Храм - Рейли Мэтью (электронная книга TXT) 📗
Я не знал, что там было, но когда мы останавливались на ночлег, Бассарио отходил подальше и зажигал свой собственный свет. Он сидел, скрестив ноги, и отвернувшись, делал что-то с мешком.
Спустя одиннадцать дней тяжелейшего пути мы спустились с гор и увидели нечто потрясающее.
Перед нами простирались джунгли: безграничный ковер зелени простирался до самого горизонта. Единственными пятнами на ковре были плоскогорья, широкие ступеньки которых отмечали переход от сурового горного массива к цветущему бассейну реки, и коричневые извилины мощных рек, петляющих в джунглях.
Так что мы устремились в джунгли.
Они оказались сущим адом.
Дни напролет мы шли в вечной тени леса. Там было мокро, парило, и — о Боже — какими опасностями кишели заросли! Неприлично толстые змеи свисали с деревьев, крохотные грызуны вились у наших ног, а как-то ночью, я уверен, я видел смутные очертания пантеры: тень в темноте, тихо ступающая подушечками лап.
К тому же — реки: там-то и была главная опасность.
Аллигаторы.
Уже от вида их шершавых треугольных голов кровь стыла в жилах, не говоря уже о черных, тяжелых, непроницаемых телах шесть шагов в длину. Их глаза неотрывно следили за нами — отвратительные немигающие глаза пресмыкающихся.
Мы спускались по рекам на тростниковых каноэ, подаренных прибрежными деревнями: Паксу, Тупра и Роя. Маленькие лодки казались жалкими по сравнению с огромными рептилиями, что кишели в воде вокруг нас. Мы забирались на скалы плоскогорий с помощью искусных проводников-индейцев.
Вечерами, у костра, Ренко давал мне уроки своего языка, кечуа. В обмен я посвящал его в тонкости фехтования на двух блестящих испанских саблях, захваченных нами по дороге из Куско.
Пока мы с Ренко фехтовали, Бассарио, если не трудился где-нибудь в уголке, тренировался в стрельбе из лука. Судя по всему, пока его не посадили в тюрьму (я не знал, за что), Бассарио был одним из лучших стрелков в Империи инков. Мне в это верилось. Однажды вечером я видел, как он кинул тропический плод высоко в воздух и спустя мгновение пронзил его стрелой — таково было его мастерство.
Некоторое время спустя нам стало понятно, что практически непроходимые джунгли замедлили продвижение наших преследователей. Все реже и реже слышали мы, как люди Эрнандо рубили ветви за нашими спинами. Я даже подумал было, что Эрнандо решил отказаться от погони.
Но нет. Каждый день скороходы из пройденных деревень нагоняли нас и сообщали, что их поселение было взято. Эрнандо с солдатами продолжали идти.
Мы не оставляли усилий.
А потом вдруг, вскоре после того, как мы ушли из Ройи, я, идущий первым, раздвинул ветви и встретился взглядом с глазами ощеренной твари из семейства кошачьих.
Закричав, я отпрянул и рухнул в грязь.
На земле я услышал, как Бассарио хихикает.
Я посмотрел наверх: на самом деле я наткнулся на большой тотем из камня. Это было резное изображение большого, похожего на кошку зверя. Но скульптуру покрывали, как вуаль, ручейки воды, производя на неопытного путника впечатление поистине живого существа.
Когда я повнимательнее взглянул на него, я различил в нем сходство с тем идолом, из-за которого и началось наше безумное путешествие. Это был кто-то вроде ягуара, с огромными кошачьими клыками, ощеренный, нет, рычащий на неосторожного путешественника, приблизившегося к нему.
Мне не раз приходилось удивляться тому, что инков так завораживали большие кошки.
Они почитают их как богов. Воины, обладающие кошачьей грацией, больше всего ценятся в армии. Приземлиться на ноги и тут же принять боевую позу — вот истинное мастерство, по их мнению. Считается, что у таких воителей есть «джинга».
За вечер до того, как я опростоволосился с изваянием, Ренко рассказывал мне на самом деле, что самый страшный персонаж их мифологии — огромная черная кошка, «тити» на языке агмара и «рапа» на кечуа. Она вроде черна как ночь и высотой с человека, даже когда стоит на четырех лапах. Убивает с неподражаемой свирепостью. Ренко уверял даже, что страшнее зверя нет, потому что рапа убивает просто для удовольствия.
— Молодец, брат Альберто, — проговорил Ренко, пока я лежал в грязи и созерцал изваяние. — Ты нашел первое из изваяний, что приведут нас к Вилкафору.
— Как они нас приведут? — сказал я, поднимаясь на ноги.
— Есть шифр, известный только старшим из инкской знати...
— Но если он тебе расскажет, ему придется тебя убить, — ухмыльнулся Бассарио.
Ренко снисходительно улыбнулся ему.
— Верно, — сказал он. — Но если я погибну, надо, чтобы кто-то подхватил мою миссию. Но для этого нужно, чтобы этот кто-то знал шифр. — Ренко повернулся ко мне. — Я надеялся, что ты возьмешь на себя эту ответственность, Альберто.
— Я? — я сглотнул.
— Да, ты. Альберто, я вижу, что ты можешь стать героем, даже сам об этом не подозревая. Ты честнее и смелее обычного человека. Случись что со мной, я без колебания доверю тебе судьбу моего народа, если ты мне позволишь.
Я согласно кивнул.
— Хорошо, — улыбнулся Ренко. — А вот насчет тебя, — он усмехнулся, глядя на Бассарио, — у меня были бы сомнения. Отойди-ка.
Когда Бассарио отошел на несколько шагов, Ренко наклонился ко мне, указывая на каменную резьбу.
— Шифр прост: следуй за хвостом рапы.
— Следуй за хвостом... — повторил я, глядя на изваяние. Точно, сзади у скульптуры змеился тонкий хвост, указывая на север.
— Но, — Ренко поднял палец, — не надо следовать указаниям каждого из изваяний. Это правило знают только старейшины. Мне об этом рассказала лишь верховная жрица Кориканчи, когда мы забирали идола.
— В чем же заключается правило?
— Каждому второму изваянию доверять не следует. Встретившись с ними, нужно идти по направлению знака солнца.
— Знака солнца?
— Подобного этому, — Ренко указал на треугольное родимое пятнышко у себя под левым глазом, коричневый участок кожи, похожий на перевернутую гору.
— У каждого второго изваяния, — сказал он, — мы должны следовать не за хвостом рапы, а в направлении знака солнца.
— А что случится с теми, кто пойдем за хвостом рапы? Наши преследователи не поймут уловку, когда не найдут больше изваяний?
