Час рыси - Зайцев Михаил Георгиевич (читать книги полностью без сокращений .TXT) 📗
Всего лишь раз в течение этого томительного месяца их посетил таинственный благодетель Константин Николаевич Поваров — молодой, не старше тридцати (а скорее всего чуть за двадцать), красивый, холеный парень. Он смеялся, балагурил и успокаивал общество: «Я понимаю, что, пока нет оборудования, вы не можете плодотворно работать, но и этот месяц я вам полностью плачу — потом наверстаете. А пока займитесь фундаментальной частью проблемы. И, ради всего святого, простите мне мою молодость. Я понимаю, она вас смущает, но вспомните, господин Голиков полком командовал, будучи значительно меня младше, а его внук под литературным псевдонимом деда возглавил правительство, будучи немногим меня старше. К тому же открою маленький секрет: я всего лишь ваш скромный куратор, за мной стоит одна солидная фирма, до поры пожелавшая сохранить инкогнито и крайне заинтересованная в исследованиях биологии клетки, причем самыми революционными методами...»
Говорил Костя много, складно, но как-то все вокруг да около. Твердислов что-то мямлил про расплывчатость научной задачи, Екатерина, ухмыляясь, спрашивала, когда же все-таки поставят оборудование и реактивы, а Костя только посмеивался, похлопывал по плечу профессора, целовал ручки доктору и подмигивал Виктору. Он производил впечатление на редкость обаятельного, вполне искреннего и хорошо воспитанного парня. Шутки его были безобидны, а уважение к ученым казалось неподдельным. Только вот Мышонок его побаивался. Это заметили все, и стервоза Екатерина, не удержавшись, съязвила на тему «кошки и мышки» и «бесплатного сыра», отчего Кирилл смутился, а Константин Николаевич залился чистым, детским смехом...
Надо ли удивляться, что, когда наконец Мышонок приехал от Кости с деньгами, да еще и с презентом — бутылкой баснословно дорогого вина, все, приняв по рюмочке, дружно решили двинуть в ближайший ресторан.
Так же неудивительно и то, что осатаневший от общения с учеными светилами Виктор, увидев на подходе к ресторану усаживающегося в белый «Мерседес» Костю, да еще в обществе очаровательной девушки, кинулся здороваться с молодым меценатом, мечтая зазвать его с ними в ресторан. Вот тут-то его и удержала Екатерина. Разумеется, она заботилась вовсе не о репутации Виктора в глазах «благодетеля». Просто подруга Кости была ослепительно красива, и Екатерина вовсе не желала весь вечер наблюдать, как мужики за ее столиком пялятся на «эту прошмандовку».
Костя и его спутница благополучно уехали на роскошной машине и, к великому сожалению Виктора, не заметили топающих вслед по тротуару научных работников.
Виктор вспомнил, как за распитием первой бутылки коньяка под цыпленка табака Мышонок объяснил, отчего им на пути с работы в кабак повстречался Константин Николаевич. Оказалось, он живет совсем рядом с помещением, которое снял для лаборатории. Проживает вдвоем с матушкой в просторных трехкомнатных хоромах (кстати, и сам Мышонок жил неподалеку, буквально в пяти минутах ходьбы. Виктор однажды был у него, чинил компьютер и очень позавидовал столь удобному местожительству. Самому-то ему приходилось добираться до службы на метро и двух автобусах). А вот «эту Костину деваху» Мышонок тоже видел впервые, хотя и бывал в гостях у шефа не раз и не два. Зато выяснилось, что девицу где-то видела Екатерина. Где именно, Виктор так и не понял. Докторша что-то рассказывала про ведьм, колдовство и любовные привороты, а стремительно хмелеющий Виктор под общий смех пытался разобраться, «при чем тут ведьмы с наворотами», потом прекратил бесплодные попытки, а после третьей бутылки, на сей раз уже не коньяка, а водки, пригласил Екатерину на медленный танец...
Что было дальше, он, как ни старался, вспомнить так и не смог. Предпоследнее смутное видение — серьга у нее в ухе и его шепот в это ухо про то, как она его «околдовала». Последнее — «колдунья» в позе наездницы верхом на его животе, жалобный скрип несчастной старой лежанки и сладострастные стоны похотливой русской бабы, которая, ежели припрет, и с конем может, и в горящей избе не прочь...
— Витя! — крикнула она из ванной. — Принеси мою сумочку и шмотки! Пожалуйста!
Виктор послушно пошел искать одежду, на ходу допивая последнюю бутылку пива.
Шмотки действительно оказались разбросанными по полу возле входной двери. В прихожей у Виктора стоял массивный дубовый шкаф, где размещалась вся его одежда. Похоже, вчера спьяну он искренне хотел разыскать в шкафу чистое постельное бельишко, но так и не смог. Створки шкафа оказались открытыми, а рядом с женским бельем на полу грудой лежали простыни, пододеяльники вперемешку с десятком его носков и трусов.
«Мне, наверное, вообще нельзя пить, — с досадой подумал Виктор. — Хорошо, еще буйствовать вчера не начал, а то ведь запросто мог и Мышонку ни за что ни про что морду набить, и старика Твердислова помять...»
— Витя! Ты чего, спать лег?!
— Да иду я! Иду!
Он наскоро натянул на себя что под руку попалось и, собрав в охапку ее одежду, отнес весь ворох в ванную, не забыв положить сверху модную сумочку.
Потом, разбирая груды тряпок на полу, Виктор с удовольствием обнаружил в кармане потертой кожаной куртки вспухший от долларов бумажник и пошел прятать деньги. Он едва успел сунуть их в томик Фенимора Купера и поставить его обратно на этажерку, как в комнату вошла Екатерина.
— Ну, любовничек, как я выгляжу?
— Быстро ты оделась, однако...
— Школа! Однажды, когда еще в институте преподавала, забавлялась со своим дипломником у него дома, вдруг — кто-то ключ поворачивает в двери. А он только что с меня трусики стащил, представляешь? Я голая, он одетый, и в квартиру дверь открывается! Мальчик в отпаде, а я ему: иди задержи домочадцев на пару минут. За тридцать секунд полностью оделась, представляешь? И тут в комнату вбегает его мамаша и кричит что-то про шлюх, про триппер, а меня увидела — так и отпала... Потом чинно баловались кофейком с конфетами, и я рассказывала смущенной мамашке про то, какой ее сынок перспективный студент...
«А ведь они с Твердисловом достойная парочка, — подумал Виктор. — Тот любит молоденьких девочек, эта — молоденьких мальчиков, полная половая совместимость».
— Ну все, Витя. Сейчас только мордаху чуть подкрашу, и на работу, а ты, как и договорились, опоздаешь на полчасика. О'кей?
— Ладно...
— Чудесненько, милый! Давай-ка я тебя последний разик поцелую и побегу! Ну, подойди к тете, не бойся, мальчик...
Как только она ушла, Виктору отчаянно захотелось курить. Он все обыскал, но сигареты будто корова языком слизала. Даже в пепельнице не было ни одного приличного окурка. Чертыхаясь, он с трудом зажег истлевший почти до фильтра хабарик «Мальборо», собрался уже затянуться, и вдруг совсем некстати зазвонил телефон. От неожиданности столь желанный источник дыма выпал из пальцев и рассыпался на полу мелкими искрами.
— Зараза! — Виктор с силой раздавил пяткой поганый окурок, подошел к телефону. — Алло! Слушаю!
— Ты чего это злой такой?
— Это кто?
— Не узнал? Богатым буду, ты, кстати, тоже...
— Кто это?!
— Да я, я! Игорь.
— А-а. Привет...
— Привет. Ничего, что я так рано? Хотел до десяти обождать, но...
— Ничего. В принципе, ты меня случайно застал, по идее, я уже должен двигать на службу.
— Что я слышу?! Скворцов пошел служить! Сенсация!
— Зашел бы позавчера, как договаривались, я бы тебе все рассказал, и пивка бы попили.
— Извини, старик, я собирался, но вдруг одна Лялька подвернулась... Пиво-то как? Живо?
— Выпил.
— Жалко... А я тебе, знаешь ли, по делу звоню, хочу одну халтурку предложить.
— Сколько платят?
— Как в прошлый раз.
— Нет! За копейки я больше не горбачусь. В прошлый раз сделал для тебя исключение, а теперь извини.
— Не спеши отказываться, Витя, время терпит до понедельника. Подумай хорошенько. Деньги смешные, зато полная надега. Сто процентов, что не кинут.
— Нет, Игорь, на меня не рассчитывай.
— Слушай, сегодня у нас что, пятница?
