Разговорчики в строю № 3. Лучшее за 5 лет. - Крюков Михаил Григорьевич "профессор Тимирзяев" (читать книги онлайн без регистрации TXT) 📗

Тот, соответственно:

– Второй дивизион, что у вас тут матросы летают?

А надо сказать, готовность сняли, то есть в посту один Гоша и сидит, ждёт, когда камеру принесут…

Ну и отвечает: (думал шутят):

– Летают, значит, к дождю.

Дальнейший диалог, плавно перешедший в монолог ГКП, я по соображениям сохранения нравственности опущу. Отмечу лишь, что ни камера, ни летавший с ней матрос не пострадали совершенно. Пострадал Гоша вкупе с командиром дивизиона, показательно отдираемые впоследствии неоднократно на всех совещаниях за нарушение техники безопасности. Самое смешное было в том, что матрос, заинструктированный перед «подвигом», был привязан-таки шкертом [111] страховочным, но… к палубе. Вот на всю длину этого шкерта он и летел.

Да. Но это был, как говорится «первый звоночек»

Второй прозвенел, когда в день выхода на боевую службу Гоша на пароход не прибыл. Случай совершенно неординарный, и даже выход задержали на полчаса, пока не прошла достоверная информация, что Гоша не изменник родины и дела КПСС, а находится в госпитале, в травматологии, с резаной раной руки. Ушли мы без него, и догнал он нас месяца через полтора, придя в Средиземное с какой-то оказией.

Резаная рана действительно присутствовала у основания большого пальца, причём в результате повреждения сухожилия палец этот не сгибался. Впрочем, это не сильно умаляло природного добродушия Гоши, который поведал, что буквально в ночь перед выходом, дома, будучи совершенно трезвым (здесь ему не поверили даже самые доверчивые), он, открывая дверь из комнаты в коридор, высадил стекло.

Наверное, третьим звонком следует признать, что на той же боевой, когда в свободное время занимались кто чем, кто модели делал, кто ещё чем, Гоша занялся изготовлением цветомузыкальной приставки.

Звонок прозвенел в тот счастливый момент, когда он, имея в зубах сигарету и что-то мурлыча, копался во внутренностях своей цветомузыки. По свидетельству очевидцев «звездануло» его с такой силой, что окурок сигареты вылетел изо рта, описал баллистическую траекторию и, конечно, попал на коврик, пропитанный каким-то раствором, которым Гоша обрабатывал переднюю панель своего детища, немедленно принявшийся, пока Гоша сползал с кресла в шоке от удара, тлеть. Хорошо, что рядом были указанные очевидцы, и дело не кончилось «возгоранием в жилом помещении».

Так уж получилось, что в следующем «звонке» ваш покорный слуга принимал участие, хоть и опосредованное.

Дело в том, что после боевой Гошу опять положили в госпиталь, так как эскулапы решили палец ему починить, чтобы сгибался, то есть.

Дело было перед ноябрьскими, которые во времена оны широко отмечались советской общественностью.

Так как боевой товарищ находился в госпитале, решено было устроить коллективное посещение последнего. В соответствии с этим решением взяты были с собой «шило» корабельное и лёгкая закуска.

В «травме», да ещё и в праздничный день, народу было немного. Гоша «выскакал» к нам на костылях, чем, естественно, вызвал немедленное изумление: палец на руке, и причём здесь костыли?! Предположения, что в процессе лечения он сломал ещё и ногу Гошей были тут же развеяны. Оказалось, что кусок сухожилия для починки пальца эскулапы ему из ног вырезали, пришив два пальца на ноге на одно сухожилие.

Обсудив ряд проблем в процессе употребления принесённого, мы разошлись по домам, оставив недопитое Гоше, для «внутреннего потребления» с коллегами по несчастью, то есть «сопалатниками».

К сожалению, продукт не пошёл впрок, о чем мы узнали сразу на подъёме флага после праздников, когда, отпустив экипаж, командир оставил офицеров и начал нас, посещавших Гошу, беспощадно драть, за то, что мы принесли в госпиталь спиртное. Факт этот, несомненно, наружу не выполз, ежели бы не Гошино невезение. Оказалось, что с ним в палате лежал курсант пятого курса со сломанной челюстью. Для кормления последнего в гипсе была трубочка, в которую Гоша и влил малую толику «шила», пожалев мученика, который не может достойно отметить славный революционный праздник – с полного одобрения подопытного.

Последствия не заставили себя ждать, и когда возмущённый желудок бедолаги попытался извергнуть назад совершенно ненужную, по его мнению, жидкость, владельцу пришлось, проявляя недюжинную силу, говорят, пробуждающуюся в людях в критические моменты, руками разломать гипс на челюсти, чтобы, наконец, излить все просящееся так настойчиво наружу.

Следствием был срочный вызов травматолога из-за праздничного стола, а последствием – звонок Кэпу с жалобой на раздолбаев, споивших всю «травму».

Наверное, так бы и шло все дальше, с заслуженным клеймом чудака продолжал бы Гоша служить на крейсере, если бы в один прекрасный день не заступил на вахту.

Мы стояли на бочках, [112] день был воскресный и, по меткому выражению классика «ничто не предвещало беды».

Кой черт занёс меня в рубку дежурного поздно ночью, не упомню, но что поразило, это свежий можжевеловый дух, который распространял вокруг себя Гоша, мирно подрёмывая на диванчике.

Факт потребления джина перед вахтой, конечно же, не мог не привести к последствиям, которые не заставили себя долго ждать.

Начало им было положено ранним утром. Надо сказать, что в последнем ремонте, когда убрали у нас торпедные аппараты, а вместо них построили дополнительные каюты, для сообщения между правым и левым трапами оставили довольно узкий коридор с тамбурами. Вот утречком услышал Гоша, что командир вахтенного поста на левом трапе вдруг четыре звонка даёт. То есть – комбриг к левому трапу подходит. Бросился на левый трап по коридорчику этому…

Как он сам рассказывал потом, очнулся он лежащим перед тамбуром. В прыжке через комингс [113] не рассчитал, и башкой своей неразумной в верхний комингс двери вписался. Рядом фуражка валяется, «краб» [114] на ней всмятку, он-то на себя весь удар и принял. А над фигурой его лежащей какой-то капраз незнакомый причитает, мол, да что с тобой сынок, да живой ли…

Живой. Была у Гоши такая поговорка: «Инженеров не убивает».

Живой-то живой. Но вот ключи от сейфа вахтенного офицера как ветром сдуло. Не может найти.

Время к смене. Сменщик: «Давай ключи, будем вахту передавать». «Нету ключей…»

Ну вот. Смениться побыстрее хочется. Попытались старпому проблему озвучить, а тот: «Да пошли вы! Открывайте сейф, как хотите!»

Опять же в отступление: после ремонта Гоша от рабочих систему орошения погребов [115] принимал.

Как хотите – это запросто.

Уговорил сменщика пять минут постоять, в каюту сбегал, принёс что-то , поколдовал над сейфом, проводочки какие-то… Потом машинку присоединил, ручку покрутил – ка-а-а-ак ахнет.!!!

Замок сейфа вывалился внутрь, сейф открылся… Сдал вахту.

Однако ж четыре часа проходит, следующему принимать. Теперь уже не закрывается сейф. Опять старпома тревожить… Как? – Да так…. А-а-а-а-а…

Короче говоря, ворвался к нему в каюту особист с горящим от азарта глазом, и к изумлению честной публики извлёк из сейфа кучу каких-то пиропатронов или ещё чего – на месте не разбирались – проводов, ещё какого-то взрывоопасного барахла, и в довершение ко всему книгу «Учебник подрывника».

На вопли возмущённого командования Гоша спокойненько ответил, что всю эту взрывоопасную бурду, включая и книгу, ему подарили рабочие, с которыми он испытывал систему орошения (а там пиропатроны применяются) почувствовавшие его неподдельный интерес ко всякого рода пиротехническим эффектам.

Как говорится, чаша была переполнена…. Гошу перевели служить на берег.

Мы встретились снова через несколько лет, я был уже командиром корабля, а Гоша – все тем же неунывающим капитан-лейтенантом.