Преданный Враг - Белов (Селидор) Александр Константинович (читать бесплатно полные книги TXT) 📗
— Пап, открой! — крикнул он. — Помнишь? Меня нет…
Шаркая шлепанцами, Холмогоров-старший прошел в прихожую. Космос прислушался. Сначала лязгнул замок входной двери, потом отец сказал кому-то: «Не снимай…». Через секунду Юрий Ростиславович заглянул к сыну и коротко сообщил:
— Саша приехал.
Космос промолчал. В гостиную мимо Юрия Ростиславовича прошел Саша. Он обогнул стол, встал у окна и, опершись о подоконник, выжидательно посмотрел на неподвижного Космоса.
— Саш, пиво будешь? — предложил Холмогоров-старший.
Белов не ответил. Юрий Ростиславович покрутил в руках бутылку с пивом, которую он прихватил из кухни, и, поставив ее на стол, неловко пробормотал:
— Ну, вы тут поговорите, а я пойду, новости посмотрю…
Саша рассеянно кивнул. Юрий Ростиславович вышел из гостиной и прикрыл за собою дверь.
— Мне Фил сказал, что ты насмерть хлопнулся, — мрачно признался Саша. — Я — в «Склиф»…
— Жаль, что не насмерть, — так же мрачно перебил его Космос.
Белов неловко топтался между столом и окном — не знал, как начать тяжелый, неприятный для обоих разговор.
— Можно я твою ногу на пол поставлю? — спросил, наконец, Саша.
— Рискни… — Кос вяло пошевелился, готовясь к неприятной процедуре.
Саша аккуратно переложил загипсованную ногу Космоса на пол, придвинул табурет к столу и сел напротив друга. Поморщившись, Космос пристроил ногу поудобней и, не поднимая глаз на Белова, попытался одной рукой открыть бутылку с пивом.
— Ты на меня не сердись, брат, — тихим и немного виноватым голосом начал Белов. — Я иногда вынужден давить, а иначе все рухнет к едрене фене. Но ты действительно хреново выглядишь. Кос, драг тебя погубит. На героин перейдешь — и все, полный звездец, пиши пропало…
— Сань, да не в этом дело… — здоровой рукой Космос меланхолично подал ему бутылку пива. — На, открой, я не могу. Знаешь, я давно уже думал, а когда эта канитель с Чечней пошла, вообще загрузился… Ну, скажи ты мне — на хрена нам вообще все это надо?! — с болью спросил он.
Открыв бутылку, Саша разлил пиво по бокалам.
— Ты это о чем сейчас? — Белов сделал вид, что не понял.
— Сань, да ты лучше меня знаешь, о чем, — Космос не спускал с него тревожных, воспаленных глаз. — Я вот раньше думал — надо всем показать, что круче меня только вареные яйца. Ну и что, показал… А дальше что? Будем своих гасить?! Сначала солдафонов наших в Чечне, а потом и друг друга… А Пчела — ему же все по барабану, он за лишнюю зеленую бумажку готов горло перегрызть!
— А ты думаешь, мне все это нравится, что ли? — Саша исподлобья взглянул на друга. — Меня самого просто взяли и конкретно наклонили. А назад пути нет… Это же как в самолете — и выскочить нельзя, и заднего хода нет… Сел и летишь…
— Ага, и ждешь, пока крыло не отвалится… — мрачно поддакнул Космос.
— Вот именно. Или в гору не врежешься…
— Или пока террористы не жахнут из «Стингера»… — ухмыльнулся Космос. Вдруг он подался вперед и пристально взглянул в глаза Белова. — А знаешь, Сань, когда мы с тобой в этот самолет-то сели? Третьего октября 89 года, на бое в Раменском, — он тяжело замолчал, пожевал губами и, наконец, сознался: — Муху-то ведь тогда я стрельнул…
В гостиной повисла долгая, тягостная пауза. В памяти обоих всплыли картины того боя. Но каждый из них вспоминал его по-своему — с того места, где он тогда был…
Саша находился в самом центре столпотворения, он вместе с Пчелой выцарапывал из схватки Фила. Муху в тот момент он не видел, да и не до Мухи ему тогда было.
Зато его хорошо видел Космос. Муха, расталкивая дерущихся, целенаправленно продирался сквозь толпу к Саше. Его глаза горели безумным огнем мести, а в правой руке в луче прожектора сверкнуло лезвие ножа. Предупредить Сашу Космос не успевал — враг был уже в двух шагах от Белова. Мухе оставалось сделать последний шаг, он уже отвел в сторону руку для решающего удара…
И тогда Космос рванул из-за пояса свой тэтэшник… Выстрел слился с выстрелом в воздух седого мужика, и это его спасло. Он проворно сунул пистолет за пояс и кинулся за друзьями к «Линкольну»…
Саша встал и отошел к окну.
— Сань, ты пойми, там просто другого выбора не было, — запинаясь, принялся оправдываться Космос. — Он бы тебя через секунду порезал… А не сказал я тогда тебе сразу, потому что… ну, заочковал, когда на тебя менты накатили. Сесть-то кому охота, сам понимаешь…
Опустив голову, Космос виновато замолчал. Молчал и Белов. Он замер, прислонившись лбом к прохладному оконному стеклу, и невидящим взглядом следил за снующими внизу людьми. На его скулах катались крупные желваки.
Они молчали об одном и том же. Ни тот, ни другой не смог бы сейчас с уверенностью утверждать — спас тогда, во время боя в Раменском, Космос своего друга или, наоборот, погубил.
— Ну, нельзя сказать, чтобы я не догадывался… — задумчиво произнес, наконец, Белов.
Он повернулся и взглянул на друга. Лицо Космоса покрывал узор из многочисленных ссадин и порезов, голову опоясывала повязка, чем-то напоминавшая азиатскую чалму. Сломанная правая рука была зафиксирована на отлете хитроумной подпоркой, а закованная в гипс левая нога — прямая и толстая, как березовое бревно, — была отставлена далеко в сторону.
Довершал этот нелепый вид взгляд из-под насупленных бровей — бесконечно-виноватый, как у нашкодившего спаниеля.
Все это показалось Белову настолько забавным, что он не смог скрыть улыбки:
— Космос, Космос, твою мать! Чудище ты инопланетное! — с шутливой укоризной покачал он головой. — Если бы ты был моей женой, я б тебе сейчас сказал: что ж ты, сука, мне всю жизнь-то испортила?! Но ты не жена, ты брат мне, поэтому…
Он оборвал себя на полуслове, вернулся за стол и, усевшись напротив друга, совсем другим, обыденным тоном спросил:
— Слышь, Кос, у тебя пиво еще есть? Башка раскалывается…
— Пап! — едва ли не радостно закричал Космос. — Пиво еще осталось?!
А Белов еще раз окинул веселым взглядом его раскоряченную фигуру и не удержался от иронично-восхищенного:
— Красавец!
Холмогоров-старший зашел в гостиную, прижимая к груди с полдюжины бутылок пива. Только сейчас Белов заметил, как постарел Юрий Ростиславович. Он сильно поседел, ссутулился. Плохо выбритый, в линялой ковбойке, пузырящихся на коленях джинсах и стоптанных шлепанцах он почти ничем не напоминал того блестящего ученого и красавца-мужчину, которым он был всего каких-то пять лет назад. Саше сразу вспомнилось, что два года назад от него ушла молодая жена — сбежала за границу с каким-то не то норвежцем, не то датчанином…
Юрий Ростиславович составил пиво на стол и неуверенно спросил:
— Ребят, а можно я с вами посижу?
— Ну конечно, садись, пап… — Космос потянулся за стулом.
Белов сноровисто откупорил бутылки и разлил пиво по высоким бокалам.
— Твое здоровье, сынок, — Юрий Ростиславович положил руку на здоровое плечо Космоса. — Ты не пугай меня больше так, да и друзей своих — тоже.
— Это точно, — поддакнул Саша. — Меня трясло просто, пока до «Склифа» летел…
Все трое дружно приложились к бокалам. Промокнув салфеткой рот, Юрий Ростиславович смущенно откашлялся.
— Тут у нас акустика хорошая, я пару фраз услышал… Можно я вам расскажу притчу одну, мне ее еще году в пятьдесят восьмом рассказали, а я на всю жизнь запомнил… Две лягушки попали в кувшин с молоком. Слышали? Нет? Так вот, одна из них сказала: все, нам не выбраться, бороться бессмысленно — и утонула. Вторая сказала: ну нет, я просто так не сдамся — и всю ночь плавала, била лапками… А к утру она сбила из молока масло и выбралась. Вот так.
Саша усмехнулся и вдруг поймал взгляд Космоса, адресованный отцу — непривычно теплый, почти ласковый. Юрий Ростиславович снова откашлялся и достал сигарету.
— Вот такая притча, — пробормотал он и повернулся к Белову. — Саш, дай зажигалку.
Тот запустил руку в карман пиджака. Зажигалка оказалась под какой-то плотной, в несколько раз сложенной бумагой. Без всякой задней мысли он вытащил на свет мешавшую бумагу.
