Самые страшные войска - Скутин Александр Витальевич (библиотека книг бесплатно без регистрации .txt) 📗

В час дня я позвонил начальнику режима и доложил, что готов придти к нему по поводу утери. Начальник строгим голосом ответил, что сейчас он очень занят, я должен перезвонить через час.

Неплохой психологический прием. Ожидание казни страшит не меньше самой казни. Обработка нарушителя режима продолжается. Сейчас меня будут жрать с потрохами. А что делать – сам виноват.

Через час я снова позвонил и режимщик сказал, что я должен зайти к нему в кабинет со своей объяснительной.

– Так я написал ведь уже!

– Перепишите! Вы число не проставили и место утери пропуска.

Ага, думаю. Надо было, наверное, написать, что он упал у меня на глазах прямо на вторую ступеньку лестничной площадки шестого этажа. В 07.34 утра по московскому времени. Ладно, чего там. Переписал и пошел к режимщику.

И вот я стою со смиренным видом и раскаянием во взоре перед массивной дверью с надписью: «Заместитель генерального директора по режиму и кадрам». Негромко постучался. А надо было бы громко, а еще лучше – ногой. Потому как все равно за дверью никого не было. Во дела – пригласил меня, а самого нет на месте. Видимо, следующий этап моей психологической обработки.

Я огляделся, где ж теперь искать его? И увидел режимщика в конце коридора, выходящего из умывальника. Подойдя ко мне ближе, он вдруг радостно, сердечно заулыбался, словно увидел давнего хорошего знакомого, и протянул рук для рукопожатия.

«Ну вот», – думаю. – «Нормальный дядька, очень даже душевный. А то пугали все: зверь, зверь».

Я поспешил пожать протянутую руку. Но режимщик вздрогнул и изумленно уставился на меня. Потом выдернул свою руку из моей, обошел меня и поздоровался с каким-то мужиком ПОЗАДИ меня. Не заметил я, как он подошел. Это ему режимщик улыбался. А я-то, лох, не понял. Они начали оживленно беседовать: привет, сколько лет, сколько зим, ну как ты, а помнишь этого, ну ты заходи почаще и т. д.

Через несколько минут они наговорились и расстались. После чего режимщик повернулся ко мне и ледяным голосом произнес:

– Прошу ко мне в кабинет.

…А что было потом, я не то что рассказывать – даже вспоминать не хочу.

Я уже собрался домой, закрыл и опечатал помещение, когда ко мне обратился в коридоре какой-то незнакомый сотрудник (Это сейчас меня каждая собака знает, а тогда я только устроился, никого почти не знал):

– Ты не в Купчино едешь?

– Да, – говорю, – а что?

– Слушай, браток, у нас тут одному товарищу плохо, надо его домой доставить, на улицу Седова. Мы бы сами его проводили, да у нас все с Колпино.

– А чего ему плохо, может скорую вызвать?

– Да нет, не надо. Просто он стал досрочно Новый Год встречать ну и перестарался немного. Его бы домой проводить, а то упадет в снег и замерзнет.

– Ладно, давайте этого клиента, доставлю в лучшем виде.

– Слово?

– Чтоб мне до пенсии не дожить!

– Вот и отлично! А помогать тебе будет Женя Гусев, ему тоже в Купчино.

Сотрудник проводил меня до комнаты, где Женя пытался привести в чувство какого-то бухарика.

– Ничего не могу сделать, – пожаловался мне Гусев. – Он не очухивается, а мне тащить его тяжело.

– Ладно, Евгений, – говорю, – берем его под руки и потащили. Потом придет в себя, на улице, от мороза прочухается. Как ты думаешь, есть у него вкладыш к пропуску?

– А хрен его знает, я его на электричке ни разу не видел.

– Придется все же через завод его тащить.

Последние фразы я должен объяснить. С проходными у нас была тогда очень своеобразная ситуация. До железнодорожной платформы нужно было идти транзитом через территорию соседнего предприятия. Для этого у тех сотрудников, которые ездили на работу на электричке, были специальные вкладыши к пропускам, по которым они имели право пройти через территорию этого завода к платформе. А обходить завод вокруг – это вообще нереально, несколько километров по бездорожью. Сейчас, правда, проход для нас закрыли и на соседнюю станцию возят на автобусах.

Когда мы с Женей тащили бесчувственное тело мужика через нашу проходную, то сказали вахтерам:

– Подождите, сейчас мы у него пропуск поищем…

– Да ладно, – махнули те рукой, сочувственно улыбаясь, – идите уж. Рановато вы отмечать начали!

Таким же макаром мы протащили его и через две проходные соседнего завода. Таким образом, наш бухарик миновал три проходные безо всяких документов, в виде ручной клади. Остался последний бросок – около километра до платформы. И тут наш подопечный в самом деле пришел в себя от мороза. Он испуганно огляделся по сторонам, потом подозрительно покосился на нас:

– Вы кто? Куда вы меня тащите? Где я?

Мы стали ему объяснять ситуацию, но он нам не поверил и стал вырываться:

– Оставьте меня, я сам дойду!

Куда уж ему самому, на ногах-то не держится. Мы опять по-доброму стали его уговаривать положиться на нас. Но он продолжал вырываться и, поскольку не мог стоять самостоятельно, стал лежа отбиваться от нас ногами. Оставлять его на снегу было нельзя, не гуманно, а идти он не хотел. Мы стали уговаривать его более убедительно, я даже кулак ободрал и большой палец на правой руке вывихнул. За это время в сторону Петербурга прошли уже две электрички, придется ждать следующую. Наконец, мы с Евгением сграбастали своего хлопотного клиента и потащили по снегу до платформы. Домой все же его доставили, хотя и очень поздно.

На следующий день, тьфу, хотел сказать – на следующий год, мы навестили того мужика на рабочем месте и он рассказал нам следующее. Он не помнит, как попал домой, но почему-то потерял очки и шапку. И самое интересное – у него отродясь не было вкладыша к пропуску для прохода через завод, он на рейсовом автобусе на работу ездил.

Через несколько лет трое ребят с нашей лаборатории, когда я рассказал им эту историю, попробовали под Новый год повторить этот трюк. Один из них притворился пьяным, а двое потащили его под руки через проходную. На этот раз номер не удался – пропуска потребовали у всех троих.