших matones Владимир также вполне участвовал… Не было бы Владимира — и я бы не приехал.
— Да?? — Алёна просияла, — Я так и подумала. Мне на днях снилось, что со мной что-то случилось, а Владимир меня спасает! Не так, конечно, случилось, вот как сегодня, но что-то вроде!
Владимир почувствовал себя страшно неудобно. Чччёрт. Нашла, тоже, спасителя… Автомат прое… потерял; свалка эта, с соседями — из-за него…
— Пойду я, посмотрю, что там парни… — стал он подниматься с дивана; но на лестнице уже загалдели, послышался приближающийся топот, в дверь стукнули, открыли — ввалились Псы. Тяжело дышащие, насытившиеся местью, галдящие:
— Блин, все ботинки устряпал!
— Ну нихера ж себе! Как в кино — полчерепа снесло; главно — ухо, подбородок и волосы есть, а всё остальное — на стену, хы!
Женька сразу метнулся к подруге:
— Ну чо, как?? Перевязали?.. Сильно порезали?
Пацаны же продолжали начатое:
— Ага! — Ну так, с такого-то расстояния! — А тётку ту чо не заглушил? До кучи?
— Да нафига?! Она ж и так — дохлая!
— А ты у ей пульсы щупал??
— Иди сам её щупай! Пульсы!
— Да, здорово дядя Диего её… ткнул!
Все переключили внимание на стоящего в сторонке, опираясь на трость, Диего.
— Дядь Диего, как вы так?.. А?.. Не, ну кла-а-ассно!.. — в голосах слышалось огромное уважение.
Франтоватые усики кабальеро дрогнули, раздвигаясь в улыбке:
— Три года занятия фехтованием на рапирах; первый юношеский разряд, амигос! — и, перехватив тросточку как шпагу, встал в позицию.
— Оооо, кла-а-асс!! А нас — научите?? — Ты что, дурной, это нужно в зале столько тренироваться, правда, дядя Диего?? — Но вообще — классно! Никто не ожидал даже!
