Пуля из будущего - Самаров Сергей Васильевич (бесплатные серии книг txt) 📗
— Что уважаемая Адина говорит об убитых бандитах? — спросил Гусейн Имамалиев. — Кто они, откуда?
— Говорит, что просто залетные. Уголовники, не политические. Из соседнего района заглядывают к нам. За месяц приезжают в третье село.
— Правда, — согласился Имамалиев. — В сводках были такие сообщения. Почерк тот же. Использование оружия подтвердит только экспертиза. Там тоже продавцов расстреливали из пистолета. По крыльцу одного дома, где женщина стояла и бандитов рассматривала, из автомата очередь дали. Идентифицируем, хотя оружие им сменить недолго. Главное дело — почерк. Да и отпечатки пальцев они оставляли, не стеснялись.
— Я помню такие сообщения в сводках, — сказал один из следователей. — Тогда у продавца забрали всю выручку, а его самого убили. Сейчас денег у бандитов с собой не было. Где они?
— Наверное, хозяин магазина успел спрятать, — предположил подполковник. — Не знаю.
— Ладно, — заявил тот молодой следователь, который писал протокол, и посмотрел на Устаса. — Если вы подтверждаете показания и вам добавить нечего, я то же самое напишу, вам прочитаю и вы подпишете. Нечего время терять!
— Пишите, — согласился Устас Хакимов.
Все обернулись на скрип калитки. Во двор вошла жена старшего лейтенанта Имамалиева и сделала ему знак рукой, отзывая в сторону. Он посмотрел на офицеров следственной бригады так, словно вежливо просил у них извинения, и пошел к жене.
Глава 8
Старший лейтенант Имамалиев сказал что-то руководителю следственной бригады и уехал. Вскоре был написан второй протокол допроса. Устас Хакимов прочитал его, подписал и пошел проводить следственную бригаду до калитки. Самый молодой следователь, видимо, не устал, горел служебным рвением и очень хотел допросить еще и Адину, но подполковник Файзутдинов воспротивился этому.
— Она недавно во двор выходила, сказала, что ни с кем разговаривать не будет, — невозмутимо сочинял Алибайрам.
Он опасался, что Адина во время допроса скажет что-то не то, не так расставит акценты и этим заставит следователей усомниться в правдивости его показаний.
— Она просила вам передать, чтобы вы ее не ждали, не хочет ни с кем разговаривать. Мы здесь тогда сидели, вас дожидались. Адина сказала, что у вашей машины колесо прокололось и вы его меняете. Было такое?
— Было. Кто-нибудь сказал ей, — предположил тот же настырный следак. — И ясновидение здесь совершенно ни при чем.
— Она из дома не выходила, и ей никто не звонит. Люди побаиваются с ней общаться, потому что она человек со странностями. Любого насквозь видит и никому не постесняется что-то сказать. Не всегда приятное.
— Тогда придется ее повесткой вызывать на допрос в Махачкалу, — с равнодушным видом пригрозил следователь.
— Плевала она на повестки. Не поедет. Адина стоит на учете в республиканском психдиспансере, и предъявить ей вы ничего не сможете.
— Но допросить сможем. Не явится по повестке, значит, придется доставлять в следственный комитет принудительно, под конвоем.
Файзутдинов звучно захохотал и заявил:
— Вы в своем уме, молодой человек?! Не понимаете, с кем дело имеете! Местный участковый, который только что уехал, пытался предъявить Адине претензии, а она тут же назвала несколько фамилий. Имамалиев сразу молча развернулся и ушел. Понял, о чем разговор, и больше здесь без особой необходимости не появляется.
— У нее что, серьезная клиентура? — Молодой следователь никак не унимался.
Подполковник решил, что этот службист не дорос еще до того возраста, когда к людям приходит способность понимать ту или иную ситуацию. Парень пока еще считал себя пупом земли.
— Она не свою клиентуру по фамилиям называла, а людей, которые давали участковому взятки. Имамалиев, понятно, огласки не захотел и потому оставил Адину в покое. А вам что, мало наших показаний?
— Ладно, мы поехали, — сказал мудрый руководитель следственной бригады.
Молодой следак вынужден был подчиниться, хотя, кажется, не очень сильно боялся, что будет уличен во взяточничестве. Он служил недолго и не успел набрать много. Разве что по мелочи. А за такие шалости можно выговором отделаться, обойтись без срока.
Устас закрыл калитку на задвижку, встал двумя ногами на чурбак, посмотрел поверх нее вправо и влево, потом глянул на небо. Верховой ветер гнал с востока тяжелые мрачные тучи, которые вот-вот должны были закрыть солнце.
Только после этого хозяин прошел в дом. На крыльце он чуть не столкнулся с дочерью, которая несла миску с едой для собаки. Устас провел ладонью по голове дочери, вошел в распахнутую дверь и сразу направился на кухню. Он заглянул туда и увидел, что палас сдвинут в сторону, а люк подпола поднят.
Устас хотел было ринуться на выход, чтобы сообщить Алибайраму о бегстве пленника, но вовремя сообразил, что выйти из дома можно только через крыльцо. Значит, рядовой Николаев где-то здесь. Только тогда Устас увидел, что Адина и рядовой Алексей Николаев сидят на табуретках недалеко от окна, под открытой форточкой.
Шторки на окне были задернуты, и с улицы рассмотреть кухню было невозможно. Но сами они могли видеть все, что происходило во дворе, и слышать все, о чем там разговаривали.
Но самое страшное было в том, что на коленях рядового Николаева лежал его автомат. Тот самый, довольно короткий в сравнении с «калашом» самого Устаса, который он спрятал в комнате жены. На обрезок ствола был даже навернут глушитель, который Устас оставил в другой комнате вместе с разгрузкой и бронежилетом. Теперь все эти вещи оказались здесь. То ли Адина сама принесла ему их, то ли Алексей лично забрал, это было не ясно. Но то, как они мирно беседовали, радости Устасу не принесло.
Он хотел грозно прикрикнуть на Адину, хотя бы упрекнуть ее за то, что она так бездумно подставила под солдатский ствол и мужа, и охрану, и себя, и дочь. Но тут Адина посмотрела на него так, что он потерял голос. Устас молча робко шагнул вперед. Он чувствовал себя кроликом под взглядом удава.
— Иди позвони Джанхоту, предупреди, чтобы был готов, а лучше пусть сразу сюда идет. Сегодня ночью начнется. Банда уже около села. В нескольких километрах. Я думала, мы сможем отбиться. Но их больше семидесяти человек. Привел их тоже видящий, который сильнее меня. Он больше умеет, может творить, а я — только предсказывать. Нам нет спасения. Если не поможет спецназ.
Она говорила по-русски, чтобы и солдату было понятно, о чем идет речь. Устас даже не понял, почему сам начал отвечать на том же языке. Наверное, таким был ее мысленный посыл, сопротивляться которому он не мог.
— А если все бросить и уехать? — проговорил Устас. — Жизнь дороже какого-то дома. Я бы даже сжег его, да соседей жалко, они тоже загорятся.
— Куда уехать? Это будет только отсрочкой. Если среди них такой видящий, как шариф Зульфир, то он найдет нас даже под землей, в могиле пересчитает наши косточки. Нас все равно убьют, где бы мы ни были. Ты слышал про шарифа Зульфира?
— Да, — тихо, как сквозь сон, сказал садист-кролик.
А удав продолжал приказывать:
— Сейчас Алексей Николаев пойдет за своими товарищами и приведет сюда двадцать девять спецназовцев. Они смогут нам помочь. С ними мы получим хотя бы какое-то время. Без этого взвода спасения быть не может. Против семидесяти моджахедов вы втроем — ничто. Никто из вас не воевал, а они все набирались опыта и в Афганистане, и в Сирии. Бандитов слишком много, чтобы мы могли с ними справиться. Ты не мешай Алексею. И скажи Алибайраму, чтобы не пытался остановить его, что я отпустила Алексея Николаева. Пусть идет. Только ты выходи во двор первым. Вдруг у подполковника нет запасных штанов? Всякое может случиться, когда он увидит, как солдат с оружием выходит на крыльцо. Иди.
— А ты сама не можешь этот взвод увидеть, приказать им, чтобы пришли сюда? — робко спросил Устас. — Тогда и ходить ему необходимости не было бы.
— Если бы я знала, где они, хоть кого-то из них в глаза видела и могла бы вспомнить, представить, то, может, и сумела бы выйти на них. Я пыталась, но не получилось. Это намного выше моих сил. Тут только Алексей поможет.
