Крысиные гонки (СИ) - Дартс Павел (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений .TXT) 📗
Тут же раскатисто грохнул выстрел, — кочан капусты на вершине пирамидки разлетелся брызгами и ошмётками. Парень, которого Лещинский толкнул, упал на четвереньки; ещё у одного тоже подкосились ноги и он упал на колени; ещё один стоя глупо и по-детски поднял вверх руки, «сдаваясь»; ружьё упало на землю. Но Лещинский вдруг метнулся назад, и, по-заячьи петляя, помчался назад же, в деревню. Он даже упал пару раз, шарахаясь из стороны в сторону. Винтовка подпрыгивала на ремне у него за спиной.
Вовчик сместился чуть в сторону и навскидку взял на прицел удирающего врага. Лещинский петлял из стороны в сторону натурально как заяц, скачущий от настигающих собак; понятно, что так он хотел увернуться от непременных, как он ожидал, пуль в спину. Вовчик секунды помедлил, провожая его через прицел — его можно было срезать несколькими быстрыми одиночными, или очередью, пока он не убежал далеко, но Вовчик опустил автомат. Винтовки, конечно, жалко, но… ещё не пришло время открыто убивать друг друга. «Сорвём, блин, уборочную!» подумал он и совсем опустил автомат, давая беглецу уже окончательно скрыться за кустами.
Оглянулся. Катька понимающе покивала. Коммунарки окружили теперь уже троих «хроновских бойцов», подняли ружьё; Аделька выгребала из карманов у парня патроны; Лика угрожающе — демонстративно раскачивала на виду у парней самодельный кистень с шестернёй на тросике. Те имели бледный вид. Вдали, видно было, спешно собирались и драпали с поля другие «колхознички». Почувствовали, что пахнет жареным.
Наташа с удовольствием рассматривала дымящуюся трубу у себя в руках:
— Как бахнуло, девочки!..
— Дура, всю капусту попортила.
— И не всю. Зато как разлетелось! И какой эффект! Хорь, дай ещё патрон!
— Да уж, эффект. Вроде на воздухе, а аж уши заложило. Э, тоже на карачки упал, слышал?? Сел на жопу, кому говорят!
— На, Нат, у этого вроде такие же… — протянули ей отобранные у парня патроны.
— Угу… вот… Распёрло. Не достаётся. Подковырнуть чем… не, здОрово бахнуло, я не ожидала!
Вовчик, быстро оценив обстановку, скомандовал:
— Так. На сегодня работы закончены. Этих — связать. Руки, в смысле. С собой их возьмём, вдруг Хрон надумает чего резко предпринять — прикроемся. Да не трясись ты, не трясись, семечками подавишься! — бросил он бойцу, у которого началась нервная икота, и из раззявленного рта вместе со слюной поползли разжёванные сёмки, — Нафиг ты нужен; переговорим с твоим «начальством» и вернём тебя мамке… Женькой же тебя зовут? Встали, бойцы апокалипсиса, нах! Девчонки, всё-ё! Быстро, грузимся.
И уже Катерине с подругами:
— А не, не надо, пожалуй, им руки вязать. Они осознАли. Пусть в темпе помогут мешки погрузить — они джентльмены или как? Девушки тут надрываются на чёрной работе…
— Мешки с цементом и кирпич ещё, Вовчик. В пристройке на пригорке. Надо перетаскивать, место освобождать. Батюшка сказал.
— Во-во-во! Кирпич и цемент. Потрудятся немного во благо; это им не с дубинками и ружьями по деревне нарезать! Ишь, шурупов навертел в дубинку-то — прям окопный вариант времён первой мировой, хы. Конфискуется. Ну, за дело!
А в «штаб-квартире дружины» Лещинский, захлёбываясь, рассказывал столпившимся вокруг него соратникам и Витьке:
— … в засаду! Попали. Да!.. Напали. У них стволы!..
— Откуда?.. — недоверчиво спросил Витька.
— Не знаю!.. А у Вовчика — автомат! Тот самый, наверно! Мы, дураки, с чего решили, что Вован так с автоматом и ушёл! Оставил, небось, где; а он теперь достал! По мне… из автомата!..
— Стре-елял?? Чо ты врёшь, Лещь, мы бы слышали! Там один выстрел был.
— Стрелял!.. То есть эта… он мог стрелять, но я уворачивался! Перекатывался, петлял! — Лещинский тут же и изобразил, как он уворачивался и петлял, «уходя из-под огня». Все со вниманием смотрели.
— А выстрел — шарахнули по нам из дробовика! У них короткие такие дробовики, типа обреза!
— По кому «по нам»? По пацанам?
— Да не знаю я…
— Пацанов кого застрелили?? Ранили??.
— Я не знаю… я прям сюда!
— Во, бля, попали!.. — Хронов задумался. Ситуация грозила осложнениями: не выполнено распоряжение БорисАндреича, это раз. Взяты в плен или убиты — это ещё предстоит выяснять, — целых трое бойцов, — это два. И, главное, отобрано ружьё… Ружей мало, бля, а тут не просто потеряли или сломали, а, считай, отдали врагу! Бля, увеличили его огневую мощь! Вот бля!.. Борис Андреевич…
Он неожиданно саданул по лицу своего заместителя.
— Аааа!! За что, Харон?? — Лещинский брякнулся на пол, закрывая лицо руками, — Я же… я же винтовку спас!
— Мудила! Чего попёрлись к ним толпой?? Почему сами не стреляли? Завалить надо было гада, и никто бы слова не сказал!
— Ви-итя… — Лещинский сидел на полу и всё ещё закрывался руками, опасаясь, что его будут бить, — Мы ж не знали!.. И ты просто сказал: «Иди с ребятами и приведите его! Если девки выступать будут — отбуцкайте их!» Мы ж не ожидали!.. И ты не ожидал, правда же??..
— Поговори ещё, козёл! — Витька занёс ногу чтобы пнуть, но не ударил, — Это ты всё просрал! И пацанов, и ружьё просрал!! Думать надо было, как дело делать, скот-тина! Ууу!!..
Лещинский быстро, на пятках и локтях, отполз в сторону. Парни, расступившись, кто с испугом, кто с сочувствием, внимали происходящему.
В сенях затопали, все оглянулись. Вошёл Борис Андреевич и неизменный его сопровождающий Мундель, с портфелем. Витька обмер. Староста улыбнулся ничего хорошего не обещающей улыбкой:
— Что, Витя, творишь суд и расправу?
Парни из дружины с приходом Бориса Андреевича как-то выдавились по стенам. Прошло то время, когда Борис Андреевич в деревне был просто старостой, ответственным за порядок и отчёты в основном, за распределение прибывших и отсутствие эксцессов, ругался с самогонщицей, организовывал быт коммунаркам и распределял землю под огороды; теперь он всё больше становился нечто бОльшим, и все это чувствовали. От него всё больше и явней исходила некая починяющая людей сила, злая, но противостоять ей было явно себе дороже. И потому, чуть ли не толкая друг друга, парни ломанулись из комнаты и из дома не по команде командира, Хронова-Харона, а просто по бессловному кивку на дверь Бориса Андреевича.
Встал с четверенек и тоже убрался из комнаты Лещинский. Остались втроём.
Как только хлопнула за последним выходящим входная дверь, Витька, не стесняясь Мунделя, брякнулся на колени:
— Хозяин!.. Хозяин, прости!..
Это понравилось. Борис Андреевич походил вокруг живенько поворачивающегося за ним Витьки. «Хозяин» — это хорошо. «Хозяин!» Дьявола ведь «там» и называли так: «Хозяин». Когда нельзя было вслух произносить настоящее его имя. «Хозяин!» А, хорошо! Вот подлец, выкрутился!..
И он уже без злобы и даже с некоторой симпатией посмотрел на, стоявшего на коленях, Витьку.
— Никто ж не ожидал… откуда автомат опять?? И стволы… там же всё этот мент забрал, мы не ожидали… — затарахтел тот.
— Пасть закрой. — посоветовал староста и Витька сразу замолчал, как выключился, — Оскандалились, значит… В очередной раз вся деревня будет знать, что о дружину и о её командира можно ноги вытирать… Сволочь.
Вздохнул и подвигался у стены Мундель, присел на стульчик, положив неизменный свой портфель себе на колени:
— Может и ничего. Конечно, плохо, что в очередной раз показали свою неспособность к организованным решительным действиям; однако это происшествие можно будет подать как жест доброй воли, как нежелание проливать кровь односельчан; а с их стороны — как разбой и нападение на законных предст…
— И ты. Тоже пасть закрой.
Журналист тут же смолк. Староста опять походил.
— Кому «подать», Мундель ты натуральный? Кому это сейчас интересно, все эти «подачи»? Вот если бы Витькины сопляки завалили там этого Вовчика, можно бы и с парой девок — вот тогда можно было бы что-то и озвучивать, «освещать событие в нужном ракурсе» и давать правовые оценки. А сейчас всё просто: нас… вернее, их, просто и незатейливо поимели. Меньше десятка девок и один полуинвалид. И вся деревня об этом сегодня будет знать…
