Оборотень - Сухов Евгений Евгеньевич (читать книги онлайн без txt) 📗
Тогда всех гребли долгим неводом. Берия как решил взяться за ГУЛАГ, так сразу все переменилось. Содержание увеличили, матчасть стали заменять, новое оружие в зону погнали – то, что раньше клепали для фронта, для победы, теперь по лагерям стали раздавать. Мы в числе первых были, кому ППШ перепали. Хорошие машинки, надежные. Мы как ППШ получили, так число бунтов да побегов резко пошло на убыль. Приказ был: по побегушникам стрелять на поражение. А из автомата шмалять – это тебе не из винтаря пукать. Ежели кто на зоне бузить вздумал, сразу по ногам шар-рах длинной очередью! В следующий раз не забузит, падла! – Старик хрипло хохотнул. – А потом товарища Леватого понизили по службе, и я его заменил. Дали мне майора и чрезвычайные полномочия. Словом, я духом воспрял, думал: ну вот, сейчас возьмутся за воров крепко, даром что Лаврентий Палыч решил извести законных воров как класс.
– А ты никак и с Лаврентием Палычем был знаком? – невольно улыбнулся Владислав. – Не удивлюсь, если ты мне скажешь, что он тебя лично орденом награждал.
Беспалый хмыкнул:
– Ну, орденом не орденом, а раз дело было в сорок шестом…
На тринадцать ноль-ноль Лаврентий Павлович Берия назначил совещание, на котором должны были присутствовать начальники тюрем, пересылок, исправительно-трудовых лагерей и колоний строгого режима со всего Советского Союза. Это необычное совещание нарком решил провести в здании Лефортовской тюрьмы, чтобы толстые тюремные стены напоминали участникам о главной цели, ради которой они собрались: о необходимости совершенствования системы исправительно-трудовых учреждений страны. А кроме того, здание тюрьмы для гулаговского начальства куда более привычное место, чем Колонный зал Дома союзов.
Лаврентий Павлович поправил галстук, придирчиво осмотрел себя в зеркале, потом смахнул с плеча едва заметные пылинки и уверенно шагнул к выходу, где его ожидала специальная машина. Он не оборачивался зная, что за ним на расстоянии нескольких шагов следуют три рослых молодца, способных смешать с землей любого, кто покажется подозрительным, представляющим угрозу для всесильного наркома. Охранники сопровождали Лаврентия Павловича повсюду, и он успел привыкнуть к ним, как к собственной тени. Если бы они однажды исчезли, ему стало бы не по себе. Привычка к охране до того укоренилась, что в сопровождении телохранителей Берия ездил не только по делам, например на заседания правительства, но даже к любовницам: рослые широкоплечие телохранители становились едва ли не свидетелями самых интимных моментов и терпеливо дожидались под дверями спальни, пока Лаврентий Павлович удовлетворит свою неуемную похоть.
Возглавив Наркомат внутренних дел, Берия решил реформировать правоохранительную систему. Он хотел создать такую карательную машину, которая смогла бы ликвидировать преступность в стране в течение двух-трех лет. Первый удар он решил нанести по уркаганам, которых стали теперь называть ворами в законе: они представляли собой реальную и весьма авторитетную силу в местах заключения и заставляли считаться со своей волей даже начальников колоний.
Иосиф Виссарионович предлагал решить эту проблему предельно просто: всех воров в законе расстрелять! Однако Берия сумел убедить Хозяина, что эта акция нерациональна: во-первых, воры в законе легко растворяются среди рядовых заключенных, во-вторых, на место уничтоженных придут другие, а в-третьих, можно придумать более хитрый способ подрыва уголовного мира. Именно по последнему вопросу Берия и хотел посоветоваться с начальниками колоний.
Берия вошел в зал уверенной походкой, терпеливо дождался, когда утихнут аплодисменты, а потом, небрежно махнув рукой, разрешил всем сесть.
Собравшиеся, преисполненные счастьем от лицезрения одного из руководителей партии, громыхая стульями, уселись и приготовились слушать.
– Товарищи, вы знаэте, зачем я организовал эту встречу, – негромко начал Берия. Его грузинский акцент был мягким и совсем не портил речь. – Наши лагеря мне напоминают пороховую бочку, которая готова вот-вот взорваться и разнести половину страны.
Лаврентий Павлович сделал паузу и цепким, пристальным взором окинул присутствующих. Он знал о магнетической силе своего взгляда: его немигающие глаза способны были привести в трепет даже самого храброго человека. Не раз он убеждался, что под этим взглядом даже матерые урки превращались в послушных агнцев. Гулаговские генералы в его присутствии ощущали себя беззащитными детьми.
– Мне бы хотелось обратить ваше внимание, товарищи, на группу заключенных, которые именуют себя «ворами в законе». Считается, что это самая авторитетная часть осужденных и самая организованная. Согласно их уголовным правилам, они не должны работать, они лучше отрубят себе руки, чем подойдут к пилораме. Всю работу за них выполняют другие заключенные. Мне докладывают о том, что именно воры в законе организуют в лагерях мятежи.
Берия заглянул в бумагу, лежавшую перед ним, и продолжал:
– Только за последние три месяца в лагерях под Магаданом было зафиксировано семнадцать восстаний заключенных. В Воркуте, области, которая всегда считалась благополучной, было отмечено восемь выступлений осужденных! Я уже не говорю про Урал или Сибирь, где традиционно отбывают наказание самые неблагонадежные элементы. Сейчас, когда страна восстанавливает разрушенное фашистскими захватчиками народное хозяйство, нам не хватает сил, чтобы удержать заключенных в повиновении. Что еще настораживает: бунты стали происходить в нескольких местах одновременно. Явно у уголовников имеется какой-то координирующий центр, и они начинают действовать согласованно. По нашим оперативным данным, именно воры в законе подбивают заключенных на бунты, ведут подрывную работу, делают все, чтобы сорвать наши планы по восстановлению народного хозяйства и по перевоспитанию людей, провинившихся перед нашей Родиной. Секретным предписанием я приказал ужесточить меры, направленные против деятельности воров в законе. Однако это пока помогает недостаточно, воровское отребье все более наглеет!
