Миллиард долларов наличными - Ромов Анатолий Сергеевич (серия книг .TXT) 📗

— Мысль верная, Саша. Но сделать это нужно деликатно.

— Я разве говорю, что неделикатно?

— Учтем еще одно — при этом нельзя ни на секунду забывать, что машину в любой момент такого разговора могут обстрелять.

— Это тоже, — согласился Дерябко. — Сюда нужен… Ну, короче, мы все понимаем, кто сюда нужен.

— Кто-то из вас может сесть в машину как пассажир? И поговорить с Балмаковым?

Дерябко некоторое время будто что-то просчитывал про себя. Наконец сказал:

— В принципе поговорить мы можем все трое. Но меня и Паламарчука Балмаков знает, мы ведь там много терлись как носильщики. Хрулева он тоже знает, да и все в Шереметьеве его теперь знают как официанта. Причем главное не в Балма-кове, а в тех, кто хочет его убрать. Они ведь не дураки. И наверняка тоже давно уже трутся в Шереметьеве. И если увидят, что в машину Балмакова садится кто-то из нас, могут просечь.

— Ты хочешь сказать — сюда хорошо бы свежего человека?

— Именно. Про которого в Шереметьеве никто ни слухом ни духом.

— Кого?

— Виктор Александрович… — Дерябко посмотрел в потолок. — Думаю, если поскрести, мы сможем все-таки найти в управлении свежего человека.

— Это должен быть не просто свежий человек. Это должен быть человек, на которого и я, и каждый из вас может полностью положиться. Полностью, вы понимаете?

Ему никто не ответил.

— Саша, у тебя есть такой человек?

— Ну… В идеале, если бы я выбирал, я назвал бы только одного человека: Юру Седова.

Без десяти семь утра Седов уже стоял возле входа в ресторан аэровокзала.

Минут через десять из дверей ресторана вышел официант с салфеткой на плече. Он не сразу сообразил, что это Хрулев.

— Юра, привет.

— Черт… Ты меня напугал.

— Это я нарочно, чтобы ты в дальнейшем не боялся. Как долетел?

— Отлично. Что я должен делать?

— Сначала пойдем ко мне в подсобку. Гущин велел обрядить тебя в кевларовый жилет.

— Во дела. Сразу в кевларовый жилет.

— Ладно ворчать, пошли.

В подсобке ресторана, где рядом со шкафчиками для одежды висели колбасные круги и копченая севрюга, Хрулев достал из своего шкафчика сумку, а из нее — пуленепробиваемый жилет. Подождав, пока Седов наденет жилет под одежду, протянул кейс: .

— Здесь автомат с двойным боекомплектом. И вот, — протянул пистолет системы «Макаров». — Можешь сунуть за пояс.

Взяв кейс и спрятав пистолет, Седов поинтересовался:

— Что нужно делать? Стрелять?

— Подожди со стрельбой, может, вообще все обойдется. Просто Гущин приказал тебя подстраховать. — Протянул карманную рацию: — Держи. Если в самом деле придется жарко — вызовешь подмогу. Спрячь, мы пойдем в зал ожидания.

Выйдя из ресторана, они сели в кресла в пустом зале ожидания. Поиграв салфеткой, Хрулев сказал:

— Здесь, в Шереметьеве, объявился важный свидетель по делу об убийстве Лашкова.

— Важный свидетель по делу об убийстве Лашкова?

— Да. Некто Балмаков, водитель такси. Александрыч ведь с самого начала был уверен, что Лашкова убил капитан третьего ранга Лапик. Помнишь?

— Отлично помню.

— Но у Лапика было железное алиби, подтвержденное документами, проездными билетами, подробными объяснениями, вещественными доказательствами и так далее. В соответствии с этим алиби в Москве Лапик появился примерно через сорок два часа после того, как Лашков был убит. Александрыч в эту версию на дух не верил и послал нас с Сашей Дерябко сюда, в Шереметьево. Ну и мы накопали. Нашли свидетеля, водителя такси Балмакова, который рассказал, что взял Лапика в свою машину не в официально указанный Лапиком день, а накануне. Сразу после посадки здесь самолета Тегеран — Москва. И повез его по очень интересному маршруту — сначала к дому Лапика, где тот провел двадцать минут, а затем к метро «Сокол», совсем неподалеку от места, где жил Лашков.

— Слушай… Но это же все меняет.

— Вот именно. Поэтому сейчас ты должен сесть в машину этого свидетеля, попросить его отвезти тебя в Москву и в дороге разбиться в лепешку, но убедить его подтвердить свои показания во время суда над Лапиком. Это идея Александрыча. Он убежден, что с этой задачей сможешь справиться только ты. Учти, у тебя мало времени.

— Сколько?

— Таксисты здесь дежурят по сменам. Сейчас 7.30, смена Балмакова кончается в девять утра. Примерно час назад он взял седоков и повез их в Москву. Он вот-вот должен вернуться, чтобы взять новых седоков. Последних, потому что его смена кончается. Этим последним седоком должен быть ты. Только ты, и никто другой. Я потерся уже здесь официантом и могу объяснить некоторые детали, хотя принцип ты знаешь и без меня. Все перевозки на такси и частных машинах здесь держит под полным контролем некто Кусень, авторитет и вор в законе. Работать разрешается только своим, чужих не подпускают на пушечный выстрел. Тут у них много своих правил, но одно, самое важное — за связь с органами правопорядка убивают без предупреждения. Естественно, без разрешения Кусеня ни один водитель такси никаких свидетельских показаний против кого бы то ни было давать не будет. Еще одно: вчера, во время первой ездки после заступления на смену, машина Балмакова была обстреляна.

— Кем?

— Снайпером, сидевшим на дереве. В машину Балмакова пуля не попала, а попала в частную «Волгу», которая шла за ним. Случилось это на седьмом километре после выезда на Ленинградку. За этой «Волгой» ехали наши ребята, они видели, как пуля стукнулась в радиатор. Еще две пули ушли в землю. Ребята потом вернулись и нашли место, где сидел снайпер. Сидел он на дереве, на хорошо оборудованной засидке.

— Следы?

— Никаких следов. Сейчас, когда ты сядешь к Балмакову, ребята будут вас вести, запомни, у них синяя «Жигули»-«де-сятка». Рация у тебя пусть будет включена, если они увидят какую-то опасность, просигналят, рация запищит. Но… сам понимаешь.

— Понимаю. Фото Балмакова есть?

— Есть, — Хрулев достал из внутреннего кармана и протянул пачку фотографий: — Посмотри.

Седов просмотрел фото, сделанные скрытой камерой: Бал-маков в машине, Балмаков помогает седоку достать багаж, Балмаков сидит за столиком в ресторане. Вернул пачку:

— Все понятно.

Спрятав фотографии, Хрулев встал:

— Ладно, пойдем. Нехорошо будет, если мы его упустим.

Такси Балмакова подъехало к стоянке у аэропорта через двадцать минут. После того как Балмаков высадил пассажиров, машина продолжала стоять у тротуара. Подойдя, Седов спросил:

— Друг, до Москвы добросишь? Балмаков внимательно осмотрел Седова.

— До Москвы? Вообще-то у нас есть стоянка.

— До стоянки далеко идти. А мне нужно срочно.

— Всем нужно срочно. Цену знаешь?

— Знаю. Цена меня не волнует. Поколебавшись, Балмаков бросил:

— Ладно, садись. Мне все равно уезжать. — После того, как Седов сел, предостерег: — Учти, до Москвы будет сто пятьдесят.

— Знаю.

Включив счетчик, Балмаков развернул машину в сторону Москвы. Спросил:

— Куда в Москве?

— Фрунзенская набережная.

— Понял. — Балмаков дал было газ, но тут же притормозил. Впереди, подняв руку, стоял смуглый парень в спортивном костюме; перед собой он держал нечто похожее на хорошо упакованный стол. Плотная вощеная бумага, укрывавшая большой прямоугольник, была фирменной, с красными и синими надписями.

Остановив машину, Балмаков пригнулся к окну:

— Хасан, ты что?

— Вадик, подбрось стол до Москвы. В шашлычную «Риони». Надо — кровь из носу, ребята ждут. Сразу отстегиваю стольник. А?

— Я пожалуйста, только у меня клиент. — Балмаков посмотрел на Седова. — Слушай, ты не против? Я этот стол на крышу пристегну, ты его даже не увидишь. А?

— Я не против, пожалуйста.

— Тогда подожди минут пять, я прилажу.

Балмаков вышел. Пока они с Хасаном прикручивали веревками стол к закрепленной на крыше раме-багажнику, Седов подумал: разыскать машину с таким опознавательным знаком на крыше в общем потоке машин, среди которых половина — одинаково безликие такси, на порядок легче. А значит, на порядок легче, заметив такую машину на шоссе, приблизиться к ней на другой машине. И в упор расстрелять водителя.