Панна Катажина (СИ) - Зеев Артур (читаемые книги читать онлайн бесплатно txt) 📗
— Пан, не надо.
На кисть контрразведчика легла на удивление сильная рука Гвоздя. Михаил сразу оценил, что в рукопашной боец, у которого такая хватка, может быть опасен. Поднял глаза на подпольщика — тот заговорил:
— Пломьен с утра напился и в кабачную драку влез. Вся Якиманка знает, что в кабак «Хромой синiй котъ» не стоит соваться под утро, если шкура дорога. Да пан у нас внове, не в курсе был. Теперь тоже опытный.
— Это тот кабак, Гвоздь, где нас тогда с тобой матросня отделала?
— Да, Войцех, он самый.
Главарь улыбнулся и просунул язык в отверстие выбитого зуба, после встал и похлопал по плечу офицера:
— Ну, тогда с боевым крещением, пан. А в кабаки этой части Москвы без Малпы, меня или Гвоздя больше не суйтесь — и грохнуть могут, это здесь запросто... Всё, Арон, я пану верю. Понимаю, что Маршал исчез подозрительно и невовремя, но чёрт бы с ним. Завтра дело, так что всем спать. И никому не пить, пока акцию не кончим. Ясно?
Бойцы кивнули и стали собираться. Шлаевский поймал взгляд Катажины, кивком указал на её брата. Девушка зарумянилась и отрицательно покачала головой в ответ. Контрразведчик вздохнул и поскорее вышел на лестницу, закуривая.
Уже у двери подъезда офицера придержали за локоть железными пальцами. Михаил обернулся — его нагнал Гвоздь:
— Пан, это Вы ведь кончили Маршала. Из-за Катажины?
— Да. Зачем прикрыли?
— Не нравился мне горец, горячий слишком и туповат, мог дело испортить. Так нам лучше, да и Арон с Малпой глупостей не натворит... Что касается Катажины — понимаю. Войцеху на глаза только не попадитесь, изобьёт вусмерть.
Поблагодарив латыша, Шлаевский попрощался и отправился шататься по ночной Москве. В указанное время он был за барной стойкой в «Шаловливой киске» с бокалом абсента. На этот раз возле него облокотился на стойку бородач с одним глазом в потёртой форме Семёновского полка.
— А папироской не угостите старого ветерана?
— Хорошему человеку не только папироска, но и проставиться можно. А Вы где воевали?
— Да на Втором Московском, двадцать восьмая ударно-штурмовая. Эх, было время...
Ветеран потрепался языком, поблагодарил за угощение и нетвёрдой походкой направился в уборную. Михаил расплатился и углубился на второй этаж, в двадцать восьмую комнату. Ферапонтов и Полевой были на месте, Рихтер появился минуты через две:
— Ну, как успехи?
— Приказ... выполнил. Акция готовится завтра, в восемь вечера. Точнее, уже сегодня. Станция «Катуаръ», это где-то на севере губернии, будет атака на литерный, люкс-вагон. На месте их кто-то встретит, скорее всего, мне удалось накануне за ним проследить, вот адрес.
— Ай молодца! Так держать, Шлаевский!
Полковник взял у младшего лейтенанта записку с адресом, протянул Полевому и Ферапонтову для ознакомления. Максим Алексеевич погладил накладную бороду:
— Недурно, я бы даже сказал хорошо-с! У нас тоже продвинулось. Несколько личностей установили по тем или иным базам. Начнём с грузина...
— Он мне помешал... Тело в свежей могиле на кладбище Донского монастыря. Наверное, надо бы откопать и извиниться перед попами.
— Что ж, ладно... В общем, установили Арона Розенблюма, взять не составит труда. «Малпу» тоже — Василь Телков, из-под Гомеля. Калач тёртый, сидел за разбой, но возьмём. С Кюри пришлось повозиться, но тоже вычислили: из умеренных большевиков, с началом террора сбежал во Францию, там работал с известной четой. Вернулся пару лет как, проникся идеями Кропоткина и даже попытался организовать стачку. Собственно, если бы не это, вряд ли бы нашли... А вот с Войцехом и Катажиной беда, ничего нет. Как и по Гвоздю, как будто все трое возникли у нас из ниоткуда.
Шлаевский задумался:
— Чутьё мне подсказывает, что не «из ниоткуда», а «из команды Йозефа».
— Думаете?
— Больно уж хорошо организована троица для рядовых революционеров...
Слово взял Полевой:
— Теперь по цели. Я прикидывал, что ею может быть, и Вы подтвердили мои самые смелые догадки. В означенное время через «Катуаръ» будет проходить литерный министра иностранных дел.
— Вы хотите сказать, что планируется покушение на самого маршала Деникина?!
— Да, именно так. Люкс-вагон литерного: министр, адъютант, секретарь, несколько человек свиты и дюжина охранников. С хорошим оружием и подготовкой это будет бойня. Так что остановить надо любой ценой и как можно раньше.
Михаил качнулся на каблуках, обратился к Рихтеру:
— Предлагаю брать на станции, мы там будем заранее. Как расположимся, выйду покурить или ещё что и подам сигнал фонариком. Я на себя возьму Катажину, Войцеха и Гвоздя, вы — остальных. Быстро повяжем, а как поезд проскочит — так всё.
— Хорошо, так и поступим. А пока Отдел отработает адрес, что Вы мне дали. Посмотрим, что за птичка и как с ними связана.
— Удачи Вам! А теперь расходимся, мне нужно выспаться, а днём буду занят.
Офицеры распрощались и разошлись по одному.
***
Придя в нумера, Шлаевский сразу же провалился в сон. Поздно проснувшись, позавтракал и стал расхаживать по комнате, не находя себе места. Наконец чертыхнулся и отправился к Катажине.
После стука в дверь он ожидал услышать тяжёлые шаги Войцеха. Но младшему лейтенанту повезло: знакомый тихий голос спросил:
— Кто?
— Я.
Дверь распахнулась:
— Миша!? Совсем сдурел? Нельзя, Войцех...
— Возможно, сегодня вечером меня убьют. К чёрту Войцеха.
— Matka Boża, не каркай!
Девушка притянула офицера к себе, стала целовать и расстёгивать пальто. Шлаевский захлопнул за собой дверь и уволок Катажину в комнату, по пути раздевая. Оказавшись в постели, полячка оседлала Михаила и впилась ногтями ему в грудь:
— Diabeł, больно!
— Ещё раз будешь так рисковать и влезешь в пьяную драку — я тебе глаз выцарапаю. Второй, так уж и быть, оставлю, они у тебя красивые.
— Мне было чертовски плохо...
Младший лейтенант перевернул девушку, оказался сверху и придушил. Приблизился к уху, поцеловал и закончил фразу: «... как и всегда без тебя, moja miłość». Катажина посмотрела в ответ безумным взглядом, расстегнула партнёру брюки и, срывая с контрразведчика рубашку, отдалась ему со всем пылом, какой только возможен...
После они долго целовались. Полячка прижалась лицом к волосатой груди и стала нежно водить указательным пальцем по его соску. Поднялась выше, упёрлась ноготком в свежий шрам:
— Ты ведь никакой не студент, да?
— С чего ты взяла?
— Миша, я не раз обрабатывала ножевые и пулевые ранения, узнавать их умею. В тебя стреляли, не далее, как прошлой осенью... Ты налётчик?
Шлаевский погладил девушку по голове:
— Налётчики убивают людей за деньги, я же... Я же убиваю людей за идею. Так что я скорее идеалист с пистолетом.
— Романтик с большой дороги?
— Можно и так сказать... Лучше расскажи о себе.
Катажина вопросительно вскинула бровь:
— Тебе внезапно стало интересно моё прошлое? Может, не стоит туда лезть? Некоторые тайны убивают...
— Как видишь, меня не так-то просто угрохать... Как ты попала в Россию?
— Это долгая история. Долгая, грязная и неприятная.
Михаил подтянулся повыше и, облокотившись спиной на подушку, ответил: «Я хочу знать больше имени о той, кого люблю». Девушка перевернулась на спину, вытянулась у него на бёдрах и положила правую руку любовника себе на грудь, переплетя пальцы с другой:
— Ну тогда слушай... Родилась и выросла я в Кракове. Мы были из мелкопоместных дворян: не сказать, чтоб буржуйствовали, но никогда не голодали. Всё было бы хорошо, но когда мне стукнуло семь, началась Великая война. Очень скоро она дошла и до нас: отца мобилизовали, мать работала с утра до ночи. Брат у меня всегда был сорванцом, а потому с началом военных действий в нашей губернии подрядился посыльным у какого-то криминала. В принципе, когда пришли немцы, ничего особо не изменилось, разве что стрелять стали меньше, потому что фронт пополз к Москве. Через несколько лет грянула революция, фронт рухнул, а на всей территории России началась кровавая вакханалия с резнёй хата на хату. Войцеху тогда уже исполнилось шестнадцать, он записался во фрайкор к Пилсудскому и ушёл из дома строить Новую Польшу на чужих костях. Папа вскорости умер от тифа и мы с мамой остались одни. Вот тогда-то, в проклятом восемнадцатом году, в моей жизни и появился Йозеф.
