Ночь длинных ножей - Рясной Илья (читать книги без сокращений .txt) 📗
Майкл был образцовым американцем. И обладал необходимым для этого набором качеств — в нем была точность механизма, нацеленность на узкую специализацию в сочетании с потрясающим невежеством во всем остальном, не касающемся работы, он владел своим домом с двумя ванными комнатами и подземным гаражом, автомашиной и был очарован призраком американской мечты. Он воплощал в себе знакомый всем, несколько карикатурный, но вместе с тем детально точный образ среднего добропорядочного американца.
Все было в его жизни расписано раз и навсегда. Частная школа — в обычных школах добропорядочные дети добропорядочных родителей не учатся. Потом — колледж. Выбор был сделан давно. Родители были врачами. И ему тоже предстояло стать врачом, потому что американский врач — символ респектабельности, высоких заработков. Американский врач — это добропорядочны и американец, оказывающий милосердие за хорошие деньги.
Среди сокурсников Майкла была категория идеалистов, бредящих какими-то отвлеченными идеями и не устающих цитировать клятву Гиппократа. Позже двоих из них занесло в Африку от какого-то Фонда спасения отсталых рас, где они «вытаскивали из могил» дикарей, принимающих воспаление легких за порчу колдуна из соседней деревни. Майкл считал подобные идеалистские порывы блажью, хотя, конечно, как положено добропорядочному американцу, с болью в сердце воспринимал мучения тех девяноста пяти процентов населения Земли, которым не посчастливилось родиться в стране широчайших возможностей, высочайшего уровня жизни и самых справедливых законов.
Учился Майкл хорошо. Через два года после выпуска он стал хирургом в одной из престижных частных клиник. Так бы и прожил свою жизнь — пресно, безвредно и неспешно, как и запрограммировано было с рождения, и докоптил бы до глубокой старости в довольстве и спокойствии — тут главное по неосторожности не попасть в расцвете лет в автомобильную катастрофу или не быть прирезанным наглотавшимся наркотиков афро-американцем за кредитную карточку. Но так бывает — жизнь человека, будто от какого-то изначального, не заметного глазу изъяна, начинает давать трещины, и вот слетает кожух, под которым обнаруживаются шестеренки строптивой судьбы.
Подвело его иногда возникающее неуместное и иррациональное стремление вырваться за рамки дозволенного. Современный американский врач напоминает оператора ядерной станции — он весь окружен самыми совершенными медицинскими приборами, компьютерами, справочными системами. Опыт и интуиция не так уж и важны. Есть доступ к банкам информации, есть раз и навсегда выверенный способ действий. А вот простора для самодеятельности нет. Майклу нужно было просто поступить как положено и с чистым сердцем отправить клиента на тот свет, и никто бы не признал его действия не правильными. Но он посчитал, что будет лучше изменить методике. Его жгли амбиции, он надеялся на успех… И у него не получилось…
Дальше было чистилище — миллионные иски со стороны родственников умершего к клинике, квалификационная комиссия, угроза уголовной ответственности. Все кончилось запретом заниматься медицинской деятельностью. В том проклятом вердикте было слишком много пунктов того, чем Майклу нельзя заниматься. И слишком мало того, чем можно.
Нет ничего хуже в Америке, чем потеря статуса. Дальше — клеймо неудачника. Ощущение, что тебя высадили из мчащегося на всех парах роскошного поезда на заплеванную, захолустную станцию. Потом алкоголь И ты кончаешь свою жизнь, имея лишь социальное пособие — вэлфер. Сдохнуть с голоду или жить на помойке тебе в самой богатой стране не дадут. Но и подняться упавшему ох как тяжело. Только катиться по наклонной… А наклоны в Штатах крутые…
Дальше были неоплаченные счета за дом и новую машину, развод с женой. В Америке в процессе разводов жены выпускают из своих острых коготков мужей чуть ли не голыми. Тебя обдирают как липку и еще заставляют платить алименты женщине, с которой ты расстался из-за полной несхожести характеров вне зависимости от того, есть ли у вас дети или нет Майкл начал постепенно постигать истину — мир вокруг вовсе не так совершенен, каким казался поначалу. И начался болезненный для каждого человека процесс, называемый избавлением от иллюзий.
Дела у Майкла после суда и развода шли плохо. От профессии он был практически отстранен, а ждать пересмотра решения квалификационной комиссии уже не было сил. Легче опустошить бутылочку джина и философски отметить, что ты опустился еще на одну ступеньку.
Так бы все и продолжалось. Но однажды появились искусители. Это были люди, по-американски ослепительно улыбающиеся, добрые, озабоченные утверждением общечеловеческих ценностей в самых отдаленных уголках мира.
Раньше людей подобного склада Майкл воспринимал как блаженных идиотов-бессребреников, кладущих свое здоровье и благополучие на алтарь любви к человечеству. Но когда ему предложили вступить в их ряды и стать членом организации «Милосердие без границ», он вдруг узнал, что милосердие это неплохо оплачивается. Даже очень неплохо.
— Майкл, это шанс выплыть. Нам нужны честные граждане, для которых милосердие — не пустой звук. Нам нужны хорошие врачи. Нам нужны люди. А ты человек, — напирал искуситель, которого Майкл знал уже пять лет.
— А квалификационная комиссия? — пробовал отбиваться Майкл.
— Мы уладим все. У нас есть рычаги влияния.
— Но…
— Ничего страшного… Поначалу всем новичкам кажется, что их отправят в лапы к людоедам. Но это не так. Наша работа ненамного опаснее, чем поездка из Вашингтона в Нью-Йорк. Запомни, мы имеем возможности защитить наших сотрудников…
— Я подумаю.
— Подумай.
Майкл подумал. И согласился… И стал очередным участником большой игры. Ему, наивному, еще потребовалось время, чтобы понять, что отныне он в игре. И в этой самой игре он был достаточно мелкой пешкой, которой не дано знать многого. Первое время он на самом деле считал, что трудится во имя высоких целей, а не играет. Но процесс избавления от иллюзий продолжался. И наконец Майкл понял, что нужно быстрее осваивать правила игры.
Первое время ему пришлось потрудиться в венской штаб-квартире организации. Фактически он превратился в обычного чиновника. Организация вела обширную переписку со всем миром, возникали ситуации, требующие административных решений. Протирая штаны в офисных креслах, он наблюдал лениво, как бригады не правительственной международной организации «Милосердие без границ» вылетают в места катастроф, локальных конфликтов. Сами разъездные сотрудники воспринимали свою опасную работу без должного почтения, не упускали случая для шуточек, порой достаточно недобрых, в адрес благородных целей организации. Вообще, в штаб-квартире царила атмосфера здорового цинизма.
— Тебе пора приобщаться к делу, — сказал однажды тот самый искуситель, глядя на Майкла, развалившегося в мягком крутящемся кресле. — Поверь, Майкл. Это надо. Тебе пора подниматься вверх в организации.
— Хорошо, — кивнул Майкл, ощущая, как внутри все покрывается льдом, и не веря, что наконец это происходит и с ним.
Первая командировка его была на Черный континент. Как же ему было страшно!.. И, надо сказать, было чего бояться. Это была очередная никому не нужная залитая кровью страна со странным названием, где туземцы делили какие-то территории, при этом не имея ни малейшего понятия, как ими разумно распорядиться. Там Майкл впервые услышал выстрелы — не те, что звучат в боевиках с Сильвестром Сталлоне, а самые настоящие. Когда внутри тебя становится пусто, как в полковом барабане, и осознаешь, что выпущенная пуля может найти тебя. Это неповторимое ощущение. Адреналин бежит по жилам, а когда опасность минует, накатывает эйфория. И ты счастлив, что жив, а поэтому воспринимаешь мир полнее и тоньше!
После второй командировки, вернувшись в красивейший город Европы, показавшийся совсем другим, каким-то искусственным, игрушечным, будто созданным для кукол, а не для живых людей, Майкл вдруг ощутил, что такая жизнь ему по душе. Ему понравился риск. Может, дали знать о себе гены предков-первопроходцев…
