Спецкоманда SEAL. Абордаж - Дуглас Кейт (бесплатные онлайн книги читаем полные версии TXT) 📗
Иранцы были настоящими варварами — все до одного. От них воняло потом, грязью и чесноком, их религия делала их до невозможности ограниченными, манеры оставляли желать лучшего. Командир иранцев — полковник в форме Пасдарана по имени Сайед Хамид — происходил из влиятельного рода, но и он не отличался от остальных в лучшую сторону. Эту свинью ни капельки не волновали «Охтори» и их цели. К Куребаяси и его братьям он относился как к наемникам, более того — как к наемным убийцам, которых терпят, пока те не маячат перед глазами.
Нет, он решительно невзлюбил иранцев и совсем не понимал, почему Исаки Такэда, лидер «Охтори», замысливший операцию «Йоаке-Го» и готовивший ее с ними, решил связаться с этими грязнулями. Нашлось бы немало желающих, других наций, готовых уплатить любую цену за груз «Йюдюки Мару».
Куребаяси услышал какой-то звук — металлический лязг. Он удивленно повернулся и посмотрел вперед. На передней палубе — после переоборудования корабля он начал слегка походить на танкер — обыкновенно спали или беседовали маленькими группками иранские солдаты. Почему-то он не увидел ни одного...
Нет, вон... у правого борта, у ведущего на мостик трапа одна тень поддерживала и опускала на палубу другую. Куребаяси не сразу сообразил, что происходит, но, приглядевшись, различил сползающего по трапу иранского солдата, которого держал кто-то в черном.
Коммандос! Это могли быть только они!
— Абунай! — выкрикнул он. — Тревога! — и тут же сообразил, что на каждые двадцать иранцев на борту, дай Бог, чтобы один знал хоть слово по-японски. Он схватил свой АКМ, нацелил его на фигуры в тени надстройки и нажал на спуск.
Тревожная, оглушительная очередь вспорола тишину южной ночи.
16
13.19 (20.19 по Гринвичу)
Палуба грузового судна «Йюдюки Мару».
Пули с визгом дырявили стальную стенку надстройки над головами распластавшихся ничком Маккензи, Гарсии и Хиггинса. Мак видел языки пламени, вырывавшиеся из дула автомата — судя по характерному треску АКМ, поставленного на стрельбу очередями. На крыльях мостика, где-то посредине между стрелком и Маккензи, заметались застигнутые врасплох иранские солдаты.
— Молот шесть! — вызвал Мак. — Я первый, нас обнаружили.
— Понял. Чарли Мак.
«Чарли Мак» означало: операция продолжается. Еще одна очередь высекла искры из трапа в четырех футах от Маккензи. Хоронясь за телом убитого, он по вспышкам прицелился в невидимого стрелка и выпустил три короткие очереди. Дистанция для его автомата была слишком велика, так что не ясно, попал он или нет.
— Пошли отсюда, — приказал Мак. Хиггинс и Гарсия отступили от трапа и исчезли в темном проеме люка, ведущего внутрь надстройки.
Теперь беспорядочный огонь велся и с передней палубы, где иранцы отчаянно орали друг другу что-то на фарси. Маккензи поставил автомат на стрельбу очередями и выпустил в их сторону полмагазина. Так, чтобы не высовывались. Потом нырнул в люк за остальными.
Коридор вел их вниз на корму, в сторону машинного отделения «Йюдюки Мару».
23.20 (20.20 по Гринвичу)
Вход на мостик грузового судна «Йюдюки Мару».
Мёрдок поднимался на мостик. Приглушенный треск автоматных очередей слышался и внутри надстройки.
Дверь на мостик была прикрыта, но снаружи не охранялась. Не имея ни малейшего представления о том, что происходит за ней, Мёрдок жестом приказал остальным занять позиции. Из кармашка жилета он достал взрывпакет, взялся за чеку и кивнул Роселли.
Тот осторожно повернул ручку — та поддалась, дверь приоткрылась. Мёрдок выдернул чеку, откинул скобу предохранителя и швырнул взрывпакет в отверстие.
Ослепительная вспышка и грохот на несколько секунд лишили дееспособности всех находящихся на мостике. Грохот взрыва еще не стих, а Роселли уже находился внутри, поводя автоматом из стороны в сторону.
За ним ворвался и бросился влево Мёрдок. Помещение заволокло дымом. Неясная тень материализовалась в иранского солдата, уронившего голову на столик с принтерами — руки прижаты к глазам, из уха течет кровь. Мёрдок выстрелил еще раз — солдат сполз на пол и опрокинулся, выронив оружие. Второй иранец показался из-за вращающегося кресла у пульта и тут же рухнул от короткой очереди Роселли. У штурвала на коленях стоял японский моряк. Он повернул голову, пытаясь взглянуть через плечо; из носа шла кровь, в темных глазах застыл ужас. Мёрдок решил, что он безоружен — судя по всему заложник — как невесть откуда взявшийся второй японец бросился к первому, съежился за ним, прикрываясь от пуль, одной рукой схватил того за горло, а другой приставил к его виску автоматический пистолет «ЗИГ-Зауэр П-220».
— Томаре! Ато саре!
Времени на переговоры уже не было. Судя по всему, японский террорист недооценивал Котиков, мастерски стрелявших из любого оружия и любого положения. Как ни прикрывался он заложником, кое-что осталось на виду. Мёрдок только чуть-чуть сдвинул ствол автомата и нажал на спуск. Висок танго взорвался фонтаном крови и осколков кости, П-220 выскользнул из безжизненных пальцев и упал на пол. Заложник пронзительно закричал и зажмурился.
Тут внимание Мёрдока привлекло какое-то движение за остекленной дверью, ведущей в правое крыло. Трижды выстрелив над головой стоящего на коленях рулевого, он увидел за стеклом иранца — тот отшатнулся от двери и рухнул на настил. За спиной Мёрдока послышалось еще несколько хлопков — это Эллсуорт проделал то же самое с иранским часовым в левом крыле.
— Чисто! — послышался голос Брауна из радиорубки.
— Чисто! — рявкнул Роселли, стоя над мертвым иранцем.
— Чисто! — повторил Эллсуорт от распахнутой двери.
Мёрдок перевернул тело убитого иранца. Широко открытые глаза уставились куда-то в потолок.
— Чисто!
Роселли! Браун! Возьмите-ка крылья.
Зазвенев, посыпались стеклянные окна рубки; пули свистели и лязгали о металлические трубы под потолком. Иранцы на передней палубе пришли в себя и хорошо видели Котиков в ярко освещенной рубке.
И тут особенно громкий после шепота «хеклер и кохов» грохот послышался с правого крыла — это Браун развернул тяжелый пулемет (американский, тип 62) и, описывая стволом широкую дугу, обильно поливал переднюю палубу свинцом. Секундой позже к нему присоединился Роселли с левого крыла, и иранцы оказались под убийственным перекрестным огнем, который стих лишь тогда, когда уцелевшие солдаты попрятались за бревна, бухты троса и прочие укрытия, какие только смогли себе найти.
Мёрдок опустился на колени рядом с перепуганным рулевым.
— Вы говорите по-английски?
— Утсу на! Утсу на! — тот смотрел на него в полной растерянности.
— Хорошо, — кивнул Мёрдок. — С тобой все в порядке, парень. Ложись-ка.
Неизвестно, понял ли моряк его слова, но интонации Мёрдока он уловил точно и растянулся на полу. Мёрдок склонился над ним, уперся коленом в поясницу и схватился за запястья. Тот слабо ругнулся — от удивления, боли или злости, — но Мёрдок решительно стянул руки у него за спиной полоской белого пластика, снять которую можно было теперь только с помощью ножа или ножниц. Каждый Котик имел в запасе по две дюжины таких одноразовых наручников: по заведенному порядку ими связывался любой не-Котик, которого не убивали сразу. Почти наверняка рулевой был законопослушным членом команды «Йюдюки Мару», которого принудили выполнять приказы террористов. Все же короткая сцена с прижимающим пистолет к его голове танго могла быть инсценировкой, имеющей целью внедрить террориста к Котикам. И в любом случае со связанными руками у парня уменьшались шансы вскочить в неподходящий момент под пулю.
— Прости, парень, — мягко произнес Мёрдок, похлопав того по плечу и вставая. — Мы не можем рисковать, освобождая тебя, до тех пор, пока не проверим твое водительское удостоверение.
С палубы вновь послышался автоматный огонь, которому ответил пулемет с левого крыла.
