Дорога в Омаху - Ладлэм Роберт (читаем бесплатно книги полностью .txt) 📗

– О чем ты, черт возьми, толкуешь?

– Вспомни о Маленьком Джозефе, парень! Он все еще там…

– Где?

– Да в отеле «Времена года». Я говорил с ним полчаса назад, и он держит все под контролем.

– Что «все»? И как можно доверять человеку, которого ты сам же, Мак, назвал маленьким ублюдком?

– Сейчас я могу ему доверять! – произнес Хаук с чувством. – Маленький Джозеф постоянно издевается над предоставленными ему правами, а это верный признак независимости его натуры, и к тому же он все время провоцирует меня, что также свидетельствует в его пользу.

– Ваша логика от меня ускользает, – признался Пинкус.

– Он сумасшедший, – констатировала Дженнифер тихонько, не сводя с генерала больших недоверчивых глаз.

– Я в этом не так уж убежден, – возразил ей Сайрус. – Чей-то злобный подручный указывает вам, в каком положении вы очутились… И маловероятно, что он прикончит вас тайком: если бы подобное входило в его планы, вы давно были бы уже на том свете.

– Вы тоже сумасшедший, – заметил Дивероу.

– Не совсем так, – покачал головой наемник. – У казаков есть такое выражение, иллюстрирующее прямо противоположную ситуацию: целовать сапог перед тем, как рубануть по нему шашкой.

– Мне это нравится! Мне нравится! – закричал актер. – Прекрасная реплика под занавес во втором акте!

– Может, и я сумасшедшая, – пробормотала дочь уопотами, – но, думаю, я тоже понимаю, что это значит.

– Надеюсь, что и впрямь понимаете, – молвил сардонически Сэм. – И все же поясню на всякий случай, адвокат, что перед тем, как совершить преступление, преступник не будет навлекать на себя подозрения.

– Умник! – бросила Сэму Редуинг и обратилась к Сайрусу: – Согласна с вами. Но что же нам делать?

– Прежде чем ответить на ваш вопрос, надо узнать, что сделал генерал.

– Никаких возражений! – откликнулся Хаук. – Учитывая ваше прошлое, я надеюсь, что вы одобрите мои действия… В общем, я поручил Маленькому Джозефу – прирожденному пехотинцу-разведчику, правда, годами не очень-то юному – провести всестороннюю рекогносцировку на местности. Он выяснит расположение их биваков и дислокацию вспомогательных сил, определит огненную мощь артиллерии, если таковая имеется, а также, на всякий случай, наметит пути вашего отхода и придумает, какой камуфляж вам лучше всего использовать для проникновения в зону «зеро».

– Что подразумеваете вы под зоной «зеро»? – воскликнул взволнованно сэр Генри.

– Успокойтесь, Генри, я уверен, генерал сказал это для красного словца! – поспешил вмешаться Пинкус и, взглянув выразительно сперва на Сайруса, а затем на Маккензи, спросил последнего: – Что же происходит? Вы ведь обещали, что не станете прибегать к насилию и что вам не будет угрожать никакая опасность!

– Поверьте, мистер Пинкус, я не обманывал вас. Просто генерал использует военные термины для обозначения отведенных так называемой делегации гостиничных номеров и соответствующей одежды, в которую мы должны обрядиться…

– Вы неправильно меня поняли, Арон, милый мальчик! – Актер поднялся во весь рост, повернув лицо профилем – своим профилем! – к присутствующим. – Глаза его пылали огнем, подбородок был горделиво вздернут вверх. – Я приветствую это задание, эту славную боевую акцию, в чем бы она ни заключалась! Помните, генерал, какой мощный удар нанесли мы совместно с бриттами по противнику под Эль-Аламейном? [151]

– Конечно, помню, майор Саттон!.. Не удивляйтесь, что я повысил вас в звании, минуя несколько степеней: у меня как у командира есть такое право.

– Благодарю вас, генерал! – Сэр Генри повернулся к Хауку и отдал ему честь. Тот, встав с кресла, проделал то же самое. – Обрушим же карающий меч на головы этих подонков! Бросимся в брешь и взберемся на стены вражеской крепости! И да пребудут с нами души членов гильдии киноактеров и, само собой разумеется, Королевского театрального общества, павших на поле боя смертью храбрых! Нам никто не страшен, генерал! Пусть кипит, не так ли?

– Лучше вас, боевых ребят, не было никого во всей огромной Сахаре! Вашей отваге мог хоть кто позавидовать! Я знаю, что говорю, солдат!

– При чем тут отвага? Суть в синтезе классической техники и наилучших достижений системы Станиславского, не имеющих ничего общего с дурацкой методикой, навязываемой этими третьеразрядными гуру, которые твердят без умолку, что ковырять в носу предпочтительнее, чем сморкаться.

– Что бы это ни было, майор, но вы выжили! Помните, что было возле Бенгази [152], когда…

– Они ненормальные! – прошептал Сэм Дженнифер. – Собираются выйти в море во время бури в дырявой лодчонке!

– Не спешите с выводами, Сэм! Они оба… ну, масштабнее нашей обыденности, а это отрадно.

– Что вы хотите этим сказать?

– Приятно сознавать, что в этом мире слабаков-крючкотворов имеются еще мужчины, способные охотиться на тигров-людоедов.

– Допотопная чушь, достойная студентки-второкурсницы!

– Да, знаю, – улыбнулась Редуинг. – Но разве так уж плохо радоваться тому, что это еще есть на свете?

– И вы называете себя раскрепощенной женщиной?..

– Хотя я такая и есть, но не помню, чтобы я так называла себя, таким архаичным словом. Это же старые люди просто переживают заново свое безвозвратно ушедшее прошлое. Я признаю их право жить в своем мире и ценю все то, что сделали они, чтобы улучшить его. И кто смог бы что возразить мне на это?

– Доброта прямо переполняет вас, Ребекка Солнечный Ручей! Так и льется через край!

– А что в этом постыдного? Если отвлечься от Верховного суда, я выиграла по всем пунктам. К тому же чертовски много: меня признали!

– Благодаря небольшому количеству зеркал и дымовой завесе, как выражается в подобных случаях наш генерал. Все эти рассуждения о благородных устремлениях не что иное, как эвфемизм такой примерно фразы: «О’кей, я попытаюсь, а если ничего не выйдет, то отступлю, и очень быстро!»

– Вы еще увидите, адвокат, насколько я раскрепощена! – вновь одарила Сэма улыбкой Дженнифер. – У вас ничего не найдется, чем бы запачкать вам брюки?.. Нет? Тогда пойдемте-ка прервем эти воспоминания о войне!

– Мак! – закричал Дивероу. Оба ветерана североафриканской кампании посмотрели на него с таким видом, словно перед ними был черный отвратительный червь, выползший из блюда со спагетти. – Откуда ты знаешь, что этот Маленький Джозеф сделает так, как ты говоришь? Ты же описывал его как скользкую личность. Может, он и не убьет тебя из-за угла, но все равно останется слизняком. А если он специально говорит то, что, как представляется ему, тебе приятно слышать?

– Ты неправ, Сэм. Видишь ли, я говорил с его начальником, старшим по званию, который, могу я заверить тебя, занимает весьма высокий пост, – такой же, как и мы с командиром Пинкусом, – хотя, возможно, там, где это требуется, его влияние чуточку больше.

– Ну и что же?

– Упомянутая мною необыкновенно важная персона лично заинтересована в том, чтобы мы выполнили свою миссию, чего нам не сделать, не представ всем вместе перед Верховным судом ровно через восемьдесят семь часов, считая от данного мига в обратном порядке.

– Восемьдесят семь часов… В обратном порядке… А что это значит? – пробормотал смущенно Арон.

– Мы начинаем отсчет времени в сторону нуля, командир. Нулевая точка наступит примерно через восемьдесят семь часов.

– Не с нулем ли связана и зона «зеро»? – допытывался старый юрист.

– Можете себе представить, майор Саттон, этот парень был в Омаха-Бич!

– Вероятно, по мобилизации, генерал…

– Да, я был там! И держал в руке винтовку, а не шифровальный блокнот.

– Зона «зеро», милый Арон, – это наша непосредственная цель, объект же «зеро» – конечная, – принялся разъяснять адвокату актер. – Например, во время марша на Эль-Аламейн мы должны были сначала взять Тобрук, который и являлся в то время для нас зоной «зеро», тогда как Эль-Аламейн представлял собою объект «зеро». Кстати, в хрониках Фруассара [153], положенных Шекспиром наряду с трудами Холиншеда [154] в основу его исторических драм, упоминается о таких понятиях, как…