Золото Рейха - Доренко Виктор (читать полную версию книги .TXT) 📗
— Куда вы меня ведете?
— Ты просила отпустить, так пошли.
— А подруга?
— Посидит здесь, ничего с ней не сделается.
Лишь только дверь закрылась, Марина бросилась к телефону, стоящему на столе. Но стоило ей сорвать трубку, как она услышала грозное покашливание. В двери стоял Малофеев, обмотав Надины волосы вокруг своей лапищи.
— Ой…
— А вот это ты зря, шлюха.
Он оттолкнул ее, выдернул шнур телефона из розетки, открыл свой сейф и засунул туда аппарат.
— Звонить тебе не положено, — заявил он, ткнул ее указательным пальцем в живот и вновь поволок Надю к двери.
— Надя! — только и успела крикнуть Марина.
Зловеще лязгнул замок. Дверь захлопнулась.
Марина бросилась к окну. Во дворе стояло несколько милицейских машин, но людей не было видно. Второй этаж — невысоко… Если бы только не решетки на окнах!
В бессильном отчаянии девушка опустилась на стул и стала биться головой о стену. Где-то в конце коридора послышался крик Нади. Марина подбежала к двери, заколотила в нее кулаками, а потом и подкованными металлом каблуками.
— Откройте! Откройте!
Вскоре в коридоре послышалось рычание Малофеева.
— Сучка! Месячные у нее, оказывается!
— Я же говорила…
— Дрянь!
Дверь распахнулась. Надя, которую старший оперуполномоченный толкнул в спину, упала на вытертый ковер и замерла. Марина попыталась проскочить под рукой, но тот схватил ее за волосы.
— Помогите! — нечеловеческим голосом закричала она.
— Молчи, дура!
— Помо…
И тут девушка почувствовала холодную сталь пистолетного ствола, приставленного к ее виску.
— Один звук — и башка твоя разлетится! — абсолютно трезвым голосом произнес Малофеев, выволок Марину в коридор и сунул ей в руки ключ. — А теперь так: сама закрой дверь. — На секунду старший оперуполномоченный убрал свое оружие.
Марина трясущимися руками повернула ключ в замке.
— Еще верти.
Пришлось повернуть еще раз.
— Так, а теперь опусти ключ мне в карман.
Одной рукой Малофеев продолжал держать девушку за волосы, другой с пистолетом толкал ее перед собой. В конце коридора показались двери с известными буквами «М» и «Ж».
— А теперь выбирай — в мужской или в женский? Ну, быстро! — Ствол пистолета вдавился в висок.
Марина дернулась.
— Так выбирай — мужской или женский?
— Не надо… — прошептала несчастная девушка.
— Тогда выберу я.
Малофеев распахнул дверь мужского туалета и, лишь только Марина попробовала открыть рот, тут же всунул туда ствол пистолета.
— Попробуй только пикнуть — пристрелю!
В туалете желтели лужи, мерзко пахло застоявшейся мочой.
— Забирайся! — приказал Малофеев.
И Марине пришло влезть на два бетонных столбика, сооруженных возле унитаза. В бачке журчала вода, на канализационной трубе высилась куча грязных газетных обрывков. Пистолет на мгновение исчез, но тут же уперся ей в затылок.
— Присядь и согнись!
— Не буду…
— Пристрелю и закопаю.
Чтобы не упасть и не уткнуться лицом в вонючую бумажную кучу, Марине пришлось ухватиться руками за края бачка со снятой крышкой. Старший оперуполномоченный завернул ей на спину юбку и содрал белье. При этом он хрипел, неловко орудуя одной рукой. Марина видела, как съехали до колен его брюки, как широкий кожаный ремень одним концом попал в желтоватую лужицу. А затем мелькнула лилово-розовая головка напряженного члена.
— Сейчас узнаешь, что умеет настоящий мужчина.
Малофеев попытался пристроиться сзади. Марина вся сжалась.
— А ну, расслабься! — закричал милиционер в штатском, ударяя ее ребром ладони по левому боку.
— Не могу.
Ей казалось, что с нее пытались живьем содрать кожу.
— Насухую не получится, — абсолютно спокойно проворчал Малофеев и с чувством, с толком, с расстановкой поплевал на пальцы. Затем он растер слюну по члену и резко навалился на Марину. Хрустнул бачок унитаза.
— А ты подмахивай! Подмахивай! Что я, один стараться буду? — шипел Малофеев, тыча стволом пистолета в затылок. — Голову, голову ниже! Жопу выше! — командовал он.
Марине казалось, что этот ад никогда не кончится. Руки у нее начали затекать, но она боялась распрямить локти, боялась до потери сознания. Ведь одно неверное движение — и ее мучитель нажмет на спусковой крючок…
Дверь в туалет приоткрылась. Кто-то хохотнул и негромко спросил:
— Опять забавляешься?
— Вали отсюда! — прохрипел Малофеев, не прерывая своего занятия.
Вдруг Марина увидела, как по куче грязной бумаги ползет маленький паучок. Удивительно, но к нему ничего не приставало, хоть он и пробирался через дерьмо. Паучок замер, словно заметил ее. Девушка впилась в него взглядом, понимая, что сойдет с ума, если не сумеет отвлечься. Нужно было думать о чем-то другом, за чем-то следить.
Малофеев хрипло выдохнул и мелко затрясся. Затем он опять навалился на Марину всем телом. Ее руки соскользнули с мокрого бачка. Она больно ударилась грудью о шероховатый фаянс и только чудом успела упереться руками в стену. Липкая, горячая жидкость толчками входила внутрь.
— Ух… хорошо…
Малофеев отстранился, затем схватил свою жертву за волосы и развернул лицом к себе.
— Вытирай! — приказал он, указывая на свой липкий член.
Марина, содрогаясь от отвращения, принялась вытирать слизь рукой. Старший оперуполномоченный криво усмехнулся опухшими губами.
— Ну что, понравилось?
— Я не могу… — прошептала она. — Не надо…
— Надо, Федя!
Ей сделалось дурно, колени подкосились, и она опустилась на осклизло-мокрый кафельный пол.
— Не могу больше…
Очнулась она от того, что ей лили на голову воду. И вновь перед глазами возникла откормленная лоснящаяся харя с маленькими свинячьими глазками и тараканьими усами, цветом напоминающими лужи на полу.
— Я уж думал, ты окочурилась, — произнесло это неизвестное науке животное.
— Мне плохо, — прошептала Марина, — плохо…
— Ай-ай-ай! Может, доктора позвать? Девушка оперлась рукой на край унитаза (что значил для нее вонючий сортир по сравнению со всем пережитым!), встала на полусогнутых ногах и попыталась подтянуть порванные колготки.
Вдруг она подумала, что существо с документами на имя старшего оперуполномоченного Малофеева по возрасту вполне могло быть ее отцом. Ее отцом могло быть «ЭТО»… Господи, за что?
— Ты из себя целку не строй, — Малофеев подкрутил ус жестом поручика Ржевского. — Небось, «казала у середу: дам и с заду и с переду»?
— Тебя в тюрьму посадят, — не очень-то уверенно проговорила Марина.
— Меня? За что? — Старший оперуполномоченный сплюнул, снайперски попав в центр унитаза.
Желтоватый плевок тут же скрылся в недрах городской канализации.
— Ты же меня изнасиловал.
— Ой ли? Сама притащилась, дала мне, а потом шантажировать вздумала? Да я тебе сейчас… — И пистолет снова уткнулся в висок.
— Ты меня изнасиловал.
— Тебе, сука, еще мало? А ну, бери в рот! Научу старших уважать.
— Не надо! Ради Бога…
— Бери, кому говорят.
Малофеев схватил Марину за волосы, поставил на колени и, всунув ей между зубами ствол пистолета, заставил взять свой член в губы.
— Соси, соси, он должен встать! Слышишь? Не встанет — пристрелю!
Девушка очнулась на кафельном загаженном полу. Надя пыталась привести ее в чувство и, когда ей это более или менее удалось, вывела прочь из филиала ада на земле.
На следующий день, немного придя в себя, Марина Езерская поняла, что ей ничего не удастся доказать. Ведь в отделении милиции вряд ли кто признается, что видел ее и Малофеева. Никаких протоколов задержания тоже не было. Две недели она прожила как в тумане, а потом решила во что бы то ни стало исчезнуть из Смоленска, сделаться другим человеком. И в этом ей должен был помочь Феликс — друг ее брата.
Глава вторая
Небольшая, дворов на двадцать, деревенька Булгарино расположилась в пятнадцати километрах от Смоленска, на берегу Днепра. От самой реки ее отделял широкий заливной луг. Первые дома стояли у самого подножия холма, а затем улица карабкалась на его крутой откос. Вершину холма и спуск к деревне занимало кладбище с маленькой деревянной церквушкой и частоколом потемневших крестов. Серые бревенчатые дома, длинные полосы огородов, уходящие к самому лугу, — в общем, типичная деревенька российского Нечерноземья.
