Последний свидетель - Гайдуков Сергей (книга жизни .TXT) 📗
Алик не понял этого взгляда. Ему показалось, что подруга издевается над ним. Но он был готов смириться, потому что надеялся проложить дорогу к сердцу и телу этой девчонки.
— Я приду, — повторил он. — А твои предки дома будут?
— Возможно. А ты их боишься?
— Не то чтобы боюсь, но... Они же не знают, кто я такой.
— Ну, если тебе нужно официальное знакомство, то я тебе его устрою, — сказала Наташа и обняла Алика за талию простым и естественным жестом, от которого у Алика пересохло во рту и напряглась ткань джинсов в паху. В глазах его появилось восторженно-глуповатое выражение.
Такой реакции Наташа и добивалась. Она собиралась кое-что сделать для Алика, но и Алик был ей нужен для кое-каких серьезных дел.
7
Алик вернулся в начале шестого. Наташин отец только что пришел с работы и направлялся в ванную, будучи налегке — в бордовых семейных трусах и тапочках. Столкнувшись в коридоре с незнакомым парнем, он встал как вкопанный. Потом увидел, что вслед за парнем идет любимая дочь, и насупился. Селиванов хотел что-то сказать, но Наташа так быстро потянула Алика в свою комнату, что отец успел лишь произнести «кхм-кхм» и обнаружил, что остался в коридоре один. Он махнул рукой и прошлепал в ванную, посчитав, что еще успеет поговорить с дочерью по душам.
Наташа забралась с ногами на свою кровать и кивнула Алику на невысокий деревянный табурет.
— Ну, рассказывай.
— Чего рассказывать, — невесело буркнул Алик. То, что дела его обстоят неважно, Наташа поняла, еще когда открывала ему дверь. Все было написано на веснушчатом широком лице Алика. — Даже неохота рассказывать... С отцом, что ли, побазарить? Может, он найдет управу на этого гада...
— Наверное, когда ты у него машину брал, ты его не так называл.
— Тогда он вел себя по-человечески... А сегодня — как гад. Прихожу, а там еще два лба сидят. Лет по двадцать пять. С золотыми цепочками на шеях. И смотрят так исподлобья. Мол, сейчас тебя урыть, парень, или потом? А Женя — его Женя зовут — со мной говорит да все на своих друзей поглядывает. Намекает — если не сделаешь, как я говорю, будешь с ними иметь дело.
— А что он тебе сказал?
— Он сказал, что за разбитую машину я ему должен две штуки баксов. Позавчера он говорил про пятьсот. Я говорю, что можно дешевле отремонтировать: у меня отец может договориться — за триста баксов все сделают. А он мне: «Откуда я знаю, что твой отец сделает как надо? Что за ремонт на триста баксов? Нет, давай две штуки. Покатался, теперь плати. А если денег нет, то поработай на меня».
— И что за работа?
— Что-то куда-то отвезти, в другой город. Что я не буду знать ничего о грузе, просто отвезу и отдам, а взамен мне дадут другой груз... Гнилое дело, я сразу понял. А он твердит — шесть таких ходок, и твой долг списан. А откажешься — кости переломают. И на тех двоих смотрит. А те кивают. Мол, всегда к вашим услугам.
— И что ты ответил?
— Сказал, что подумаю. Он мне дал три дня. Вот я и думаю, может, отец на работе соберет пяток здоровых мужиков, да наваляют они хорошенько этому Жене?
— Короче, залетел ты по-крупному, — подытожила Наташа.
— А ты-то чего радуешься? — не выдержал Алик. — Какого черта звала к себе, если сидишь и подсмеиваешься?
— А ты хочешь, чтобы я помогла?
— Хотя бы идею какую-нибудь подбрось! А то у меня уже шарики за ролики закатились, ничего не соображаю. Хочется Жене морду набить, вот и все. Больше ни одной мысли.
— Когда ты брал у него машину, ты его долго уговаривал? — спросила Наташа.
— Нет, недолго.
— Он сразу согласился, да?
— Да это он фактически и предложил мне взять машину. Я еще подумал: «Вот клевый мужик!» Да и с чего ему быть жадным — сам-то на новой тачке разъезжает, а «шестерка» просто в гараже стояла...
— Это он тебя купил на эту «шестерку», — сообщила Наташа. — Если бы ты ее не разбил, он бы по-другому придрался. И деньги он такие огромные заломил, чтобы ты не мог откупиться.
— Ты к чему клонишь?
— К тому, что ему понадобился дурачок, который мог бы возить разные опасные грузы. И чтоб денег за это не брал. Вот он куда тебя потянул, врубился?
— Я — дурачок? — возмущенно проговорил Алик.
— А кто же еще? Ты же купился. И что бы ты без меня делал...
— В каком смысле? — Алик вообще ничего не понимал.
— У меня с собой нет двух тысяч, — сказала она и выложила на кроватное покрывало несколько смятых купюр зеленого цвета. — Но если ты со мной прогуляешься кое-куда, то все будет в порядке. Идешь?
Алик безотрывно смотрел на купюры: это была не какая-то там мелочь, а пятидесятидолларовые купюры. Она запросто кинула перед ним четыреста баксов.
— Это ты в Степном их заработала? По сто баксов за ночь? — произнес он деревянным голосом. Он чувствовал себя в этот момент несчастным и униженным. Сосед Женя, казавшийся другом, использовал его в своих целях. А подруга, которую он воспринимал как смазливую девчонку, не способную на что-то серьезное, вдруг легко швыряется «зеленью» и предлагает отмазать его от всех проблем. Это был сокрушительный удар по самолюбию Алика. И именно это обиженное самолюбие заставило его выдать оскорбительный вопрос, на который Наташа отреагировала вполне естественно.
Она покраснела и отчетливо произнесла:
— Ты дурак и кретин. Лечиться тебе надо. Я к тебе... А ты...
Тем не менее через пять минут они вышли из дома и направились к гаражу. Когда Наташа откинула покрышку, расстегнула замок в сумке, достала пачку долларов и спросила: «Этого тебе хватит?», Алик потерял дар речи.
А потом он был готов согласиться с Наташей, признать себя дураком, кретином и немедленно отправиться на лечение.
Потому что он увидел то, чего не видел еще никогда в жизни.
8
— Это что, твое? — потрясенно произнес Алик. Он смотрел не на пачку денег в руке Наташи, а ниже, и видел, что синяя спортивная сумка с надписью «Мальборо» доверху набита такими пачками.
— Мое, — подтвердила Наташа. Она уже твердо верила в то, что имеет бесспорное право на эти деньги, право, заработанное несколькими минутами ужаса, что были пережиты ею в вагоне.
— И откуда? — глупо спросил Алик. Его не столько интересовало происхождение денег, просто надо было что-то сказать. — Откуда это?
— От верблюда! — ответила Наташа. — Какая разница? Главное, что эти деньги здесь, у меня. А я готова дать тебе столько, сколько тебе нужно, чтобы рассчитаться за машину.
— Чтобы по-настоящему рассчитаться с этим гадом, нужны не деньги, а крупнокалиберный пулемет. Кстати... — Алик всмотрелся в содержимое сумки. — А это что за штуковина?
Он вытащил промасленный сверток, который Наташа по наивности приняла за какую-то деталь к автомобилю.
— Это тоже твое? — тихо спросил Алик. Как любой нормальный мужчина, он относился к оружию с уважением. — Вот это вещь! — оценил Алик пистолет-пулемет, не дожидаясь, пока Наташа ответит на его вопросы. — Классная штука... И магазин!
Наташа нахмурилась — ей здесь отводилось явно второе место после оружия. Знала бы заранее — выбросила бы эту чертову штуку. Во всяком случае, благодарности от Алика она пока не услышала.
— Положи эту штуку на место, — сурово сказала она.
— А? — Алик встрепенулся. — Да, конечно...
Он осторожно завернул оружие в бумагу и вернул в сумку.
— Так, значит, все это твое?
— Мое.
— А почему оно лежит в моем гараже? И как это отец еще не добрался до твоего сокровища? — удивился Алик.
— Потому что это лежит здесь только со вчерашнего вечера.
— А где это было раньше?
— Я уже сказала — не твое дело, — отрезала Наташа, подумав, что на самом деле гараж — плохое место для хранения. Стоило подыскать новое укрытие, только где?
— Так ты даешь мне деньги? — спохватился Алик и взял из Наташиных пальцев пачку долларов. — Сколько здесь? Пятьдесят долларов, сто штук... Пять тысяч! Ни хрена себе!
