Свой среди своих - Лукьяненко Сергей Васильевич (читать книги бесплатно полностью TXT) 📗
– Работник Ночного Дозора. Я все объясню, выслушай меня. Ты – Светлый маг. Лицо Максима дрогнуло, окаменело. – Ты убиваешь Темных. Я знаю это. Сегодня утром ты убил женщину-оборотня. Вечером, в ресторане, прикончил Темного мага.
– Ты тоже?
Может быть, мне показалось. Может быть, в его голосе и вправду дрогнула надежда. Я демонстративно засунул пистолет в кобуру.
– Я Светлый маг. Не очень сильный, правда. Один из сотен в Москве. Нас много, Максим.
У него даже глаза расширились, и я понял, что попал в цель. Он не был безумцем, вообразившим себя Суперменом и гордящимся этим. Наверное, ничего он так сильно не хотел в жизни, как встретить соратника.
– Максим, мы не заметили тебя вовремя, – сказал я. Неужели удастся решить все миром, без кровопролития, без безумной схватки двух белых магов? – Это наша вина. Ты принялся воевать в одиночку, ты наломал дров. Максим, все еще исправимо. Ты ведь не знал о Договоре?
Он не слушал меня, ему плевать было на неведомый Договор. То, что он не один, было для него главным.
– Вы боретесь с Тьмой?
– Да.
– Вас много?
– Да.
Максим опять посмотрел на меня, и вновь пронизывающее дыхание сумрака сверкнуло в его глазах. Он пытался увидеть ложь, увидеть Тьму, увидеть злобу и ненависть – то, что только и дано было ему видеть,
– Ты ведь не Темный, – почти жалобно сказал он. – Я вижу. Я не ошибался, никогда!
– Я дозорный, – повторил я. Оглянулся – никого. Что-то отпугивало людей. Наверное, это тоже было частью способностей Дикаря.
– Этот мальчик…
– Тоже Иной, – быстро ответил я. – Еще не определившийся, либо он станет Светлым, либо…
Максим покачал головой:
– Он Темный.
Я взглянул на Егора. Мальчишка медленно поднял глаза.
– Нет, – сказал я.
Аура была видна отчетливо – яркая чистая радуга, переливающаяся, обычная для совсем маленьких детей, но не для подростков. Своя судьба, несформированное будущее.
– Темный, – Максим покачал головой. – Ты не видишь? Я не ошибаюсь, никогда. Ты остановил меня и не дал уничтожить посланника Тьмы.
Наверное, он не врал. Ему дано немногое – зато в полной мере. Максим умеет видеть Тьму, выискивать самые крошечные ее пятна в чужих душах. Более того, как раз такую, зарождающуюся Тьму он видит лучше всего.
– Мы не убиваем всех Темных подряд.
– Почему?
– У нас перемирие, Максим.
– Как может быть перемирие с Тьмой?
Меня пробил озноб: в его голосе не было ни тени сомнения.
– Любая война хуже мира.
– Только не эта, – Максим поднял руку с кинжалом. – Видишь? Это подарок моего друга. Он погиб, и, может быть, – из-за таких, как этот мальчик. Тьма коварна!
– Ты мне это говоришь?
– Конечно. Может быть, ты и Светлый, – его лицо скривилось в горькой усмешке. – Только тогда Свет ваш давно потускнел. Нет прощения Злу. Нет перемирия с Тьмой.
– Нет прощения Злу? – теперь и я был зол. И еще как. – Когда ты заколол в туалете Темного мага, почему бы тебе было не остаться еще на десять минут? Не посмотреть, как будут кричать его дети, как будет плакать жена? Они – не Темные, Максим! Они обычные люди, у которых нет наших сил! Ты выхватил из-под пуль девушку…
Он вздрогнул, но лицо его все равно не утратило каменного спокойствия.
– Молодец! А то, что ее готовы были убить из-за тебя, из-за твоего преступления? Этого ты не знаешь?
– Это война!
– Ты сам породил свою войну, – прошептал я. – Ты сам ребенок, со своим детским кинжалом. Лес рубят – щепки летят, да? Все дозволено в великой борьбе за Свет?
– Я борюсь не за Свет, – он тоже понизил голос. – Не за Свет, а против Тьмы. Но это все, что Мне дано. Понимаешь? И не думай, для меня это не лес, и не щепки. Я не просил этой силы, я не мечтал о ней. Но если уж она пришла, я не могу иначе.
Да кто же его упустил?
Почему мы не нашли Максима сразу, как только он стал Иным?
Из него вышел бы прекрасный оперативник. После долгих споров и объяснений. После месяцев обучения, после годов тренировок, после срывов, ошибок, запоев, попыток покончить с собой. В конце концов, когда не сердцем, ибо это ему не дано, а своим холодным, бескомпромиссным разумом он понял бы правила противостояния. Законы, по которым Свет и Тьма ведут войну, законы, по которым нам приходится отворачиваться от оборотней, преследующих жертву, и убивать своих, не сумевших отвернуться.
Вот он стоит передо мной, Светлый маг, за несколько лет уложивший больше Темных, чем оперативник со столетним стажем работы. Одинокий, затравленный. Умеющий ненавидеть и не способный любить.
Я повернулся, взял Егора за плечи, тот так и стоял, тихо, не высовываясь, напряженно слушая наш спор. Вытолкнул вперед, перед собой. Сказал:
– Он Темный маг? Наверное. Я боюсь, что ты прав. Пройдет несколько лет, и этот мальчик ощутит свои возможности. Он будет идти по жизни, а вокруг него поползет Тьма. С каждым шагом ему будет все легче и легче жить. Каждый его шаг оплатит чужая боль. Помнишь сказку про Русалочку? Ведьма дала ей ноги, она шла, а в ступни словно вонзались раскаленные ножи. Так это про нас, Максим! Мы всегда идем по ножам, и к этому не привыкнуть. Только Андерсен не все рассказы. Ведьма могла сделать и по-другому. Русалочка идет, а ножи колют других. Это – путь Тьмы.
– Моя боль со мной, – сказал Максим. И безумная надежда, что он способен понять, вновь коснулась меня. – Но это не должно, не вправе ничего менять.
– Ты готов его убить? – я качнул головой, показывая на Егора. – Максим, скажи? Я работник Дозора, я знаю грань между Добром и Злом. Даже убивая Темных, ты можешь плодить Зло. Скажи – ты готов убить?
Он не колебался. Кивнул, посмотрел мне в глаза – умиротворенно, радостно.
– Да. Не только готов, я никогда не отпускал порождения Тьмы. Не отпущу и сейчас. Невидимый капкан щелкнул.
Я не удивился бы, увидев сейчас рядом Завулона. Вынырнувшего из сумрака и одобрительно похлопывающего Максима по плечу. Или насмешливо улыбнувшегося мне.
А в следующий миг я понял, что Завулона здесь нет. Нет и не было.
Поставленный капкан не нуждается в наблюдении. Он сработает и сам. Я попался, причем у любого работника Дневного Дозора есть на этот момент безупречное алиби.
