Последний свидетель - Гайдуков Сергей (книга жизни .TXT) 📗
В этот час в степи, откуда Новоудельск казался выстроенным на песке макетом, молча сидели трое. «Крайслер» с выключенным двигателем стоял невдалеке. Прорывавшееся сквозь облака солнце тускло отсвечивало от металлических частей машины, но игра солнца с металлом тонула в столбе дыма, поднимавшемся от продолговатой ямы, вокруг которой сидели трое.
Малыш раскачивался взад-вперед, будто находился в трансе. Глаза его неотрывно смотрели в яму, хотя дым ел глаза, и по его круглым гладким щекам катились слезы. Странноглазый на этот раз не оправдывал данного Джумой прозвища. Его глаза были прикрыты веками. Он скрестил руки на груди, неловко выбросив вперед левую ногу, перебинтованную в колене. Синяя тряпка, служившая бинтом, пропиталась кровью.
Третий, водитель джипа, в руках держал выключенный плеер. Рядом лежала длинная сухая ветка, от которой он периодически отламывал куски и подбрасывал в огонь, не давая ему угаснуть.
Они не боялись, что уходящий в небо столб дыма привлечет к ним внимание. Они вообще ничего не боялись, потому что не имели такого права. В отличие от остальных участников гонки эти трое не обладали правом выбора. Они не могли махнуть рукой и вернуться назад с пустыми руками. Их приняли бы дома только в том случае, если бы они вернули пропавшие деньги. Любой ценой. Даже если бы из четверых вернулся лишь один.
Не выполнивших задание дома не ждали. В этом случае неудачникам грозила смерть от рук своих же друзей. А семьи ждал позор. Ни то ни другое не устраивало воинов из клана Сарыбая. Поэтому у них не было выбора — только дорога, только поиск и только удача.
Одному из них поиск уже стоил жизни. Пуля Шустрова пригвоздила его к грязному полу плацкартного вагона. Это была смерть в бою, и потому трое оставшихся не могли оставить мертвого друга в морге, откуда открывалась одна дорога — к бесславному захоронению в дальнем углу Новоудельского кладбища, где высились неухоженные заросшие холмики — могилы бродяг и людей, которых некому было хоронить.
Теперь убитый нашел достойное пристанище — огонь пожирал его тело, а слитая с дымом душа взлетела на небо. Когда пламя совершило свое очистительное дело и в яме остался обгоревший скелет с пистолетом «ТТ» на грудине, трое поднялись и забросали покойника землей, чтобы ни люди, ни звери не нашли это место в степи.
Долг был отдан, и теперь троим предстояло пуститься прежним путем. Путем поиска и отмщения. Ничто на свете не могло их удержать на этой дороге.
Музыкант сел за руль, Малыш — рядом. Странноглазый втащил свою раненую ногу и лег на заднее сиденье. Джип, постепенно набирая скорость, двинулся к Новоудельску.
6
Качели негромко поскрипывали. Алик похлопал ладонью по креплению и заметил по-хозяйски:
— Смазать не мешает.
— На них никто не катается, — сказала Наташа. — Поэтому отец и не смазывает.
Деревянная доска на цепях свисала с могучей ветви яблони, что росла во дворе дома Селивановых. Качели соорудил отец Наташи в те незапамятные времена, когда две его дочери еще играли в куклы. С тех пор прошло много лет, а качели так и висели, напоминая жильцам дома об ушедшем и пробуждая странное тягучее чувство в груди. Возможно, поэтому качели и остались висеть, а не пошли на дрова.
Алик, с опаской прислушиваясь к скрипу, взобрался на доску и стал раскачиваться, весело помахивая ногами.
— Что за детский сад, — нахмурилась Наташа. — Больше заняться нечем?
— Есть предложения? — Алик спрыгнул с качелей и, приземлившись на обе ноги, картинно застыл перед Наташей. Качели вернулись и ударили Алика по заду, испортив весь эффект. Наташа засмеялась. Алик почесал ягодицу и ухмыльнулся.
— Так что, есть предложения? Сходим куда-нибудь?
— Куда? — вздохнула Наташа. — Куда здесь можно сходить?
— Ты так говоришь, словно только что вернулась из Парижа, — заметил Алик. — Там, слов нет, побольше развлечений... Но, по-моему, ты не из Парижа приехала. А из Степного. Там вроде бы не намного веселее, чем здесь. Во всяком случае, дискотека в парке все еще работает. Правда, вечером.
— А до вечера ты чем собираешься заняться? — поинтересовалась Наташа. — Качаться на качелях?
— Ну... — Алик почесал в затылке, сдвинув темно-синюю бейсболку на загорелый лоб. — Вообще-то мне надо будет в четыре кое с кем встретиться...
— Это с кем еще, интересно знать, ты стал встречаться, пока меня не было?
— Я же не спрашиваю, как ты себя вела в Степном, — парировал Алик.
— Спроси.
— Не хочу. Тем более что встреча у меня сегодня такая...
— Какая?
— Не очень приятная.
— Наверное, с Иркой Козыревой? Приятного мало, учитывая, что у нее вся рожа в прыщах...
— Да я не с девчонкой иду встречаться. Это деловая встреча.
— Да? Ты теперь деловой?
— Приходится. Тебе, наверное, родители не рассказывали...
— А что они мне могли рассказать?
— В общем, пока тебя тут не было, я и еще двое пацанов... Костик и Рашид, ты их знаешь. Мы ездили на озеро...
— На озеро? Это же километров триста, наверное?
— Четыреста пятьдесят, — уточнил Алик не без гордости.
— Это ты ездил на мотоцикле за четыреста километров? Ничего себе!
— Не на мотоцикле. В этом все и дело. Понимаешь, Костик и Рашид ездили со своими девчонками. Вроде как на пикник. Жратвы взяли, палатку. И поехали на выходные. Один мой знакомый одолжил мне «шестерку». На ней и ездили.
— Ничего себе знакомый! — удивилась Наташа. — Машины в долг дает.
— Он нормальный парень. У него еще есть «Дэу», он на ней ездит. А «шестерка» не новая, вот он мне и дал покататься.
— Минутку, — нахмурилась Наташа. — Ты хочешь сказать, что Рашид и Костик были на озере с девчонками, а ты, бедный, страдал в одиночестве? Ты меня за дуру считаешь?!
— Не считаю я тебя дурой, — сказал Алик, глядя в сторону. — Рашид сказал своей девчонке, чтобы та взяла с собой подругу для меня. Только у нас ничего не было, честно! Потому что ей плохо стало с водки, ее тошнило все время...
— Ну, здорово, — сказала Наташа дрожащим голосом, что должно было означать праведный гнев. — А если бы ей не стало плохо, то ты бы...
— Так ведь не было ничего! — пожал плечами Алик. — Что гадать о том, что могло бы случиться... Не случилось. И вообще — нечего вставать в позу. Я тебе все рассказываю, а ты мне — фиг! Откуда я знаю, что ты у тетки... — Он выразительно замолчал.
— Ну, хорошо. — Наташа постаралась ускользнуть от этой темы. Не то чтобы она чувствовала за собой какие-то грехи, просто исповедоваться, как Алик, она не хотела. Ей нравились тайны. — Так что там с тобой стряслось?
— Когда обратно возвращались, уже на окраине, вмазался в «Волгу». Пошел на обгон, а та по встречной... Короче, левый бок всмятку.
— И что сказал тот парень, который одолжил тебе машину? Наверное, он не очень обрадовался.
— Обматерить меня он уже успел. А вот сегодня пойду к нему договариваться.
— О чем договариваться?
— Что я ему должен. Или деньгами, или еще как. Такие дела, Натаха...
— А починить нельзя?
— Можно, — невесело засмеялся Алик. — Починить можно. Только это денег стоит. Хороших денег. Мне отец сказал — сам наделал делов, сам и выпутывайся. Таких денег у него нет...
— Тебя просто нельзя оставить одного, — словно взрослый ребенку, сказала Наташа. — В какую-нибудь историю да влипнешь.
— Невезуха, — вздохнул Алик. — Бывает. Ничего, выкручусь.
— Во сколько у тебя встреча?
— В четыре.
— Знаешь что? Ты заходи потом ко мне. Тому парню ничего не говори, просто обещай подумать. И приходи сюда. Может, чего-нибудь придумаем.
— Я, конечно, зайду, — сказал Алик. — Только много ты все равно не надумаешь. Разве что научишься деньги рисовать. Пятьсот долларов. Да еще за «Волгу» почти столько же. Нарисуешь?
— Попробую, — сказала Наташа и посмотрела ему в глаза. Она испытывала сейчас приступ щедрости, который свойствен людям, внезапно и легко разбогатевшим. Она была готова облагодетельствовать Алика с высоты своего положения. Чем дольше Наташа думала о сумке, что мирно лежала в гараже под старой покрышкой, тем сильнее было ее ощущение превосходства над Аликом, родителями и всеми остальными. Словно сумка была пьедесталом, взобравшись на который человек получал право смотреть на всех сверху вниз.
