Свой среди своих - Лукьяненко Сергей Васильевич (читать книги бесплатно полностью TXT) 📗
Интересно, а Ольгу подобные попытки знакомиться забавляли?
Наверное, да. После десятилетий в нечеловеческом теле, после заточения в стеклянной витрине.
– Оля, почему ты увела меня? Почему не захотела ждать Антона?
Я пожал плечами. Искушение ответить: «Потому что он здесь, рядом с тобой», – было велико. Да и шансов, что за нами следят, в общем-то – немного. Машина тоже закрыта заклятиями безопасности, часть из них я ощущал, часть была выше моих способностей. Но я удержался.
Светлана еще не проходила курс информационной безопасности, он начинается через три месяца обучения. На мой взгляд, стоило бы проводить его пораньше, но для каждого Иного приходится вырабатывать собственную программу, а это требует времени.
Вот когда Светлана пройдет через горнило этого испытания, она научится и молчать, и говорить. Это одновременно и самый легкий и самый тяжелый курс обучения. Тебе просто начинают давать информацию, строго дозированно, в определенной последовательности. Часть услышанного будет правдой, часть ложью. Кое-что тебе скажут открыто и непринужденно, кое-что поведают под страшным секретом, а кое-что узнаешь «случайно», подслушаешь, подсмотришь.
И все, все, что ты узнаешь, будет бродить в тебе, отдаваясь болью и страхом, рваться наружу, разрывая сердце, требовать реакции, немедленной и безрассудной. А на лекциях тебе будут говорить всякую чушь, которая, в общем-то, и не нужна для жизни Иного. Ибо главное испытание и обучение ведется в твоей душе.
По-настоящему здесь ломаются редко. Все-таки это обучение, а не экзамен. И каждому будет поставлена лишь та высота, какую он может преодолеть – при полном напряжении сил, оставляя клочья шкуры и брызги крови на барьере, сплетенном из колючей проволоки.
Но когда этот курс проходят те, кто и впрямь дорог или хотя бы просто симпатичен, тебя начнет корежить и разрывать на куски. Ты поймаешь странный взгляд в свою сторону и станешь гадать, что же узнал в рамках курса твой друг? Какую правду? Какую ложь?
И что обучаемый узнает о себе самом, о мире вокруг, о своих родителях и друзьях?
И будет желание – страшное, невыносимое. Желание помочь. Объяснить, намекнуть, подсказать.
Вот только никто, прошедший курс, не даст этому желанию волю. Потому что именно этому учатся, своей болью постигая, что и когда можно и нужно сказать.
В общем-то, сказать можно и нужно все. Надо лишь правильно выбрать время, иначе правда станет хуже лжи.
– Оля?
– Ты поймешь, – сказал я. – Только подожди.
Посмотрев сквозь сумрак, я бросил машину вперед, вписываясь между неуклюжим джипом и громоздким военным грузовиком. Щелкнуло, сложившись, зеркало, задевшее за край грузовика, – мне было все равно. Первой преодолев перекресток, прошипев шинами на повороте, машина вырвалась на шоссе Энтузиастов.
– Он любит меня? – вдруг спросила Светлана. – Все-таки, да или нет? Ты ведь знаешь, наверное?
Я вздрогнул, машина вильнула, но Светлана не обратила на это внимания. Она задала вопрос не в первый раз, чувствую. Уже был между ней и Ольгой разговор, явно тяжелый и неоконченный.
– Или он любит тебя?
Все. Сейчас я не смогу молчать.
– Антон очень хорошо относится к Ольге, – я говорил и о себе, и о хозяйке своего тела в третьем лице. Это нарочито, но выглядит просто как сухая отстраненная вежливость. – Боевая дружба. Не более того.
Если она задаст Ольге вопрос, как та относится ко мне, то обойтись без лжи будет труднее.
Но Светлана промолчала. А через минуту на миг коснулась моей руки, будто прося прощения. Теперь от вопроса не удержался я:
– Почему ты спрашиваешь?
Она ответила легко, без колебаний:
– Я не понимаю. Антон очень странно себя ведет. Иногда кажется, что он без ума от меня. А иногда – что я для него одна из сотни знакомых Иных. Боевой товарищ.
– Узел судьбы, – коротко ответил я.
– Что?
– Вы этого еще не проходили. Света.
– Тогда ты объясни!
– Понимаешь, – я гнал машину все быстрее и быстрее, это, наверное, включились моторные рефлексы чужого тела, – ты понимаешь, когда он шел к тебе домой, первый раз…
– Я знаю, что подверглась внушению. Он рассказал, – отрезала Светлана.
– Дело не в этом. Внушение было снято, когда тебе рассказали правду. Но когда ты научишься видеть судьбу, а ты непременно научишься, и куда лучше меня, ты поймешь.
– Нам говорили, что судьба изменчива.
– Судьба поливариантна. Идя к тебе, Антон знал, что в случае удачи он полюбит тебя.
Светлана помолчала. Мне показалось, что у нее слегка порозовели щеки, но, может быть, это было от прорывающегося в открытый кузов ветра.
– И что с того?
– Ты знаешь, что это такое? Быть приговоренным к любви?
– Но разве это не так – всегда? – Светлана даже вздрогнула от негодования. – Когда люди любят друг друга, когда находят среди тысяч, миллионов Это же всегда – судьба!
И я снова почувствовал в ней ту уже начинающую исчезать, бесконечно наивную девушку, что даже ненавидеть могла – лишь себя саму.
– Нет. Света, ты слышала такую аналогию: любовь – это цветок?
– Да.
– Цветок можно вырастить. Света. А можно купить. Или его подарят.
– Антон – купил?
– Нет, – сказал я, слишком резко, пожалуй, сказал. – Получил в подарок. От судьбы.
– И что с того? Если это – любовь?
– Света, срезанные цветы красивы. Но они живут недолго. Они уже умирают, даже заботливо поставленные в хрустальную вазу со свежей водой.
– Он боится меня любить, – задумчиво сказала Светлана. – Так? Я не боялась, потому что не знала этого.
Я подъехал к дому, лавируя между припаркованными машинами. В основном «жигули» и «москвичи». Непрестижный район.
– Зачем я тебе это все говорила? – спросила Светлана. – Зачем допытывалась ответа? И откуда ты знаешь ответы, Ольга? Только потому, что тебе четыреста сорок три года?
Я вздрогнул, услышав цифру. Да, богатый жизненный опыт. Весьма богатый.
На следующий год у Ольги намечается своеобразный юбилей.
Хотелось бы верить, что мое тело, пусть даже и четверть этого возраста, останется в столь прекрасной физической форме.
– Пойдем.
Машину я бросил без всякого присмотра. Все равно, человеческому существу и мысли не придет украсть ее: охранные заклятия надежнее любой сигнализации. Молча, по-деловому мы со Светланой поднялись по лестнице, вошли в ее квартиру.
