Новые письма счастья - Быков Дмитрий Львович (книги онлайн бесплатно txt) 📗

ПОДКУПЛЕННЫЕ

Испанская пресса утверждает, что русская мафия подкупила «Баварию», чтобы та проиграла «Зениту» 4:0. Я обнаружил главный двигатель всех российских побед.

Наша Родина, сколько ни славь ее, не по нраву другим сторонам. Говорят, что российская мафия весь подъем обеспечила нам. Вот Испания – плюнуть бы в харю ей! – в наглом подкупе русских винит: мафиози, мол, спелись с «Баварией», чтоб она пропустила «Зенит». «Миллионы подкинули евро ей!» – «El Pais» нагоняет пурги. С тем, что русские – самые первые, не желают смириться враги. Вот такая пошла порнография – недоверье к великим делам. Это, может быть, русская мафия – евровидцев убравший Билан? Вот, планета, твоя эпитафия: Русь отныне тебе не лакей! Это, может быть, русская мафия победила канадский хоккей? Русь опомнилась. В угол не ставь ее: мы любому теперь погрозим. Это, может быть, русская мафия аж до Гори теснила грузин? Это наша с тобой биография, суверенной судьбы феномен: это, может быть, русская мафия поднимает Россию с колен? Башня Спасская, башня Кута-фия, солидарность толпы и элит… Это, может быть, русская мафия превратила страну в монолит? Наша Родина… Только представь ее – кто бы справился с этой страной? Это, может, российская мафия управляет ценой нефтяной? Не объеду ни в тачке, ни вплавь ее – хоть с востока, хоть с юга начну… Это, может быть, русская мафия навсегда замирила Чечню? Пугачева, и Галкин, и Сафина [8], Бекмамбетов и «Комеди клаб» – это, может быть, русская мафия возродить нам культуру могла б? Не стыдись за Россию, поздравь ее, даже если ты внутренний враг. Это, может быть, русская мафия в США загоняла Ирак? Пусть беснуется Запад-анафема, пусть гордыню смирит, паразит. Это, может быть, русская мафия экономику Штатов разит? Словно ризы святого Евстафия [9], мы сияем на горе врагу… (Тут кончаются рифмы на «мафия», но заткнуться еще не могу.) Это, может быть, русская мафия потрясла Куршевель и Давос? Это, может быть, русская мафия олигархов втоптала в навоз? Это, может быть, русская мафия производит нам «Тополь» и ПТУРС? [10] Это, может быть, русская мафия голосует за избранный курс? Это, может быть, русская мафия покорила ТВ и печать? Это, может быть, русская мафия научила нас чаще молчать? Это, может быть, русская мафия Бахмину одолела в бою? Это, может быть, русская мафия мне диктует поэму мою? Это, может быть, русская мафия реставрирует ядерный щит? Это, может быть, русская мафия коллективные письма строчит?

Не даю злопыхателям спуска я. Не уйдет безнаказанным зло. Это, братцы, не мафия русская. Это русское время пришло. Заграница терзается, мать ее, увидав небывалый расцвет!

Если ж все это русская мафия, то прекраснее мафии нет.

ПОВАПЛЕННОЕ

Мы в новом мире очутились. В нем полноправно правит цвет. Раскрашенный Исаев-Штирлиц спасает крашеную Кэт. Страна, от старца до плейбоя, глядит, махнув на все рукой: какое небо голубое! А Мюллер розовый какой! А краски – словно от Диснея! Герой предстал во всей красе и врет, нимало не краснея: в разведке так умеют все. Эффект покуда не изучен. Какие планы, Боже мой! Давайте Чаплина озвучим, а то ведь бегает немой... Зачем смотреть благоговейно на купола-колокола из кинофрески Эйзенштейна? Покрасить их, и все дела! Желаем зрителю добра ведь: чего он пялится во мрак? И, кстати, Грозного поправить, а то одет незнамо как. Пускай его причешет Зверев, российской моды ветеран, и зритель купится, поверив, что Грозный стильный был тиран. Увы, краситель сериала забыл (его ли в том вина?), что фильм Лиознова снимала уже в цветные времена. Мы упустили между делом, маркетингом увлечены, что он задуман черно-белым, каким был мир в конце войны: там многоцветие не в моде, лубочных красок не видать... И коммунисты даже вроде хотят на это в суд подать – но не получат перевеса. Родная партия, прости: навряд ли на пути прогресса барьер возможно возвести. Тут поле мощное такое, что дела хватит на века: к примеру, есть «Каприччос» Гойи – их не покрасили пока; расцветим в будущем для пробы, не опасаючись суда, офорты Рембрандта? Еще бы! Гравюры Дюрера? О да! Кто пожелает нос расквасить, трудясь на новом рубеже? Гораздо проще перекрасить то, что имеется уже. И что мы скромничаем, братья, свой имидж втаптывая в грязь? Детей любимое занятье – игра полезная «Раскрась». Раз в десять лет, по зову сердца, мы перекрашиваем всласть былые доблести и зверства из черной – в розовую масть, давно устав дивить планету, устав искать благую весть... Раз ничего другого нету – давайте красить то, что есть. С одной догадкой нету сладу – пусть я за это огребу: мы все давно – лет тридцать кряду – живем в повапленном гробу. На нем, как прежде, надпись «Russian», внутри отделка из Европ, он лакирован, он подкрашен, в нем нефть и газ, но это гроб. Соседи пялят без опаски глаза бесстыжие свои. На нем лежат различной краски несовместимые слои: он черным был и краснокожим, он примерял защитный цвет... Его мы только красить можем, но переделать – нет и нет. Страна моя! Я твой поклонник. Но почему передо мной лежит накрашенный покойник, моей зовущийся страной?! Отсюда, верно, наша злоба, скопившаяся в тайниках, – что из повапленного гроба нам всем не вылезти никак. Раскрашен фильм, озвучен Чаплин, родная нефть идет в трубу, престол незыблем, гроб поваплен, и в нем стабильно, как в гробу. ...А впрочем, есть у этой меры резон, придуманный давно: коль все вокруг настолько серы – пусть краски будут хоть в кино. Я был ребенком оробелым, но суть вещей открылась мне: был телевизор черно-белым, а мир вокруг – цветным вполне. Отчизна, выцветшая снова, в который раз за тыщу лет! Лови хоть Штирлица цветного, раз ничего цветного нет.

HAPPY BIRTHDAY!

К негодованью внутренних врагов, взирающих на нас недоуменно, по прихоти таинственных богов мы родились с тобой одновременно. Нас разделяют пять десятков лет – за это время рушилась Европа, дрожал Китай… и все ж различья нет, хотя бы с точки зренья гороскопа. Привычно в день двадцатый декабря делить с тобою именинный торт нам. Мы бросили с тобою якоря в пейзаже зимнем, русском, некомфортном, где снег колючий, и вороний грай, и ветер, соответствующий жанру, – чтоб оживить собою этот край. Добавить интересу, пылу, жару! Чтоб посреди российской мерзлоты зажечь костер и озарить берлогу… Так зажигать, как зажигаешь ты, – я не могу. И, может, слава богу.

Что говорить, любезная ЧК, – я не гонюсь за красотою слога: ты не нашла во мне ученика, но сходства между нами очень много. Мы бескорыстны. Нам не нужен куш – мы в этом смысле истинные россы. Мы оба, в общем, инженеры душ. Мы оба любим задавать вопросы (я хитростью беру, ты – сапогом, но мы об этом никому не скажем). Мы с внутренним сражаемся врагом: я – с совестью, а ты – со шпионажем. Интеллигентской нету в нас гнильцы: нас бесит декаданс и злит упадок. Вдобавок оба мы с тобой стрельцы (хоть ты стреляешь лучше на порядок).

Мне радостно, что мы в таком родстве. Пусть у меня специфика иная – порою сладко думать, что в Москве стоит твоя избушка лубяная. Ты не смыкаешь бдительных очей, просвечивая мысли и деньжищи. Пусть сердце у меня не горячей и мозг не холодней, но руки чище. Ты, правда, провела своих во власть: твой отпрыск восемь лет баранку крутит, а мой пока не смог туда попасть… но, знаешь, чем в России черт не шутит! Он выучит немецкий, вступит в брак, приобретет профессию вторую… Сейчас он, правда, мстителен не так, но я его еще потренирую.

Я рохля, как меня ни укоряй: мешает добродушие тюленье. Но помнишь, что заметил Николай, когда задумал Третье отделенье? Вручая Бенкендорфу свой платок, он смог теоретическую базу подвесть под исторический виток – и выдал историческую фразу: «Не нужно дурно думать ни о ком. Сатрапствовать мы вовсе не хотели. Чем больше слез отрешь ты сим платком, тем более моей послужишь цели». С тех пор мундир небесно-голубой всегда считался символом угрозы… Но дело-то одно у нас с тобой: нам дан платок! Мы осушаем слезы! И кто же виноват, что свой платок, врученный для решения задачи, накидывать ты любишь на роток, а я его использую иначе?