Русские идут - Соболев Сергей Викторович (серия книг txt) 📗

Пара джипов проехала по трассе мимо поворота на Балаклаву (или, как говорят иногда местные – Бабаклава). Мокрушин неплохо знал эти края: в молодости раза три или четыре отдыхал в Крыму с компанией, ну а в последние несколько лет случалось бывать здесь лишь по служебной надобности. По обе стороны трассы мелькают мелкоэтажные строения, автозаправки, заведения общепита с разноцветными рекламными щитами… Миновали, на подьем, Байдарские ворота, откуда в погожие дни открывается великолепный вид на море и на знаменитую форосскую церковь, расположенную на отвесной скале.

Рейндж понятия не имел, о чем сейчас думает его спутница. У него же в голове, как только они выехали из Бельбека, крутилась лишь одна – нелепая, дурацкая, чудовищная – мысль, не имеющая абсолютно никакого отношения к полученному им от руководства заданию. А именно: ему было интересно, как отнесется Лариса к тому, если он вдруг обнимет ее, рывком привлечет к себе и грубо вопьется в ее чувственный, сочный рот…

– Лариса Аркадьевна, дорога в урочище полностью перекрыта, – сказал водитель, у которого, как и у самой Венглинской, к ушной раковине была прикреплена скобка «переговорника». – Что будем делать?

– Что, совсем не проехать? – спросила Лариса то ли у водителя, то ли у старшего охраны, который находится в следующем впереди их джипе «ниссане» и тоже пребывает у нее на связи. – Человек триста собралось, говорите?.. Продолжаем движение! Но только аккуратно, без «эксцессов».

Пара внедорожников стали притормаживать в виду обзорной площадки и расположенных по обе стороны дороги кафешек. Возле которых, кстати, там и сям припарковано не менее трех десятков разнокалиберных тачек, а также с полдюжины потрепанных плохими дорогами и временем автобусов «Икарус» и «ЛАЗ»…

Рейндж, которому происходящее нравилось все меньше и меньше, заметил на обочине цепочку людей. Двое «пикетчиков» стали активно размахивать флагами. Один стяг, насколько Рейндж успел рассмотреть, представляет из себя полотнище ярко-голубого цвета, с изображенной в левом верхнем угду стилизованной буквой «Т» желтого цвета. Другой – ядовито-зеленого окраса с изображением полумесяца, смахивающего на секущий воздух кривой турецкий ятаган…

Остальные манифестанты бодро взметнули над головами плакаты: частью нарисованные на листах фанеры, частью исписанные краской лоскуты материи, смахивающие на простыни. Обычный, надо сказать, набор лозунгов, не сильно удививший тех, кто наблюдал за происходящим из окон следовавших по трассе машин. «ВЕРНИТЕ НАШИ ЗЕМЛИ!», «КРЫМ – НАШ!!», «ВОРЫ И ОЛИГАРХИ – УБИРАЙТЕСЬ ВОН!»… Последним же промелькнул плакат, чье содержание давно уже примелькалось на территориях большинства бывших союзных республик: «ЧЕМОДАН ВОКЗАЛ РОССИЯ!»…

На этой развилке к двум джипам присоединился третий. Еще один «ниссан», но не черного, как передовой, а сталисто-серого окраса – он пристроился замыкающим в их небольшой колонне. Там же, неподалеку от поворота, застыли два милицейских «уазика»; но самих местных ментов возле служебного транспорта не наблюдается. Мощные внедорожники один за другим свернули на единственную асфальтированную дорогу, ниспадающую серпантином от трассы к урочищу Ласпи и к расположенным ближе к береговой черте корпусам домов отдыха и пансионатов…

Проехали они этой дорогой недалеко: уже в паре сотен метров от развилки передовой «ниссан» уткнулся в непреодолимое, кажется, препятствие: путь к бухте был перекрыт развернутыми поперек дороги двумя «газелями», возле которых собралась довольно многочисленная и весьма агрессивно настроенная людская толпа… Не прошло и минуты, как все три внедорожника, которые посмели сунуться в урочище, оказались окружены орущей, яростно жестикулирующей массовкой. Примерно две трети этой толпы составляют женщины и подростки, но хватает и молодых парней, в возрасте от двадцати и старше, одетых большей частью в дешевые турецкие кожанки, с натянутыми по самые брови вязанными шапочками…

«Ну не е…ты ли?! – выругался про себя Мокрушин (адресуясь к „своим“, а не к собравшимся здесь аборигенам). – Вот куда, спрашивается, прут?! Давно п…лей не получали?! Здесь хоть и не Кавказ, но башку ведь могут и тут проломить!»

У охраны, правда, имеется табельное оружие… Но хрена ли ты сделаешь, когда на тебя надвигается бешенное людское стадо?! Затопчут, блин…

Тем временем, как и предполагал Мокрушин, события стали принимать довольно драматичные очертания.

Водитель передового «ниссана» принялся истошно сигналить, требуя, чтобы организаторы этой акции растащили в стороны «газели» и освободили проход. Даже в салоне «лендровера» было хорошо слышно, как ответно, еще мощней и еще яростней загудела, забурлила, закипая, живая стена, преградившая им проезд к цели… Что там они орут, эти люди, разобрать практически невозможно. Над импровизированной баррикадой взвилось уже знакомое знамя с желтой буквой «Т» на голубом фоне. Несколько молодых людей взобрались на крыши микроавтобусов и стали что-то скандировать, явно «заводя» это и без того неспокойное сборище…

В передовой джип – из которого наружу так никто и не высунул носа (а может, не было такой команды) – со всех сторон, кажется, полетели камни!

Один из булыжников, довольно увесистый, угодил в заднее стекло «ниссана», которое, хотя и выдержало удар, покрылось в этом месте паутинкой трещин. Кто-то из парней принялся дубасить по корме джипа отрезком арматуры – он несколькими ударами расколошматил фары и «добил» заднее стекло, котороее ссыпалось вовнутрь… Рейндж обернулся и глянул в заднее стекло: группа крымскотатарского молодняка облепила со всех сторон замыкающий джип… И вот уже они принялась мерно, дружно его раскачивать, как-будто намеревались поставить тяжелый внедорожник сначала на боковину, а потом вообще столкнуть джип с тремя сидящими там охранниками под каменистый откос!..

Тут же к боковому стеклу, с его, Рейнджа, стороны, прижалась чья-то ощеренная в недоброй ухмылке небритая рожа! У Мокрушина промелькнула мысль, что дело может закончиться избиением… а то и «киднэпингом»! Дверцы заперты изнутри, но эти молодчики ведь способны рассадить камнями стекла и вытащить пассажиров из джипа. При таком повороте событий, кстати, и самой госпоже Венглинской может не поздоровиться!

Поддавшись инстинктам, он схватил сидящую рядом женщину за плечи и попытался нагнуть ее голову вниз – это минимальная защита на случай, если в дело вступят «камнеметатели»!.. Но она вдруг – с неожиданной силой – сбросила его руку с плеча и следом сердито сказала:

– Вы что, с ума сошли?! Что это вы себе позволяете?!!

– Пригнитесь! – рявкнул Рейндж. – Сами вы… сумасшедшая!!

Лариса, чуть отстранившись, повернула к нему голову и та-а-ак сверкнула глазами, что от этой вспышки, кажется, можно было бы и прикурить.

– Успокойтесь! – в ее тоне прозвучали нотки приказа. – Где ваши выдержка и хладнокровие?! Вы что, не видите, что это – перфоманс!! Это… это всего лишь постановочный спектакль! Дошло до вас, наконец?! А теперь помолчите минуту, мне надо сделать звонок!

Она поправила дужку микрофона, после чего набрала на мобиле какой-то номер. Очевидно, ее звонка ожидали, потому что говорить она стала почти сразу, как только завершила набор.

– Селям алейкум, уважаемый Исмет! Это Венглинская.

– Селям, Лариса! – отозвался в ее наушнике мужской голос. – Рад тебя слышать, уважаемая. Какими судьбами в наших краях?

– Значит так, Исмет. У меня нет времени на составление дипломатических фраз, поэтому буду говорит прямо! Или ты немедленно убираешь свою «массовку», или…

– Лариса, как можно так плохо обо мне думать? – в мужском голосе послышались почти искренние нотки удивления. – Что случилось? Какая «массовка»? Скажи… я могу тебе чем-то помочь?

– Все, Исмет, с меня хватит, – заявила своему собеседнику Венглинская. – Я рассчитывала, что мы встретимся и все обсудим, как деловые люди! Ты же прекрасно знаешь, от чьего имени я говорю?! Я тебе тему по телефону обозначила? И что я вижу?! Может, мне стоит поискать других людей, с кем можно спокойно договориться? Без всех этих… напрягов?!