Смерть уравнивает всех - Пендлтон Дон (читать книги .txt) 📗
Корни мафии уходили в далекое прошлое и прослеживались еще в XIX веке. В 1890 году итальянские бандиты убили в США начальника полиции, которого не удалось купить, а затем подкупили суд присяжных, чтобы убийц выпустили на свободу. Разгневанные граждане линчевали нескольких мерзавцев. Истерические отклики на это событие — как в стране, так и за рубежом — привели к тому, что, поставленное в неловкое положение, правительство США было вынуждено принести официальные извинения и даже выплатить компенсацию за причиненный ущерб итальянскому правительству, дабы хоть как-то замять дело. Само собой разумеется, банда Дикси быстро вернулась к своим прежним делишкам, нагло подрывая экономику Юга США. С тех пор никому не удавалось выставить им счет и призвать к ответу.
А сумма за все эти годы выросла неимоверно. И вот, наконец, пришел сборщик податей. Настало время сполна платить по векселям за целый век разбоя.
Пальцы Палача нащупали маленький карманный детонатор, который официально всех оповестит о начале битвы за Новый Орлеан. Болан был готов.
Из-за поворота показалось сияние автомобильных фар. Машины приближались к Пойнт Эйбл.
Водитель первой машины, почуяв неладное, ткнул локтем Джимми Листа и проворчал:
— Босс!
Листа, начальник конвоя, рывком выпрямился на переднем сиденье и злобно прошипел:
— Ну? Почему снизил скорость?
— Там, на дороге, что-то творится.
— Авария?
— Может быть, — пожал плечами водитель. — Как будто за поворотом светит железная дорога или уж не знаю что...
Листа схватил микрофон и громко скомандовал:
— Всем быть начеку! — Его сонливость как рукой сняло. — Поднять все окна! Закрыть двери! Всем немедленно доложить, как поняли!
Пока люди, сидевшие в других автомобилях, торопливо отвечали ему, водитель заметил:
— Я не вижу ничего, кроме отблесков. Странно. Мне это совсем не нравится.
— Мне тоже, — согласился Листа. — Ну-ка, поддай хорошенько газу. — А затем прорычал в микрофон: — Всем приготовиться! Уносим ноги!
После чего велел головорезам, сгрудившимся на заднем сиденье, быстро приготовить оружие.
В последующие несколько секунд события прокрутились, словно в калейдоскопе. Краткая их запись выглядела бы так.
С сильным, но мягким ускорением бронированный лимузин рванулся вперед на прямой участок дороги.
Стрелок на заднем сиденье взволнованно спросил:
— А что, если это полиция Что мы будем делать, если...
Листа заорал в ответ:
— Совсем рехнулся? Забыл, какой груз мы тащим за собой? Черта с два мы остановимся, кто бы там ни был!
Чуть впереди ярко полыхнуло, и огромное дерево с грохотом упало поперек дороги.
Водитель завопил: «Господи!» — и, вскочив с сиденья, всем своим весом надавил на тормоза.
— Дубина! — рявкнул Листа и вцепился в руль, пытаясь объехать препятствие.
Водитель пришел в ужас:
— Босс, не делайте этого! Там везде трясина!
Тряска была такая, что парней на заднем сиденье швыряло из стороны в сторону. Они ругались почем зря, а пистолет одного из них случайно выстрелил, и это лишь усилило всеобщее смятение.
Неожиданно «кадиллак» занесло, он боком врезался в упавшее дерево и отлетел назад. Водитель тяжелого грузовика, до сих пор добросовестно выдерживая дистанцию в несколько метров, не успел затормозить и столкнулся с «кадиллаком».
В последний момент Листа краем глаза заметил высокого черного с головы до ног человека, вприпрыжку мчавшегося вдоль освещенной дороги со странным предметом на плече. Джимми Листа хватило доли секунды, чтобы узнать этого человека.
— Боже! Иисусе! — простонал он. — Это он!
Вот тут-то и начался сущий ад!
Болан выбрал подходящий кипарис, сорвал обвивавшую его виноградную лозу, просверлил в стволе отверстие и сунул туда взрывчатку — именно столько, чтобы дерево мгновенно рухнуло поперек дороги. Взрыв получился идеальным: дерево упало в точности там, где требовалось Болану.
Машины неторопливо следовали одна за одной, почти впритык друг к другу. И тут дорогу перегородило упавшее дерево. Пытаясь объехать его, головной грузовик резко свернул в сторону, но его неожиданно понесло юзом. Две другие машины с ходу врезались в первый грузовик — и битву можно было считать наполовину выигранной.
Впрочем, в таких делах половина — не в счет. Болан это отлично понимал. Из засады, расположенной в пятидесяти ярдах от ожидаемой «пробки», он следил, как будут развиваться события. За пару секунд до столкновения он вскочил и помчался к тому месту, где должно было упасть дерево. Нежданная преграда, конечно, остановит преступников, но не сможет их нейтрализовать. И вот здесь надо было действовать крайне быстро, счет шел на секунды.
Но всего предусмотреть, естественно, нельзя: Болан никак не ожидал, что тяжелый грузовик, врезавшись в «кадиллак», развернет его таким образом, что уцелевшая фара лимузина станет светить именно в ту сторону, откуда должен был появиться Болан. Луч одновременно и освещал, и слепил его. На решение этой проблемы ушло несколько драгоценных секунд. Не добежав тридцати ярдов до свалки автомобилей, Болан остановился, вскинул «отомаг» и, тщательно прицелившись, нажал на курок. Выражаясь фигурально, все решение проблемы весило пятнадцать с половиной граммов. Большая пуля молнией промчалась вдоль луча, и свет погас. В наступившей темноте разом поднялся панический шум: раздались негромкие выкрики, захлопали двери, натужно завизжал стартер, которым пытались завести заглохший мотор.
Было ясно, что головной «кадиллак» особой угрозы не представляет — он был весь разворочен. В его салоне люди вопили, звали на помощь, а один из парней даже плакал, проклиная неведомых безжалостных убийц.
Бронированный грузовик казался безжизненным в этой свалке, двигатель не заводился. За бойницами прятались охранники, и было видно, что они готовы открыть стрельбу из автоматов, и лишь ждут появления мишени.
Самую большую опасность представлял лимузин, который замыкал конвой. Его капот был открыт, повсюду валялись осколки разбитого стекла — вот и все повреждения. Несколько парней, ошарашенно размахивая «томпсонами», вылезли из дверей.
Болан осторожно занял позицию: опустился на одно колено и освободился от всего своего снаряжения, оставив при себе лишь «легкое противотанковое оружие». Парни с ножами увидели его секундой позже после того, как его «пушка» с оглушающим свистом послала снаряд в заднюю часть лимузина. Последовала ослепительная вспышка, сопровождаемая адским грохотом, и пламя мгновенно охватило все автомобили, а два автоматчика в долю секунды превратились в пылающие факелы.
Наступило всеобщее замешательство. Слышались крики о помощи, грязная ругань, кто-то громко взывал к всевышнему, моля о прощении. Болан милостиво отпустил им всем грехи, послав еще одну ракету, которая огненной иглой вонзилась в салон «кадиллака». От удара машина нелепо подпрыгнула, и, едва ее колеса коснулись земли, бензобак взорвался. Взрыв словно припаял лимузин к передней части бронированного грузовика, рваные куски металла со свистом полетели в разные стороны, под днищем грузовика заплясал рой ослепительных искр. Люди разом отпрянули от бойниц, секундой позже со скрипом распахнулся вентиляционный люк, и до Болана донеслись громкие вопли перепуганных охранников.
Он осторожно, выверяя каждый свой шаг, приближался к зоне огня. Оба «кадиллака» — передний и задний — представляли собой груды оплавленного металла. Изувеченные тела, похожие на обугленные головешки, валялись там и сям. По мере того как бензин вытекал из баков, река огня ширилась, окружая бронированный грузовик. Все его колеса давно уже расплавились.
Настала тишина, ни один человеческий голос не тревожил безмолвия ночи.
Бронированный грузовик пылал, напоминая эдакую печь для выпечки хлеба. Люди, которые там находились, могли, вероятно, выдержать не более двух минут, и, совершенно очевидно, никаких сил для продолжения сражения у них уже не оставалось.
