Мастер боя (Мое имя - Воин) - Степанычев Виктор (книги онлайн без регистрации TXT) 📗
Петр помнил слова врача Лидии Анфимовны, что ему надо беречь от сотрясений голову. И во всех схватках именно так и делал. Он мог пропустить удар в корпус, но голову берег. Однако просмотренный материал не давал иллюзий, что Петр избежит этого в предстоящем бою. Азамат работал в основном в голову, что для Петра было чревато серьезными неприятностями.
Канва предстоящего боя, стиль, если его можно так было назвать, сложились в сознании Петра, когда он уже вышел на ринг и почувствовал десятиугольник. Его тело, органы чувств дали понять, что им не тесно на этом пятачке. Хватит места и сопернику, а главное — есть достаточно пространства для маневра.
Представление бойцов прошло под рев трибун. Петр, в отличие от молодого соперника, не обращал на крики внимания. В то время, когда он сосредоточенно примерял ринг — именно так можно было определить подобный уход в себя, — Азамат раскланивался перед зрителями, принимая знаки внимания с простодушием ребенка. Он был молод, силен и уверен в том, что победит «старика», уступавшего ему по всем внешним показателям. Буря сломает тростник.
Леон перед выходом на ринг как бы мимоходом сообщил Петру, что «черный» тотализатор принял ставки в пропорции один к пяти, естественно, в пользу Азамата.
Начало боя показало, что тростник ломаться не собирается. Он гнулся, неистово качался из стороны в сторону и просто исчезал... Лобовая атака Азамата, в которую тот ринулся в первые секунды после удара гонга, пришлась в пустоту.
Перчатки яростно пробили по воздуху. Петр неуловимо легко шагнул под удары и ускользнул в сторону. Трибуны недовольно загудели. Они ждали другого боя: жесткого, контактного и кровавого.
Азамат, поймав таки движение Петра, резко развернулся и рванулся за ушедшим от его кулаков противником. Тот был совсем рядом, на расстоянии не более метра. Он стоял вполоборота к сопернику, опустив руки. Мощнейший выпад с разворота в височную часть головы, проведенный мгновенно среагировавшим Азаматом, не достиг цели и в этот раз. Ситуация повторилась, только с качественным продолжением. Тело, потянувшееся за перчаткой, на доли секунды сместило центр тяжести и заставило, теряя равновесие, сделать короткий шаг вперед. Кулак поймал воздух, глаза — гибкий, почти змеиный бросок тела «старика» влево, а грудная клетка приняла мощнейший удар его голени.
Парень устоял и даже презрительно скривил губы, несмотря на то, что его легкие сковал спазм. С детства Азамат ведал истину, что нельзя показывать противнику, что тебе больно, что ты устал, изможден. Так его учил отец. Не показал этого он и сейчас. За секунды восстановив дыхание, Азамат зло ударил перчаткой о перчатку и двинулся к Петру, оказавшемуся в результате перемещений в центре десятиугольника.
Снова атака, и опять неудача. Петр как бы играючи убегал от молодого горца. Шаг назад, в сторону, «пляска» с уходом... недовольный гул трибун... изящный пируэт... полушажки... бросок тела вправо, влево... пара шагов назад... Дальше отступать некуда — спина уперлась в сетку. В боксе можно загнать противника в угол. А здесь углов поболее, однако запереть в них такого бойца, как Петр, мудрено. Ускользает словно вьюн, которых в детстве Азамат ловил в тинистой речушке, протекавшей рядом с аулом. Ускользнул и на этот раз.
Азамат атаковал соперника с настойчивостью и монотонностью автомата, потихоньку тесня его. А вот и ноги в ход пошли — голень раз-другой пробила по бедру. Только ощущение такое, будто дубовое полено по металлу врезало.
Петр, казалось, лишь пассивно защищался, редко огрызаясь отдельными выпадами. Казалось, все так и есть, однако Азамат чувствовал, что ни один его удар не причинял противнику ни малейшего вреда — так мастерски они были парированы. Зато редкие и, как казалось со стороны, совсем несерьезные уколы — контратаки Петра, чувствительно сотрясали тело соперника.
Удар гонга, извещающий о конце первого раунда, развел бойцов. Леон, приняв капу и брызнув в рот Петру воды, стал обмахивать его полотенцем.
— Как ты? — деловито спросил он.
— Нормально, — сухо ответил Петр.
— Есть мысли? — коротко поинтересовался о дальнейшем построении боя Леон.
— Есть чувства, — доложил Петр.
— Понял, — не стал вдаваться в подробности замыслов Петра бывший легионер.
Звук гонга вызвал бойцов на середину десятиугольника. Горец вновь ринулся в лобовую атаку. Петр, как и раньше, легким пируэтом скользнул по кругу. Азамат ринулся за ним. Очередное почти балетное па — и опять гибкое тело ушло от молотобойных ударов противника.
Рисунок танца менялся, но суть оставалась прежней: молодой боец нападал, старый — мастерски ускользал от него. Зал возмущался, свистел, гудел, ругался и требовал зрелища. И получил его.
Неожиданно для зрителей, а главное — для Азамата и самого себя, Петр опустился на корточки и уперся руками в пол. Его тело напружинилось и быстрым маятником заходило из стороны в сторону. Прыжок вправо, вверх... звериный оскал зубов... «Боевая техника обезьяны», — констатировал мозг, а мышцы клеточной памятью сообщили, что они прекрасно владеют этим сложным и специфическим стилем борьбы.
Разновеликими непредсказуемыми прыжками рыская вдоль сетки, Петр пошел по кругу, обходя изумленного горца. Зал притих. Подобного зрелища он еще не видел.
В движении Петр внимательно наблюдал за парнем. Он различил, как первоначальное удивление в глазах Азамата сменилось холодным и злым недоверием к происходящему. Петр уловил в гримасе, пробежавшей по лицу парня, снисходительность к ужимкам и прыжкам противника.
«Настоящий мужчина так не дерется», — прочитал он мысли горца и усмехнулся: — «Зелен ты, вьюноша. Мужчина дерется, чтобы победить. А как он это сделает — неважно. Ты умеешь сражаться на ринге, но не ведаешь, что такое настоящий бой, где поражение — смерть. И не знаешь, какой страшный зверь обезьяна...»
После пройденного на четвереньках круга Петр ощутил, как мышцы обрели необходимую свободу и гибкость. Опомнившийся Азамат шагнул к застывшему на мгновение противнику и не понял, что произошло дальше, не сумел среагировать. На его шаг скорчившийся комок тела развернулся пружиной и мощно выстрелил в соперника. Азамат не успел даже поставить защиту от стремительной атаки. Нога «манки» пяткой вонзилась в его живот. Вторая нога с разницей в доли секунды, за которые корпус от удара двинулся в естественном поклоне вперед, тараном врезалась в грудь горца.
Азамат почувствовал, как неведомая сила отрывает его от настила ринга и кидает на спину. Он даже не сгруппировался, так как не понял, что произошло, да и не умел этого делать, потому что никто и никогда не сбивал его с ног. Азамат рухнул во весь рост, сотрясая пол. Краем глаза боец успел различить, как его противник все тем же стремительным комком метнулся назад к сетке.
Зал, словно по команде, разочарованно ахнул. Зрители, а больше — сам Азамат, не могли поверить, что он повержен. Сотрясение тела о доски настила отозвалось сильной болью, которая, правда, не помешала ему в следующий момент вскочить на ноги. Взбешенный Азамат впился глазами в Петра, по-прежнему по-обезьяньи сидевшего на корточках и мерно качавшегося телом.
— Шайтан! Шайтан! — ненавистно прохрипел горец. Его лицо словно слиняло, приобретя грязно-серый оттенок. Даже иссиня-вороная щетина выцвела, слившись с проявившимся землистым цветом скул. Только глаза, налившиеся кровью и крайней яростью, сверлили взглядом скорчившегося посередине ринга соперника.
«Не умеешь ты проигрывать, парень, — посочувствовал ему Петр. — И затягивать бой не стоит. Если им еще парочку раз вытереть пол, трибуны поднимут свист. А это для мальца будет смертельным оскорблением. И обидчик, то есть я, станет врагом горцу. И нужно это? А скорое поражение — вовсе не оскорбление, а право сильнейшего. Надо заканчивать...»
Ход схватки, похоже, ничему не научил Азамата. А возможно, ослепленный злостью, он просто уже не думал ни о чем и не видел никого, кроме ненавистного «старика».
