Забавное Евангелие - Таксиль Лео (книги онлайн полные версии txt) 📗
Апостолы слушали и недоверчиво крутили головами. А один из них вообще смотрел на Магдалину как на дурочку: это был Фома по прозвищу Близнец.
— Лучше бы он сам пришел и объявил нам о своем воскресении, — заметил Фома. — Что касается меня, то, «если не увижу на руках его ран от гвоздей, и не вложу перста моего в раны от гвоздей, и не вложу руки моей в ребра его, не поверю» (Иоанн, глава. 20, ст. 25).
Посмеявшись над Магдалиной, апостолы сжалились над ней и велели ей успокоиться.
— Бедняжка! — переговаривались они между собой. — Она так его любила! Не удивительно, что его столь преждевременная и печальная кончина лишила ее рассудка. Надо же — принять сенаторского садовника за Иисуса! Ну, ничего, со временем это пройдет… Будем надеяться…
В тот день два бывших спутника Христа — не апостолы, а так, ученики второго сорта — отправились по делам в Эммаус, маленький городишко, расположенный в двух часах ходьбы от Иерусалима. По дороге они обсуждали события прошлой ночи. Вскоре к ним присоединился еще один спутник и вступил с ними в разговор.
— О чем это вы беседуете? — спросил он. — И почему у вас такой грустный вид?
Один из второразрядных учеников, по имени Клеопа, ответил:
— Сразу видно, что вы не из Иерусалима, иначе вы бы знали, какая история здесь приключилась!
— История? — Чужестранец сделал большие глаза. — Что за история?
— Дьявольщина! Неужели вы никогда не слышали про Иисуса из Назарета?
— Нет. Но я буду вам весьма признателен, если вы меня просветите.
— Тогда слушайте. Этот Иисус, сын плотника и сам по профессии плотник, был в то же время великим пророком и всемогущим чудотворцем. Три последние года своей жизни он только и делал, что удивлял народ своими чудесами. Наши первосвященники и сенаторы завидовали его славе, и вот недавно они засадили его в каталажку, а потом повесили…
— Да, это в самом деле печально.
— Погодите, это не все. Самое печальное заключается в том, что Иисус обязался в течение трех дней воскреснуть. Так вот, сегодня как раз третий день после казни, однако ни апостолы, ни мы до сих пор его не видели. Правда, когда Иоанн и Петр — это два моих приятеля — пришли к месту погребения, они обнаружили, что гроб пуст, но, по-видимому, покойника просто утащили фарисеи. Правда, любовница Иисуса клянется" что видела его переодетым в садовника, однако и это скорее всего плод ее больного воображения — она ведь сейчас сама не своя от любви и отчаяния!.. Теперь, надеюсь, вы понимаете, что нам веселиться не с чего? Мы ведь знавали покойника…
— В самом деле? Вы с ним были знакомы?
— Разумеется. Такой был забавник, за словом в карман не лазил, а уж анекдотов знал — не счесть! Бедный парень…
— Вы думаете, он в самом деле был пророком?
— Более пророческого пророка свет не видывал.
— И он был всемогущ?
— Всемогущественнее некуда.
— В таком случае, не в обиду будь сказано, вы просто олухи.
— Позвольте! То есть как это?
— А так это. Если он был всемогущ, если он был настоящий пророк и если он обещал воскреснуть, то, надо полагать, он сдержал свое слово и теперь должен быть жив точно так же, как вы или я.
И далее, чтобы доказать, что и он в пророчествах кое-что смыслит, незнакомец начал сыпать соответствующими цитатами из Библии.
Так они дошли до Эммауса. Незнакомец сказал, что ему надо идти дальше.
— Не уходите! Ведь скоро ночь, а дороги здесь ненадежные… Не уходите! — запротестовали приятели Иисуса. — Вы такой интересный попутчик. Окажите нам честь: преломите наш хлеб и разделите с нами вечернюю трапезу. Переночуем в харчевне, а завтра пойдете, куда вам надо; ведь уже ночь, а дороги здесь небезопасные…
Попутчик согласился. За столом беседа не утихала. Когда они уже дошли до десерта, незнакомец внезапно сказал:
— Вы хотели, чтобы я преломил с вами хлеб. Так вот, смотрите! Заинтригованные приятели перестали жевать. Незнакомец, в котором мы, грешные, давно уже узнали Христа, хоть и не обладаем ни верою, ни прозорливостью апостолов, взял ломоть хлеба и повторил комедию, разыгранную им в предыдущий четверг: благословил мякиш и корку и сказал, что в хлебе дает им свою плоть. Этого было достаточно, чтобы открыть его почитателям глаза.
— Господи! Иисусе! — закричали они и уже хотели броситься перед ним на колени, как вдруг — бум-трах-та-рарах! — обожаемый учитель исчез, словно его и не было.
Нетрудно представить, как потом сетовали оба добряка, что не признали Христа с первого взгляда. Незамедлительно подхватили они свои чемоданчики и помчались обратно в Иерусалим, чтобы сообщить приятелям добрую весть.
— Какой же я дурак! — досадовал по дороге Клеопа. — Мог бы сразу догадаться! Когда он заговорил, у меня вся кровь закипела, как бульон на полном огне.
— А у меня? По жилам словно лава струилась!
— Оба мы идиоты, вот и весь сказ.
— Что правда, то правда.
Теперь оба находили тысячи признаков, по которым могли бы узнать, кто был их спутник.
Добравшись до трапезной, они рассказали обо всем апостолам. Те были буквально ошарашены. Но едва они обрели дар речи и начали обсуждать удивительное происшествие — бум-трах-та-рарах! — стена открылась и Иисус вновь предстал, на этот раз перед всей честной компанией. Здесь снова евангелисты впадают в неразрешимое противоречие. Если верить Марку и Луке, апостолы находились в этот момент в полном сборе, «в числе одиннадцати». Фома, следовательно, увидел Иисуса, появившегося во время рассказа двух странников из Эммауса, однако даже не подумал выразить сомнения, составившего ему столь лестную репутацию. По Иоанну же, никаким странникам в Эммаусе Христос вообще не являлся: его видела в образе садовника Магдалина, а потом он сразу вломился к апостолам, которые забаррикадировались от иудеев в трапезной. При этом Фомы не было, и он увидел Иисуса лишь восемь дней спустя. А согласно Матфею, Иисус во время свидания с Магдалиной велел апостолам собраться в горах Галилейских, и именно там, на горе, а не в трапезной в Иерусалиме появился перед ними один-единственный раз, так что никто, кроме апостолов, его не видел, а странники из Эммауса здесь вообще ни при чем.
«Они, смутившись и испугавшись, подумали, что видят духа», — говорит евангелие (Лука, глава. 24, ст. 37). Переубедить их было делом нелегким. Иисус показывал им свои руки и ноги, заставлял щупать свое тело и ребра. Несмотря на это, апостолы никак не могли поверить в свое счастье. Тогда Иисус спросил:
— Найдется у вас чем-нибудь закусить?
Ему подали печеной рыбы и кусок сотового меда. Он съел часть у всех на глазах и протянул им остатки. Потом дунул каждому в лицо, давая таким образом понять, что отныне на них снизошел дух святой.
— Я не просто дую вам в нос, — сказал он. — Дуновение это не что иное, как мой отец-голубь, принявший образ дыхания моего, дабы проникнуть в вас. Отныне грехи, которые вы простите, простятся, а которые оставите, останутся. Вы сможете изгонять бесов, сможете говорить на всех языках, не затрудняя себя их изучением, сможете брать в руки змей, и те вас не укусят, и, наконец, если кто-нибудь вздумает поднести вам кипящий бульон с мышьяком, выпьете его, как парное молочко.
Нечего и говорить, как обрадовались апостолы, услышав столь заманчивые посулы. Пришлось им признать, что Иисус воистину воскрес и, таким образом, сдержал свое обещание.
Магдалина была рада-радешенька, и теперь подпускала ученикам своего возлюбленного шпильки за то, что те не хотели ей верить. Она была безжалостна — впрочем, не без оснований.
— Вообрази себе, господи, — иронизировала Магдалина, — когда я рассказала, как ты явился мне переодетый садовником, они говорили, что я рехнулась! А? Каково?
— Меня это не удивляет: веры в них ни на грош. Если бы не все мои сверхъестественные и необычайные чудеса, они бы вообще ни во что не поверили!
— Учитель, прости нас! — каялись пристыженные апостолы. — И ты,
Магдалина, не обижайся. Кто прошлое помянет…
