Банджо - Кертис (i) Джек (прочитать книгу .txt) 📗
Из узкой боковой улицы, куда еще не добрался свет раннего утра, вынырнул человек. Но это был не грабитель и не убийца, а все тот же толстый рыжий полицейский в гражданской одежде, который говорил с Гэсом на товарной станции.
— Эй, парень, — окликнул он Гэса. — Я вот подумал-подумал и решил у тебя спросить: чего это ты бродишь один по улицам? Да еще в такую рань в воскресенье?
— Ну, просто прогуливаюсь, — ответил Гэс, стараясь подавить в себе все растущий страх.
— Интересненько, — сказал полицейский. — А вот мне кажется, ты скрываешься от закона.
— Нет, сэр, нет, что вы!
— А ты откуда?
— Вы имеете в виду: где я живу, мой адрес?
— Я имею в виду, не из графства ли ты Форд, в штате Канзас, а? — Лицо полицейского от удовольствия покраснело еще больше: он широко улыбнулся — инстинкт подсказывал ему, что он вышел на того, кто был нужен. — А будешь препираться — получишь дубинкой по башке! Как только я тебя увидел, сразу понял: ага, это как раз тот парень, которого я ищу.
Полицейский быстро провел руками по телу Гэса, сверху донизу; Гэс не сопротивлялся, только вздрагивал от неприятных прикосновений.
— Так, оружия у тебя нет... Ага, а где ты такую рану заработал, а?.. За то, что я тебя поймал, мне наверняка дадут повышение. Лейтенант Мориарти — а? Хорошо звучит, правда?
Мориарти был в прекрасном расположении духа; у него был вид кота, только что съевшего канарейку. Перед ним открывались хорошие перспективы на будущее, его наверняка ожидает повышение по службе! Слава Богу, что он не валялся в постели, а так рано поднялся в это воскресное утро. Как там говорят: кто рано встает, тому Бог дает. А на этот раз ему дано было поймать этого отчаянного грабителя с Дикого Запада, этого Августа Гилпина.
— Вытяни руки вперед, Гилпин, я прицеплю на них железяки, — сказал Мориарти, — на всякий случай. Не люблю неожиданностей. Знаю, что такие, как ты, фермерские ребята вырастают здоровыми и дикими как звери. Видел я таких... приезжают к нам в город, на товарную станцию, гляделками ворочают — что тебе тигр в клетке. Чуть что — готовы драться! Только бы смыться!.. Ладно, давай руки.
И Гэс ощущал именно то, что описывал Мориарти: страх, безумное желание спастись, убежать, готовность кусаться, драться, лягаться — все что угодно, лишь бы не потерять свободу.
— Ну, пожалуйста, сэр, — заговорил Гэс, стараясь сохранять спокойствие. — Я никаких банков не грабил, и вообще ничего не грабил... И никого не грабил... я ни в чем не виноват, я ничего такого не сделал... Вы просто ошиблись...
— Ну, это выяснит судья, — прорычал Мориарти; в его голосе прозвучала даже некоторая обида — будто у него отбирали законную добычу. — У тебя на физиономии написано, что ты виновен. Ты прямо воплощение греха! Парень, я на своем веку повидал уже предостаточно всяких мошенников, да, парень, предостаточно. И доложу тебе — вид у тебя самый грабительский. Ну, давай, давай руки.
Мориарти все же немного нервничал: от огромного молодого человека исходили животная неприрученность, напряженность, нарастающая паника. И он, быстро вытащив пистолет, наставил его на Гэса и сказал, медленно и четко:
— Выставляй руки, или, клянусь Богом, я проделаю в тебе хорошую дыру!
— Я никого никогда ни о чем не просил, — сказал Гэс тихим голосом, в котором слышалось даже некоторое сожаление. — И сейчас тоже не буду ни о чем умолять.
Гэс вытянул перед собой руки, сжатые в кулаки. Кулаки казались вырезанными из огромных кусков дуба. Эти мозолистые руки могли поднимать тяжеленные каменные столбы для забора и ставить их вертикально, а вечером эти же руки нежно доили одиннадцать коров подряд, при этом от однообразных движений руки не сводила судорога, и они продолжали работать все так же уверенно и осторожно.
Левой рукой Мориарти снял наручники со своего пояса. Движения у него были уверенные, отработанные, он был большим умельцем в этом деле — держать в одной руке пистолет, а другой рукой вытаскивать и надевать наручники. Однако защелкнув наручник на левой руке Гэса, он совершил ошибку — посмотрел парню в глаза. Гэс в упор смотрел на когда-то красивое лицо, на шапку рыжих, вьющихся волос, на невеселую улыбку, на сплющенный от давнего удара кулаком нос.
— Ух ты, вы похожи на киноактера, — сказал Гэс тихо.
Мориарти улыбнулся еще шире, и в это мгновение Гэс нанес ему удар кулаком в живот — простой, незамысловатый, но невероятно мощный. Полицейский рухнул на землю, хрипя и хватая ртом воздух.
Резким ударом ноги Гэс отшвырнул упавший пистолет подальше. Но в ближайшие несколько минут Мориарти и так не смог бы подняться и уж конечно не мог бы ни за кем гнаться.
Он будет сидеть на тротуаре, прислонившись спиной к стене дома, держась за живот и втягивая с присвистом воздух; он будет проклинать этого здоровяка-фермера; потом на коленях поползет отыскивать свой пистолет, выданное ему “табельное оружие”, найдет его, но наручников не отыщет — они остались защелкнутыми на левой руке Гэса. Он все обдумает и решит не докладывать пока о том, что произошло; он не скажет, что упустил разыскиваемого беглеца. За такие промахи не присваивают чин лейтенанта. Но ничего, ничего, время еще есть. Рано или поздно этот бык где-то объявится. А как только он высунет голову, Мориарти будет тут как тут — и голову эту отшибет. И не будет он больше демонстрировать свое доброе расположение. В следующий раз этот Гилпин получит все, что ему причитается. И даже сверх того.
У Мориарти очень болел живот. И он решил отправиться на Черри-стрит — пожарить какую-нибудь шлюху.
Глава четвертая
Гэс бежал так, как когда-то бегал по холмам Гошен. Он сворачивал в узкие улочки, пробегал мимо полуразрушенных трущобных домов, мимо мусорных ящиков, перепрыгивал через какие-то деревянные заборы, какие-то кирпичные завалы. Пробегая мимо кирпичного здания, похожего на огромную коробку, он заметил крест, установленный на крыше. Он обежал здание со всех сторон, нашел дверь. Дверь была заперта. Надпись на ней гласила: “В случае необходимости вызывайте полицию”.
Он бежал и бежал, болтающиеся наручники хлестали его; дышать становилось все труднее, но он бежал, не разбирая дороги. Перед глазами все расплывалось, он спотыкался, ему было трудно держаться на ногах. У него не было никакой надежды, никакого плана, он просто двигался туда, куда несли ноги.
У одного дома он увидел ступеньки, уходящие с тротуара круто вниз, в подвал. Гэс чувствовал, что дальше идти не может. Ему нужно спрятаться. Наверняка уже вся полиция города охотится за ним. С собаками. Ему нужно избавиться от этой гадкой штуки, болтающейся у него на запястье. Но где найти друзей? Убежище? Кого-нибудь, кто мог бы ему помочь? Куда идти?
С грохотом он слетел вниз по бетонным ступенькам, которые были удивительно чистыми по сравнению с грязью на улицах, на стенах домов (даже небо над головой казалось изгаженным). Спустившись, он засунул наручники в рукав рубашки.
Перед ним была тяжелая дубовая дверь — поверхность отполирована, покрыта лаком, крепкие, начищенные медные петли. На двери не было ручки, но имелась кнопка звонка. Что делать? Что делать? Сил у Гэса совсем не оставалось, но не было и решимости нажать кнопку. Он прислонился к стене и запустил пальцы в свои густые волосы.
Сколько раз он преследовал кроликов на холмах Гошен и никогда не задумывался о том, что и эти зверьки испытывали ужас и боль. Но теперь он знал, что значит быть загнанным кроликом. Он понимал этот ужас и боль всем своим нутром, и душа его была охвачена ощущением неотвратимой гибели.
Какой смысл плакать? Он мужчина, он должен одинаково спокойно принимать как хорошее, так и плохое. Он сделал, что должен был сделать, и теперь должен надеяться, что все устроится к лучшему.
Как на его месте поступил бы Лу?
Он надеялся, что удар не причинил Мориарти большого вреда. Ему очень бы не хотелось, чтобы на его совести было еще и это. Ведь рыжий полицейский просто выполнял свои обязанности.
